Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис

Вот что рассказал Ликородный. Божественноликий решил, что он поступил неблагоразумно, позволив ему отправиться в этот поход. Убийство нескольких смуглолицых было несоразмерно мало по сравнению с потерей стольких жителей Дола. В то же время вождь был рад освобождению беглых невольников и подумал, что это и в самом деле стоящая победа. Теперь Божественноликий решил, что никто не выйдет в поход, пока не придут новости от Могучеродного, поэтому с тех пор никаких свершений не было. Отряды только охраняли Дол от страны пастухов до горных пустошей над восточными перевалами.

Сам Божественноликий отправился к пастухам и поселился там у человека по имени Охотничий Пёс под Зелёным Посёлком. Этот человек созвал народ с округи, и все собрались у Зелёного Посёлка, расположившись на зелёной траве, а вождь рассказывал им, как до этого рассказывал всем остальным, о том, что свершилось, и о том, что надлежит свершить. Все радостно слушали его, и Божественноликий полагал, что никто из них не уклонится от войны, ибо все до единого заявили, что будут жить и умирать друзьями Дола. Все согласились, что больше им на Великом народном собрании сказать нечего.

Божественноликий покинул пастухов довольным. От них он направился к жителям Леса, где остановился в доме доблестного воина по имени Роща Сражений. На следующий день утром этот воин созвал народ на зелёную лужайку Дикого леса. Казалось, в деревне не осталось никого, кто бы не пришёл туда. Божественноликий поведал о происшедшем, и если жители Дола радовались и были готовы помочь, а пастухи показали себя смелыми и верными друзьями, то жители Леса выказали ещё большее, чем все они, желание прийти на подмогу. Каждый час до окончания сборов тянулся для них слишком долго. Божественноликому признались, что, наконец, наступает то время, которого они так долго и почти не надеясь ждали. Время, когда будет найден утерянный путь, кривое станет прямым, сломанное починится. Еда, питьё, сон и пробуждение – всё теперь для них превратится лишь в средство существования, пока не наступит тот день, когда две ветви детей Волка встретятся и станут одним народом, чтобы жить и умирать вместе.

Затем Божественноликий отправился обратно в город. Он опять встал близ тинга и посмотрел на Нижний Дол, как смотрел на него прошлой осенью. Ему пришло на ум, что всё сделанное и обещанное очистило землю от её беды, и теперь ничто не отделяет его от тех счастливых дней, когда Дол вновь будет дарить свои богатства людям, а войска уже не будут собираться на полях сражений. Близок был и тот день, когда произнесётся последнее слово и свершится первый удар. С такими мыслями юноша пошёл по Портовой Дороге на запад.

О событиях до самого военного сбора рассказывать уже нечего. Разве стоит поведать, что Даллах и другие раненые вновь окрепли. Все сидели по домам или выходили на охрану лесных границ и ждали важных событий, что последуют за Народным собранием.

В день, назначенный для военного сбора, народ дружно стянулся на широкий луг на берегу Потока Дикого Озера близ того места, где он впадает в Бурную. Ранним утром ещё прежде, нежели рассвело, начали прибывать подводы, полные женщин и детей. Из страны пастухов женщины и дети приехали на крупах нескольких коней и ослов – по одному, по двое или по трое человек на одном животном. Рядом с каждой такой телегой или верховым животным шагал мужчина – Глава дома, весёлый и красивый, в боевых доспехах. Из леса со стороны Лесной деревни потоком шли его жители – мужчины, женщины, старики, юноши и девушки, желавшие начать день прежде восхода солнца и закончить его прежде заката.

Добравшись до места, все мужчины начинали ставить над телегами шатры и навесы, ведь апрельское солнце над Долом припекало. С его восходом луга запестрели весенними цветами, расписанными, как и шатры с навесами, разными красками. Доспехи сверкали на солнце, ведь каждый воин усердно начистил их. Многие накинули поверх доспехов яркие сюрко, женщины надели самые лучшие свои наряды, причём у женщин одного дома наряды были схожи. На ком-то был голубой, на ком-то пшеничный, или зелёный, или пурпурный и так далее – и все наряды сверкали золотыми, яркими нитями вышивки. Женщины пастухов были одеты в платья из белой ткани с вышитыми на ней зелёными ветвями и красными цветами. Жительницы Леса носили тёмно-красные котты. Кроме того, женщины украсили свои головы и шлемы мужчин цветочными венками. Большинство женщин были тонки станом, высоки, легконоги да изящны на вид, словно ивовые ветви, что колышутся на берегу ручья.

Те из жителей Дола, кто принимал беглецов, привели их с собой. За те дни, что бывшие невольники провели в окружении заботливых друзей, они заметно похорошели. Люли сильно дивились, видя их радость, и беглецы не знали, что и думать. Некоторым из них это напомнило те радостные дни, что предшествовали неволе, напомнило всё, что они потеряли, и в их сердце на некоторое время поселилась грусть, ушедшая только тогда, когда они увидели, как воины Дола приходят на луг и вспомнили, по какой причине они несут в руках оружие.

К тому времени, как солнце поднялось над горизонтом, на Портовой Дороге показалась большая толпа – это жители города шли на луг, на воинский сбор. Воины, возглавляемые военным вождём, перед которым несли знамя Лика с изображённым на нём божеством с головой в кольце лучей, шли в середине этой толпы. Позади них шествовали Старейшина и Стражи Града, перед ними несли знамя города с изображением городских ворот и башен. Между этими двумя знамёнами развевалось знамя Вола – белый зверь на зелёном фоне.

Когда Стражи Дола, находившиеся на лугу, услышали музыку и увидели, кто идёт в их сторону, они попросили пришедшие уже отряды Дола, пастухов и жителей Леса, полукружием установить их знамёна в той части луга, где Потоки Дикого Озера и Бурной Реки образовывали стрелку, и построиться под этими знамёнами. Воины должны были разделиться на двадцатки, полусотни и сотни. Так всё и было сделано. На знамёнах Дола помимо города были изображены Мост, Бык, Виноградная гроздь и Серп. Три знамени было у пастухов: Зелёный Посёлок, Руно и Терновник.

Жители Леса сказали, что ещё ждут своё знамя, но вскоре оно прибудет.

– А пока, – говорили они, – у нас есть боевые значки, под которыми мы и будем сражаться. Они нам прекрасно заменяют знамя, нам, скудному остатку доблестного в прошлом народа.

Произнеся это, воины указали на два огромных копья. Поперёк одного из них крепилась верёвками стрела, её конец был вымазан кровью, а оперение опалено огнём.

– Вот знамя Стрелы войны.

К другому копью ничего не было привязано, зато наконечник его был широким, длинным и так хорошо начищенным, что издалека было видно, как блестит на нём солнце. Воины молвили:

– Вот знамя Копья! Там, куда слетятся вороны, вы увидите над нашими головами это знамя. Там соберётся много наших сыновей.

Стражи Дола улыбнулись и ответили, что это хорошие знамёна для сражений, а стоявшие рядом воины возликовали, видя доблесть жителей Леса.

Стражи Дола отправились туда, где Портовая Дорога выходила на луг, и встретили жителей города. Двое Стражей пошли по сторонам от военного вождя, указывая ему на то место, где он должен был восседать во время собрания, а другие дождались Старейшину и Стражей Града и присоединились к ним. На лугу и на дороге громко трубили рога, и прибывшие под крики жителей Дола прошли к назначенным местам. За воинами города последовали женщины, дети и старики. Наконец, весь луг покрылся людьми в ярких одеждах и сверкающих доспехах, кроме дальнего конца, где люди образовали круг.