Эскадра его высочества - Алексей Барон
Шрифт:
Интервал:
Противоположный берег оказался низменным, обильным на комаров и сильно заболоченным, — лошади с трудом вытягивали копыта из чавкающей грязи. Улучив минутку, Леонарда шепнула, что опасается за Зою.
— Очень сыро. Девочка покашливает. Хорошо бы где-то обсушиться, сварить горячего.
Робер кивнул.
— Осталось недолго.
— А как твоя рука?
— Спасибо, получше.
— В самом деле?
Робер улыбнулся, медленно сжал и разжал правый кулак.
— Не понимаю, — сказала Леонарда. — Как же так? Аква пампаника…
— Ты знаешь, обратья настоятельница, я начинаю подозревать, что добрые дела иногда вознаграждаются самым замысловатым образом. Ну, чего грустим?
— По-моему, тебе просто отчаянно везет, Роби. И такое везение пугает. Следует ждать чего-то нехорошего…
— Ты думаешь?
Леонарда покачала головой.
— Нет. Я не думаю. Я чувствую.
— Что ж, придется быть более бдительными, — серьезно сказал Робер.
Но от страшной усталости как раз бдительность-то они и потеряли. И в самый неподходящий момент.
Это случилось уже на подъеме к Тиртану Выше по склону над тропой нависала небольшая скала. Никто не заметил, как и откуда на камне оказался человек. Его скуластое лицо со сросшимися бровями и тонкими усиками было бесстрастным. Он сидел, положив ногу на ногу, и спокойно похлопывал по сапогу стволом пистолета. Рукоятка другого торчала у него из-за пояса. А на поясе висела сабля. А за спиной — арбалет.
Первым его увидел Глувилл. Он вздрогнул и попятился. Из-под его ног вниз покатились камушки.
— Тихо, Гастон, — сказал Робер. — Не дергайся. А ты, Зейрат, подумай.
Зейрат хмыкнул.
— Я? О чем?
— Не о чем, а о ком. О себе подумай.
— Вот как? Поясни.
— Пожалуйста. Допустим, ты со своим отрядом приведешь меня к Керсису. Он тебя, конечно, чем-нибудь наградит. А что будет потом?
— А что будет потом?
— Нужны ли новому эпикифору свидетели, которые точно знают, что избрание произошло при жизни старого? Это же незаконно! Будет ли Керсис уверен в твоей вечной верности, в том, что тайну эту ты унесешь в могилу?
Зейрат усмехнулся.
— Вряд ли.
— Тогда намного разумнее просто меня не найти.
— Смелое предложение.
— Разумное.
— Смотря для кого.
— А чем ты рискуешь? Ну, вызовешь некоторое недовольство патрона, которое придется потом заглаживать. Да, это и неприятно, и хлопотно. Однако никакого прямого повода желать твоей смерти у Керсиса еще не будет. Подумай, Зейрат.
— Уже подумал. Есть и другой выход.
— Убить меня?
Зейрат ухмыльнулся. Робер с сожалением покачал головой.
— Ты плохо подумал.
Зейрат поднял брови.
— Знаешь, де Умбрин, ты мужик неплохой. Без нужды никому пакостей не делал. И я помню некоторые вещи, за которые следует быть благодарным. Если найдешь причину, по которой тебя следует оставить в живых, я с удовольствием забуду вот эти грибантонские отметины, — Зейрат расстегнул плащ и показал две пулевые вмятины на своей кирасе. — Но пока такой причины я не вижу.
— Могу назвать.
— Говори. Только пусть твоя дочь не тянется к арбалету, я стреляю лучше.
Робер обернулся и еще раз покачал головой.
— Зоя, это правда. Я не знаю человека, который стрелял бы лучше проконшесса Зейрата. К тому же у него очень выгодная позиция.
Зоя с досадой опустила руки. Зейрат усмехнулся.
— Не расстраивайся, девочка. Нет человека умнее твоего отца. Хитрее есть. Умнее — нет. Я бы ни за что вас не нашел, если б не помог случай. Зря вы не убили того рыбака. Твоего отца подвела доброта. Запомни: в нашем мире доброта губительна.
— Но разве не его доброта мешает вам сейчас э-э… отправить нас к Пресветлому? — вдруг возразила аббатиса.
Зейрат прикусил тонкий кончик уса.
— Этого мало. Так в чем же причина, де Умбрин?
— Видишь ли, в нашем ордене судьба страшно переменчива. За примером далеко ходить не надо: если даже великий сострадарий может легко потерять и пост, и голову, то, уж извини, что говорить о проконшессе…
Зейрат кивнул.
— Продолжай. Только покороче.
— Постараюсь. Ты уже догадался, куда мы идем. Кто знает, не придется ли в один прекрасный день этим же путем воспользоваться и тебе? Моя помощь в таком случае будет нелишней, а слово свое я держу. В отличие от Керсиса… Что скажешь?
— Откуда такая уверенность, что небесники вас примут?
— Вовсе я не уверен. Но если не примут, ты-то от этого что теряешь?
Зейрат задумчиво почесал нос стволом пистолета.
— Как так получается, де Умбрин? Мы оба прошли очень неласковую школу, оба успели натворить много чего. А ты все же не захотел убить никчемного старикашку Теперь вот и мне не хочется убивать тебя, хотя я имею, — Зейрат усмехнулся и постучал по своему панцирю, — все основания. А этот, — Зейрат кивнул на Глувилла, — он же пытался тебя отравить! Но сейчас верой и правдой тебе служит… Скажи, люминесценций, ты что — пророк? Новый мессия? Или распространяешь невидимую заразу?
Робер затряс головой.
— Э, э, не надо придумывать нового святого. От Корзина еще не скоро поправимся… Думаю, дело совсем не во мне. Или не совсем во мне.
— А в ком тогда?
— А во всех нас. Наверное, стремление к добру заложено изначально. В каждого.
— Вот как? Вместе с жадностью, властолюбием, эгоизмом, похотью?
— Да, как ни трудно поверить.
— И в Керсиса заложено?
— Безусловно. Как и в любого другого. Кому-то досталось побольше, кому-то меньше, но — заложено в каждого.
— Почему же мы друг другу тогда не братья, — тут Зейрат сморщился, — а совсем наоборот, обратья?
— Увы, стремление к добру не относится к числу самых сильных. Оно уступает и голоду, и жажде, да много чему еще уступает. Но оно может развиваться. Иногда просто оттого, что надоедает зло. А чаще это случается в ответ на внешнее добро. Словно свеча загорается от другой свечи. Это, кстати, прекрасно видно по тебе, Зейрат.
— Ну-ну, — проворчал Зейрат. — Не слишком-то обобщай. Я, так и быть, оставлю вас в покое. А вот остальная наша обратил… Небесники ко власти в Покаяне пока не пришли. Так что, если не съем я — съедят меня.
— Зейрат! — окликнула аббатиса.
— Да?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!