Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт

Всю ночь Страйк дожидался его появления. Наконец в шесть утра, прикрывая рукой нижнюю часть лица, тот вышел на неосвещенную улицу. Следивший за ним через очки ночного видения Страйк мельком углядел, как Элинор Дин в уютном стеганом халате на прощанье машет рукой гостю. Мужчина в спортивном костюме поспешил к своему «ситроену», все еще прикрывая подбородок правой рукой, и отбыл в южном направлении.

Страйк следовал за «ситроеном» вплоть до Райзингхилл-стрит в Пентонвиле, где объект припарковался и, засунув руки в карманы, что позволило детективу убедиться в отсутствии у объекта каких-либо травм лица, вошел в многоквартирный кирпичный дом современной постройки. Дождавшись, пока мужчина, целый и невредимый, не исчез в подъезде, Страйк зафиксировал, в каком окне через пять минут зажегся свет, и только потом отъехал, чтобы вскоре припарковаться на Уайт-Лайон-стрит.

В столь ранний час многие уже шли на работу, наклоняя зонты для защиты от непрерывного косого ливня. Страйк опустил стекло машины, потому что даже его, заядлого курильщика, душил запах, висевший в салоне после ночного бдения. Хотя язык саднило от непрерывного курения, он тут же зажег очередную сигарету и набрал Сола Морриса.

– Да, босс?

Страйк, которому не слишком нравилось обращение «босс», до сих пор не придумал, как бы отучить Морриса от этой привычки, не выставив себя занудой, и только сказал:

– Хочу поменяться объектами. На сегодня забудь о Жуке; я только что отследил нового кренделя, который провел ночь у Элинор Дин. – Он назвал Моррису адрес. – Третий этаж, квартира – крайняя слева, если стоять лицом к дому. Лет около сорока, седеющие волосы, намечается брюхо. Разузнай о нем все, что можно: разговори соседей, установи место работы, пошарься в интернете – может, выяснишь его пристрастия. Чуйка подсказывает, что он и БЖ таскаются к этой тетке с одной и той же целью.

– Вот что значит птица высокого полета. Поработал одну ночь – и готово дело.

Страйку также хотелось отучить Морриса от подхалимажа. Повесив трубку, он некоторое время сидел и курил, подставив лицо злому ветру и колючим ледяным струям дождя. Затем, проверив время, он понял, что его дядя, «жаворонок», уже не спит, и позвонил Теду.

– Все хорошо, сынок? – сказал его дядя сквозь треск на линии.

– Нормально. Как у тебя?

– А что мне сделается? – ответил Тед. – Вот сижу завтракаю. Джоанни еще спит.

– Как там она?

– Без изменений. Держится.

– Как с продуктами: вы там не голодаете?

– Продуктами обеспечены, не волнуйся, – сказал Тед. – Вчера малыш Дейв Полворт столько притащил, что нам за неделю не съесть.

– Как, черт возьми, он до вас добрался? – спросил Страйк, зная, что Теда и Джоан нынче отделяет от дома Полворта водная преграда в несколько футов глубиной.

– Часть пути на веслах прошел. – Теда, похоже, это повеселило. – А послушать его – так в соревнованиях «Железный человек» поучаствовал. Явился такой в непромокаемом костюме. Рюкзак битком набит. Добрая душа этот Полворт.

– Это точно, – согласился Страйк, на секунду закрыв глаза.

Не Полворт должен опекать его родственников. А он сам. С учетом прогноза погоды ему следовало проведать их раньше, но вот уже несколько месяцев он жонглировал своей виной перед тетей и дядей, с одной стороны, и виной перед внештатными сотрудниками, загруженными сверх меры, – с другой, а более всего – перед Робин.

– Тед, я приеду, как только пустят поезда.

– Конечно, я знаю, приятель, – сказал Тед. – За нас не тревожься. Позвать ее не предлагаю – не хочу будить, но передам, что ты звонил. Она будет довольна.

Измотанный, голодный и еще не придумавший, где бы позавтракать, Страйк с сигаретой в зубах написал SMS Дейву Полворту, называя его прозвищем, которое придумал давным-давно, когда Дейва в восемнадцать лет укусила акула.

Он щелчком выкинул окурок, поднял стекло и только успел завести двигатель, как зажужжал мобильный. Предвидя, что это ответ от Полворта, который наверняка интересуется, когда это он стал таким голубком или бабой (язык Полворта всегда был максимально далек от политкорректного), Страйк с улыбкой опустил глаза на экран и прочел:

Только после второго прочтения до Страйка дошло, что ему пишет Ал. Сначала он тупо удивился. Потом тошнотой подступили злость и глубокое презрение.

– Пошел ты, – вслух сказал он телефону.

Страйк вывернул из переулка и поехал дальше, стиснув челюсти и размышляя, почему именно сейчас, когда все его мысли были о родных, бескорыстно заботившихся о нем долгие годы, ему вдруг стал навязываться Рокби. Все сроки прошли; причиненный вред был непоправим, кровь так и осталась, сука, жидкой водицей. Он думал только о хрупкой Джоан, заточенной в доме на пригорке среди половодья: с нею Страйка не связывало ни одно общее звено ДНК, однако у него внутри в корчах сплетались злость и вина.

Через пару минут он осознал, что едет по Кларкенуэллу. Заметив открытое кафе на Сент-Джонс-стрит, он припарковался и под дождем поспешил в тепло и уют, где заказал себе сэндвич с яйцом и помидором. Выбрав столик у окна, он сел лицом к тротуару и увидел отражение своей небритой каменной физиономии на фоне дождевых капель. Если не считать похмелья, у Страйка редко бывали головные боли, но сейчас в левой стороне черепа нарастало нечто похожее. Он сжевал сэндвич, внушая себе, что от еды ему полегчает. Потом заказал вторую кружку чая, вытащил мобильный и взялся набирать ответ Алу, рассчитывая убить двух зайцев: раз и навсегда заткнуть Рокби и скрыть от единокровного брата и отца, насколько бередит ему душу их настырность.

Отправив сообщение, он тут же огляделся вокруг, чтобы хоть чем-нибудь занять свой опустошенный ум. Через дорогу светились красным и розовым нарядные витрины: четырнадцатое февраля было уже на носу. Ему пришло в голову, что он давно не получал известий от Шарлотты – с тех самых пор, как проигнорировал ее SMS на Рождество. Неужели она пришлет поздравление с Днем святого Валентина? Видимо, ее желание общаться стимулировали годовщины и праздники.

Машинально, не задумываясь о целях, но все с тем же стремлением к теплу, которое подтолкнуло его к этому кафе, Страйк опять вытащил из кармана телефон и позвонил Робин, однако у нее было занято. Опустив телефон в карман, но так и не приглушив напряжение, тревогу и жажду действий, он сказал себе, что не худо было бы извлечь пользу из нахождения в Кларкенуэлле.

Кафе находилось в шаговой доступности от амбулатории «Сент-Джонс». Интересно, думал Страйк, многие ли из этих прохожих обитали здесь сорок лет назад? Сгорбленная старуха в плаще и с клетчатой сумкой на колесиках? Седоусый мужчина, пытающийся взмахом руки остановить такси? Быть может, вот тот сикх в чалме, на ходу набирающий сообщение? Обращался ли хоть кто-нибудь из них к доктору Марго Бамборо? Мог ли хоть кто-нибудь из них вспомнить немытого, заросшего мужчину по фамилии Эпплторп или как-то так, бродившего по этим самым улицам и уверявшего встречных, что своими руками убил докторшу?