Ураган. Книга 1. Потерянный рай - Джеймс Клавелл

Нужно было еще покрошить лук и другие овощи и перекрутить козлятину в мясорубке, и она с удовольствием продолжила свои хлопоты, рассеянно напевая или пританцовывая в такт музыке. Кухонька была маленькой, работать в ней было трудно; не то что в огромной, с балками под высоким потолком кухне в очаровательной, старой, широко раскинувшейся испанской асьенде в Лаббоке, где ее семья жила почти целый век, где выросли она, ее брат и сестра. Но Мануэла не расстраивалась из-за тесноты или необходимости готовить, не имея под рукой нормальной кухонной утвари. Она была рада заняться чем-нибудь, что могло отвлечь ее от вопроса, когда она снова увидит своего мужа.

Конрой улетел в субботу, отправившись в Бендер-Дейлем вместе с муллой, подумала она, пытаясь успокоить себя. Сегодня вторник, прошло всего три дня, да и сегодняшний день еще не закончился. Вчера вечером он говорил с ней по высокочастотной связи: «Привет, милая, здесь все в порядке… никаких причин для беспокойства. Извини, мне нужно идти… эфирное время сейчас ограниченно, люблю тебя, скоро увидимся». Его голос звучал так уверенно и свободно, и все равно она была убеждена, и эта убежденность иглой засела в сердце, что уловила в нем какую-то нервозность, которая заполнила ее мысли и отравила сон. Это всего лишь твое воображение. Он скоро вернется! Оставь сны для ночи и держись за мечты о том, что все просто замечательно. Сосредоточься на готовке!

Она привезла пакетики молотого чили с собой из Лондона вместе с другими пряностями, паприкой, кайенским перцем, имбирем, свежим чесноком, сушеными стручками перца чили, сушеной фасолью и кое-чем еще, помимо ночного белья и туалетной бумаги, – все в одной большой сумке, которую ей разрешили взять на борт «Боинга-747». Все для чили, потому что Старк обожал мексиканскую кухню и особенно чили, и они оба соглашались, что, помимо карри, это был единственный способ сделать козлятину съедобной. Одежду или что-то еще везти с собой не было нужды, потому что какие-то вещи оставались у нее в тегеранской квартире. Единственным другим подарком, который она привезла, была баночка мармайта[31] – она знала, что Дженни и Дункан Мак-Иверы так любили мазать эту пасту на горячий, поджаренный на масле хлеб, который пекла Дженни, когда ей удавалось достать муку и дрожжи.

Сегодня Мануэла пекла хлеб. Три буханки лежали на кухонном столе в своих формах для выпечки и остывали, накрытые муслином, чтобы уберечь их от мух. Черт бы побрал всех мух на свете! – подумала она. Мухи губят все лето, даже в Лаббоке… Ах, Лаббок, интересно, как там дети.

Биллиджо, Конрой Младший и Сарита. Семь, пять лет и три годика. Ах, мои милые! – подумала она со счастливой улыбкой. Я так рада, что отправила вас домой к папе и к нашим десяти тысячам акров – есть где разгуляться. И дедушка Старк рядышком: «Только не забудьте надеть сапоги от змей, слышите, вы там!» С этим своим очаровательным техасским выговором, таким грубоватым и одновременно мягким.

– Да здравствует Техас! – произнесла она вслух и рассмеялась сама себе, пока ее ловкие пальцы резали, давили, орудовали ложкой.

Время от времени Мануэла пробовала чили, добавляя еще немного соли или чеснока. В окно она видела, как Фредди Эйр прошел через небольшую площадь, чтобы подняться на их радиовышку. С ним был Павуд, их старший клерк. Он славный человек, подумала она. Нам повезло, что у нас такие преданные работники. Позади них ей была видна основная взлетно-посадочная полоса и бо́льшая часть базы. Ее территорию покрывал снег, полуденное небо было затянуто облаками, скрывавшими вершины гор. Несколько их пилотов и механиков рассеянно гоняли мяч, среди них она увидела Марка Дюбуа, который привез муллу назад из Бендер-Дейлема.

Больше здесь ничего не происходило, только обслуживание вертолетов, проверка запчастей, покраска – никаких полетов с воскресенья и нападения на базу. И бунта. В воскресенье вечером трех бунтовщиков – одного человека из летного состава и двух сержантов из танкового полка – судили военно-полевым судом и на рассвете расстреляли. Весь день вчера и сегодня на базе было тихо. Один раз, вчера, они увидели, как два истребителя взмыли в небо, но других полетов не было, что казалось странным, потому что база являлась учебной и полетов обычно происходило много. Все движение, казалось, замерло. Только несколько грузовиков, никаких танков и колонн или посетителей по эту сторону. Ночью слышалась какая-то стрельба, крики, но они скоро прекратились.

Мануэла критически взглянула на себя в зеркало, висевшее на крюке над раковиной, заваленной грязными сковородками, тарелками, мерными ложками и чашками. Она повертела головой в одну сторону, потом в другую, придирчиво осмотрела свою фигуру, сколько могла ее видеть.

– Пока ты в порядке, милочка, – сказала она своему отражению, – но тебе все-таки придется оторвать задницу от стула и начать бегать и отказаться от хлеба, чили, вина, тостадас, буритос, такос, и пережаренной фасоли, и маминых блинчиков, капающих медом с собственных пасек, и яичницы, и хрустящего поджаренного бекона, и всего жареного…

Ее отвлекло скворчание в сотейнике, чили забулькало, разбрызгиваясь. Она чуть-чуть убавила газ, попробовала густеющее красноватое рагу, все еще огненно-острое, потому что стояло на плите недостаточно долго.

– Мама дорогая, – сказала она, причмокнув, – Конрой будет счастлив, как поросенок в луже.

На ее лицо легла тень. Был бы счастлив, подумала она, если бы был здесь. Ладно, ребятам точно понравится.

Мануэла принялась за посуду, но никак не могла прогнать из головы Бендер-Дейлем. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– О черт! Да возьми же ты себя в руки!

– Экстренная эвакуация!

Чуть слышный крик снаружи заставил ее вздрогнуть, и она выглянула в окно. Футбольный матч прекратился. Все игроки смотрели на Эйра, который сбегал по наружным ступеням вышки, подзывая их к себе. Она видела, как они столпились вокруг него, потом заторопились каждый в свою сторону. Эйр направился к ее бунгало. Мануэла торопливо сняла передник, поправила волосы, смахнула слезы и встретила его на пороге:

– Что случилось, Фредди?

Эйр лучился от радости:

– Просто подумал, что стоит тебе сообщить. Их вышка только что дозвонилась до меня и распорядилась подготовить двести двенадцатый для немедленного вылета в Исфахан для экстренной эвакуации пострадавших – они получили разрешение от «Иран ойл».

– А это не далековато?

– Да нет. Всего двести миль, пара часов лета. Светлого времени хватит за глаза. Марк там заночует и вернется завтра. – Эйр снова улыбнулся. – Хорошо, что есть чем заняться. Любопытно, они специально попросили, чтобы полетел Марк.

– А почему он?

– Не знаю. Может, потому, что он француз, а французы помогли Хомейни. Ладно, надо бежать. Чили у тебя пахнет великолепно. Марк уже расстроился, что его не попробует. – Эйр зашагал к своему офису, высокий и красивый.

Мануэла осталась стоять на пороге. Механики выкатывали 212-й из ангара. Марк Дюбуа, застегивая молнию на зимнем летном комбинезоне, весело помахал ей рукой, быстрым шагом направляясь к вертолету, чтобы понаблюдать за предполетной проверкой. В этот миг она увидела колонну из четырех автомобилей, приближавшихся к ним по дороге вдоль периметра базы. Фредди Эйр тоже их заметил. Нахмурившись, он вошел к себе в кабинет.