Эльфийская сага. Изгнанник - Юлия Марлин

Парнишка вздохнул, проведя рукой по коротко стриженым бронзовым волосам.

— Я плохо помню, что произошло на площади. Знаю — вы спасли меня, рискуя жизнями. В моем сердце всегда будет гореть огонь благодарности вашим мужеству и отваге.

— Что стало с Эмин Элэмом, Элла? Ты видел город последним из нас. — Вопрос задали эминэлэмцы, уже предчувствуя — ответ переполнит их души темной печалью.

Элла опустил голову. Под воротником блеснул воспаленный багровый след от веревки.

— Град Сияния пал. Ирчий главарь Яраг приказал разрушить Рубиновый Зал Совета, спалил круглый стол, за которым валларро часами вели беседы и управляли городом. Он перевез в Эмин Элэм каменный трон и сел в городе, как король. Город заполонили ирчи.

Эльфы замерли в горестном молчании; ресницы некоторых увлажнило золото, по щекам иных текли слезы. Они скорбели по разоренному и утраченному Эмин Элэму и не ведали, что там за воротами в безумной круговерти исступленного ветра и ледяного дождя крадется новый беспощадный враг, который вот-вот нанесет удар в самое сердце Ательстанда.

— Не хочу вас прерывать, но если вы и дальше будете оплакивать умершее прошлое и не думать о грядущем будущем — вас оплакать будет некому, — в тишине эльфийской печали голос Габриэла прогремел, как гром.

Мужчины и женщины обернулись и по прекрасным юным лицам побежали тени презрения и гнева.

— Кто позволил исчадию подслушивать?!

— Как он смеет!

— Темный мерзавец…

— Всегда — пожалуйста, — ядовито улыбнулся парень, склонив голову, ибо слышал всю нелицеприятную брань из уст светлых сородичей.

Эллион вздохнул и покачал головой: опять исчадие пытался казаться хуже, чем был таковым на деле. Вот ведь лихо, посланное судьбой — непробиваемо упрямый мальчишка с глазами цвета неба и волосами темнее воронова крыла.

Остин выпрямился над морем золота, серебра и пламя:

— Зачем вы так? Насмешка над горем ближнего не лучшая благодарность за добро, оказанное вам.

— Иначе привлечь ваше внимание стоило бы большего времени и усилий. А время — это то, чего у нас почти не осталось, — холодно ответил воин, и тревогу на его лице, наконец, разглядели.

Хегельдер поднялся:

— Что случилось?

— Ты оторвался от погони аяс-иритцев? — Взмыла вверх золоченая голова Левеандила.

— Или они настигли тебя? — Присоединился Рамендил.

— Дело не в аяс-иритцах. К замку идут горные тролли. С ними Охотник.

Кухарка вскрикнула. Мьямер и Люка одновременно вскочили, и рукояти в заплечных ножнах блеснули огнем. По залу побежали хрустальные шепоты, полные тревог и недоумения. У всех на слуху было проклятое прозвище наемника, а вернее, охотника за головами. Он выслеживал великих преступников или великих героев и никогда не брался за дело, если имя того, за кем он шел, не звучало в легендах и не воспевалось в балладах менестрелей равнины Трион.

Кто ему понадобился здесь?! Все, кто спрятался в приюте, отстроенном в тени отвесных скал, не больше и не меньше — обездоленные и лишенные крова скитальцы, а не величественные воители, головы которых мечтают заполучить почти все владыки этого мира.

Потому вопрос Остина был закономерен:

— Они идут за тобой?

— Нет, — искренность Габриэла не вызывала сомнений.

— А за кем? — Звонкий возглас Эридана был переполнен ужаса.

На миг Габриэлу показалось — его ученик знает о Белом Лебеде много больше, чем пелось в преданиях, сложенных эльфийскими поэтами нынешней эпохи. Эридан поспешил отвести глаза и затеряться в толпе. Испугался проницательности учителя и того, что тот легко прочел в его глазах страх? Неужели пепельноволосый юноша догадывается кто есть Белый Лебедь? Если так, значит, воительница и впрямь прячется в приюте; Габриэл наверняка не раз пересекался с ней в коридорах, трапезной или посадах замка, но не узнавал без маски и меча. Он нахмурился, но его засыпали вопросами, сбивая с мыслей о давней противнице, за жизнь которой он бы не пожалел отдать свою.

— Скольких троллей он ведет?

— Когда они подойдут?

— Есть надежда, что Охотнику помешает буря, и он пройдет стороной?

— Дождь и ветер им не помеха, — заверил темный. — И стены в восемь ярдов тоже. Если хотим выжить — придется дать бой.

Остин обреченно кивнул. Молодой лесной эльф радел за приют и душой и сердцем, всячески старался оградить замок и всех обитателей от горестей и бед, а если не удавалось то хотя бы отвести их, как можно дальше. Этой ночью небо ниспослало ему тяжкое испытание — предстояло схлеснуться с необузданной яростью врага на пороге собственного дома, взращенного из пустоты усилиями не одного поколения семейства Серебряной Лилии.

— Люка, Хегельдер, соберите всех дозорных и воинов, способных держать оружие в руках, — отдал он первое распоряжение. — Мардред, спустись в оружейную и собери все луки и стрелы со стальными наконечниками, какие отыщешь. Левеандил, Рамендил помогите ему и несите все в малую гостиную…

— Стрелы со стальными наконечниками не пробьют даже обнаженную шкуру горного тролля, — возразил Габриэл, — а эти идут закованные в крепкую броню.

— Чем предлагаешь бить? — Спросил Люка.

— Понадобятся метательные копья с зубчатыми перьями не меньше двенадцати дюймов в длину, с шириной пера в фалангу пальца и диаметром втулки около трех инчей. Найдутся такие?

— Да, найдутся, — подумав, ответил Остин и обратился к огру и двум златовласым братьям: — Вы поняли, что искать.

Голоса Хегельдера и Люки звенели у двери. При них собирались Эллион, Мьямер, Самаэл, Андреа, Лоррано, иные воины Эбертрейла и присоединившиеся эминэлэмцы. Всего две сотни бойцов.

— Леди Миллиана, возвращайтесь на кухню. Кипятите смолу и масло. Все что найдете. Чем больше, тем лучше. Эмми, Глэсс, и вы, помогите госпоже. Леди Аинуллинэ, прошу вас, проводите женщин, детей и тех, кто не может сражаться в укрытие. Эридан, Лекс, идете с ней.

— Мы будем сражаться наравне со всеми, — сталью звякнул Лекс.

Габриэл осадил пыл ученика:

— Не в этот раз, Грозовая Стрела. У вас еще будет шанс проявить доблесть и блеснуть смелостью на поле брани. Но сейчас вы пойдете в подвал.

Лекс и другие ученики поникли плечами, но команде подчинились.

— Лорд Остин, позвольте мне помочь, — Элла поднялся с места, слегка покачиваясь. Эминэлэмец едва держался на ногах, но огонь, разгоревшийся в карих глазах, обжег владетеля Ательстанда неистовой жаждой отмщения вероломным врагам.

— Хорошо. Будьте так любезны, — дозволил он.

Первый поток в белых одеждах потек в западное крыло замка — к лестнице, ведущей к нижним этажам и подвалу. Второй, блистая и лязгая наспех наброшенными наручами, налокотниками, нагрудниками с гербами родных вотчин поспешил за Остином и Габриэлом в восточное крыло, к кухням и черным ходам, что вели во внутренний двор, и дальше на крепостные стены и оборонительные башни.