Корона из ведьминого дерева. Том 2 - Тэд Уильямс

Морган продолжал смотреть на Адиту. Он знал, что так поступать не следует, но в данный момент не мог заставить себя отвести взгляд.

– Нам нужно многое обсудить, – начал Эолейр, но Адиту подняла руку, чтобы его прервать.

– Не сейчас, старый друг. Вам пришлось проделать немалый путь, и вы шли путями ситхи, что утомляет еще сильнее. – Она повернулась к Иджа’аро, который молча стоял рядом. – Что с Танахайей?

Узкое лицо Иджа’аро оставалось мрачным.

– Она очень больна. Судхода’я говорят, что ее отравили. Сейчас она с целителями.

– Сообщи мне, как только будут новости. – Адиту повернулась к графу: – А теперь вам обоим нужно поспать. Мой брат вернется утром, и все, что нужно сказать, будет сказано завтра. Эолейр, я так рада тебя видеть, вопреки всем вероятностям. Морган, наша встреча значит для меня больше, чем ты можешь представить.

– Идем, – сказал Иджа’аро, пока Морган все еще поражался ее свободному владению вестерлингом, пусть и с легким акцентом.

Их с Эолейром увели от костра. Морган оглянулся и увидел, что женщина по имени Адиту снова опустила подбородок к груди, глядя на пламя, словно продолжала читать старую любимую книгу, хорошо знакомую, но все еще поучительную спутницу.

Морган чувствовал себя измученным. Внезапно ему показалось, что ночь всей своей тяжестью обрушилась ему на плечи, и он с трудом переставлял ноги, следуя за Иджа’аро, который вел их вдоль долины к тому месту, где для них уже приготовили две постели из мха на деревянной раме, каждая с тонким, словно шепот, одеялом из чего-то гладкого и прохладного, что усталый разум Моргана принял за крылья мотыльков.

Они с Эолейром молчали после того, как улеглись в постели. Несмотря на то что одеяло было невероятно тонким, оно оказалось очень теплым. Морган еще некоторое время наблюдал, как звезды вращаются в небе у него над головой, колесо света, которое он так и не сумел опознать – еще одна странность удивительного дня. Он немного послушал нежные и необычные голоса ситхи, поющих в этой узкой, закрытой со всех сторон долине, а потом погрузился в глубокий сон.

Эолейру пришлось немало потрудиться, чтобы разбудить принца. Морган горько жаловался и не желал открывать глаза, словно над ним склонился жуткий демон, а не граф Над-Муллаха. Эолейр смутно помнил себя в возрасте Моргана, несколько ярких воспоминаний выделялись словно горные пики, пронзающие туман, но он сомневался, что ему позволяли спать до тех пор, пока он сам не просыпался. Его отец, старый граф, считал, что вставать с рассветом, чтобы вознести молитвы богам, это часть графского долга. А тихая, постоянно встревоженная мать Эолейра, казалось, вообще не спала.

– Пойдемте, ваше высочество. – Эолейр встряхнул Моргана сильнее. – Брат Адиту Джирики вернулся, и мы должны с ними поговорить. Солнце уже взошло. Вставайте, пожалуйста.

Морган бросил на Эолейра укоризненный взгляд, рассчитывая его пристыдить, однако тот лишь рассмеялся.

– Просыпайтесь и сядьте, ваше высочество. Я принес вам кое-что поесть.

Принц протянул руку, не открывая глаз, но заколебался, когда почувствовал, что ему положил на ладонь граф. Он открыл глаза и с подозрением уставился на то, что держал в руке.

– Что это?

– Нечто вроде хлеба. С добавлением меда. Он довольно вкусный. А чуть ниже по склону есть ручей со свежей водой.

– Значит, мы здесь, – через мгновение сказал Морган с набитым ртом, озираясь по сторонам. – У ситхи. Вот уж не думал, что так будет. Тут все такое странное!.. – Их жилище оказалось совсем не таким грандиозным, как он себе представлял.

– Прошло более тридцати лет с тех пор, как я в последний раз видел близко Миролюбивых, – сказал Эолейр. – И всякий раз они меня поражают.

Пока принц приводил себя в порядок, граф сидел на стволе упавшего дерева под лучами теплого солнца и наблюдал за жизнью в лагере ситхи. Он был заметно меньше и не таким организованным, как военный лагерь зида’я, в котором он побывал много лет назад возле Эрнисдарка. На первый взгляд здесь царил хаос, экзотические существа появлялись и уходили в маленькую долину, другие занимались тихой работой, хотя Эолейр не понимал, что именно они делают. После рассвета он обнаружил, что гора и скрытая от посторонних глаз долина находятся на большой высоте относительно Альдхорта, и тот, кто окажется у подножия горы, не сможет увидеть лагерных костров в долине ночью, потому что деревья и сама гора полностью скрывают их свет.

– Мне кажется, прошло совсем немного времени с тех пор, как мы в последний раз виделись, Эолейр из Над-Муллаха, – сказал кто-то у него за спиной.

Эолейр повернулся и увидел Джирики, стоявшего рядом на небольшом холмике. Его волосы были длинными и белыми, как у сестры, и, как она, он выглядел так, будто не постарел ни на час с их последней встречи.

– Возможно, для вас прошли дни, – ответил ему граф. – А для меня – долгая цепочка лет. Но сколько бы ни прошло времени, я рад снова вас видеть, Джирики и-са’Онсерей. Я слышал, что вы со своим отрядом вернулись еще до рассвета. И слышал, как они пели.

– Мы прошли большое расстояние, – сказал ситхи и спрыгнул вниз с легкостью оленя. Через мгновение он уже стоял рядом с Эолейром и смотрел на него, слегка нахмурившись. – Я вижу боль на твоем лице. Ты был ранен?

Эолейр улыбнулся.

– Нет – ну, да, но это случилось давно, и не рана меня беспокоит. У меня болит бедро. Так случается, когда мы, смертные, стареем – тела начинают подводить нас раньше, чем разум.

Лицо Джирики оставалось серьезным.

– Я бы хотел, чтобы это относилось ко всем представителям твоего народа, но некоторые утрачивают разум в ранней юности или вовсе рождаются без него. – Он тряхнул головой, и тонкие волосы, подхваченные утренним ветерком, на миг закрыли лицо.

Эолейр подумал, что Джирики неуловимо изменился, впрочем, перемены не коснулись внешности. Он оставался доброжелательным и вежливым, однако граф уловил легкий холод в его словах. Эолейр не мог похвастаться тем, что он понимает ситхи, и не умел читать их лица, но ему пришлось служить смертным правителям, и он не раз участвовал в спорах при самых разных дворах, в разных землях; он чувствовал, когда что-то шло не так.

– Каково состояние женщины, которую мы принесли с собой, – Танахайа, если я правильно произношу ее имя? – спросил Эолейр. – Даю тебе слово, наши смертные целители сделали все, что было в их силах. Помнишь вранна Тиамака? Так вот, он и его жена изо всех сил старались поддержать в ней жизнь.

Джирики медленно кивнул:

– Да, я понял. И мы им благодарны. Но пока трудно сказать, выживет ли она. – Он посмотрел вниз – там Морган наклонился к ручью, чтобы напиться.

Прямо у них на глазах юноша опустил красно-золотую голову в воду и тут же с криком ее поднял.

– Клянусь Деревом, какой холод! – воскликнул он.

– И это действительно внук Сеомана и Мириамель? – спросил Джирики. – Нет, не отвечай. Я уже вижу в нем их обоих, кости и дыхание. Саймон был таким неуклюжим, когда мы с ним познакомились!