Драконы Исчезнувшей Луны - Трейси Хикмэн

— Ты заблуждаешься, сестрица, — возразил эльф своим серебряным голосом. — Я могу остановить тебя. И ты знаешь, как именно — ведь это написано в Книге. Все Боги согласились.

Страшный огонь вырвался из глаз Владычицы Тьмы. Ее когтистые пальцы скрючились. На мгновение лицо Такхизис исказилось от какой-то ужасной мысли, однако тут же приняло свое обычное выражение. Она улыбнулась.

— Это невозможно, — процедила Единая Богиня, с презрением глядя на эльфа. — Великий и могучий Паладайн никогда не пойдет на такую жертву.

— Ты ошибаешься. Он уже пошел.

Эльф сунул руку в карман и вытащил оттуда небольшой кинжал, принадлежавший некогда одному его знакомому кендеру.

Паладайн полоснул им по своей ладони, и на пол арены закапала красная кровь.

— Равновесие должно быть сохранено, — сказал он. — Я смертный. И ты тоже.

Грозовые тучи, драконы, молнии, колесница — все исчезло. Солнце ярко сияло в голубом небе. Места на трибунах опустели, теперь там сидели только Боги.

Они явились на суд, пять Богов со стороны Света: Мишакаль, милостивая Богиня-Целительница, Кири-Джолит, покровитель Соламнийских Рыцарей, Маджере, друг Паладайна, прибывший из Запредельного Мира, Хабаккук, Бог Морей, и Бранкала, чья музыка утешала сердце.

Пять Богов представляли Тьму: Саргоннас, Бог Мести, хладнокровно взиравший сейчас на падение своей супруги, Моргион, Бог Болезней, Чемош, Повелитель Мертвых, разгневанный на Такхизис за вторжение в его область, Зебоим, Богиня Моря, обвинявшая ее в гибели своего возлюбленного сына Ариакана, и Хиддукель, ни на минуту не перестававший беспокоиться о сохранении Равновесия в мире.

Еще шесть Богов находились посередине: Гилеан, державший Книгу, Сиргион, Бог Природы, Шинар — его подруга, Богиня Торговли, Реоркс, покровитель кузнечного дела, Чизлев, Богиня Природы, и Зивилин, который снова увидел прошлое, настоящее и будущее.

Трое детей Богов — Солинари, Нутари и Лунитари — держались, как всегда, вместе.

Одно место на стороне Света было пустым.

Одно место на стороне Тьмы также пустовало.

Проклиная Богов, Такхизис яростно зарычала, но в ее голосе уже не было пяти грозных интонаций — это был голос простого смертного. Пламя ее глаз, некогда умалявшее свет самого солнца до мерцания свечи, теперь можно было погасить легким дуновением. Вес плоти и костей стащил ее на землю. Биение человеческого сердца громко отдавалось у нее в ушах, и каждый стук неумолимо напоминал ей о том, что однажды это биение будет остановлено. Ей нужно было дышать — иначе бы она задохнулась. Ей приходилось напрягать свои легкие, чтобы насытить слабое тело живительным кислородом. Неожиданно она почувствовала неведомые ей прежде муки голода, а вслед за ними и все другие нужды и боли хрупкой людской оболочки. Она, еще совсем недавно странствовавшая по небесам и обитавшая среди звезд, остолбенело смотрела на две ноги, благодаря которым ныне держалась на презираемой ею земле.

Такхизис подняла свои засоренные песком глаза и увидела перед собой Мину — сильную, молодую, красивую.

— Это ты подстроила! — взревела она. — Ты уговорила их погубить меня! Ты хотела, чтобы верующие воспевали твое имя, а не мое! — Выхватив свой меч, она занесла его над головой девушки. — Я уже потеряла власть над смертью, но еще не утратила способности сеять ее!

Галдар издал ужасающий рев. Одним прыжком он добрался до Мины, заслонил ее своим телом и в последнее мгновение выставил вперед собственный меч.

Клинок Владычицы Тьмы описал в воздухе дугу. Правая рука и меч минотавра упали к его ногам. Не в силах справиться с болью, Галдар рухнул в растекавшуюся под ним бурую лужу.

Владычица Тьмы снова занесла над Миной свой меч.

Та лишь сказала мягко:

— Прости меня, — и покорно приготовилась к удару.

Едва не теряя сознание, минотавр собрался сделать новый бросок, когда вдруг кто-то налетел на него сзади. Взглянув вверх помутневшим взглядом, Галдар увидел Сильванеша.

Эльф сжимал острие разбитого Копья Дракона. Размахнувшись, он метнул его в Такхизис. Метнул изо всех сил, вложив в этот бросок всю свою вину, все свое страдание, весь свой страх, всю свою отвергнутую любовь.

Копье вонзилось в грудь Владычицы Тьмы.

Она посмотрела на него и с изумлением прикоснулась пальцами к яркой темной крови, хлынувшей из ужасной раны, а потом споткнулась и стала оседать на пол.

Издав душераздирающий вопль, Мина кинулась к ней и заключила ее в свои объятия.

— Не покидай меня! — дико закричала она. — Не оставляй меня одну!

Такхизис не обращала на девушку никакого внимания — ее переполненный лютой ненавистью взгляд был сосредоточен на Паладайне.

— Я все потеряла, но и ты тоже. Мир, который ты так любил, уже никогда не будет прежним. В этом я преуспела.

Кровь хлынула у нее изо рта. Она попыталась сделать вдох и закашлялась.

— Когда-нибудь и ты познаешь боль смерти. Но, что еще страшнее, братец, — мрачно улыбнулась она сквозь заволакивавшую ее лицо тень, — ты познаешь боль жизни...

Дыхание Такхизис смешалось с кровавой пеной. Тело ее задрожало, а голова безжизненно откинулась назад. Глаза Владычицы застыли, устремленные в Ночь, которой она так долго правила и которую теперь покинула навсегда.

Мина прижала мертвую к своей груди и начала качать ее, словно ребенка. Все ошарашенно молчали. Единственным звуком на арене были всхлипывания Мины. Сильванеш, бледный как смерть, положил руку ей на плечо.

— Мина, она собиралась убить тебя. Я не мог позволить ей...

Мина подняла к нему свое искаженное яростью лицо. Ее янтарные глаза кипели так, что эльф почувствовал жар на своей коже.

— Я хотела умереть! И была бы вдвойне счастлива умереть по Ее воле. Теперь я жива, а Она ушла, и у меня никого не осталось. Совсем никого!

Она схватила меч Такхизис.

Паладайн метнулся в ее сторону, но кто-то невидимый толкнул его, и он полетел в песок. С небес прогремел голос Саргоннаса:

— Мы отомстим, смертный.

Мина воткнула меч в грудь Сильванеша. Молодой эльф задохнулся от боли и изумления.

— Мина... — хотели шепнуть его губы. Но голоса уже не было.

Одержимая нечеловеческой злобой, Мина вытащила меч из тела эльфа и тут же нанесла ему новый удар, стараясь всадить клинок как можно глубже. Казалось, она наслаждалась тем, что Сильванеш, пронзенный, не мог упасть и был вынужден смотреть в ее янтарные глаза, прожигавшие его насквозь. Наконец, налюбовавшись вволю этим страшным зрелищем, Мина выдернула меч.

Сильванеш соскользнул с окровавленного клинка и рухнул на песок.

Переступив через него, Мина подошла к Паладайну, медленно поднимавшемуся с пола, и швырнула меч Такхизис к его ногам.