Лазарит. Тень меча - Симона Вилар

— Надо же — какое тонкое решение вы измыслили, Ричард! Должно быть, кто-нибудь подсказал вам его?

«Тот, от кого я подхватил проклятую хворь», — хотел ответить Ричард, но сейчас у него не было сил даже на то, чтобы глубоко вздохнуть. Схватившись за украшенный самоцветами ворот туники, он рванул его, и скрепляющие ткань рубиновые застежки посыпались на ковер. Король Англии внезапно покачнулся в кресле — и начал падать лицом вперед.

Филипп успел подхватить могучее тело, пышущее жаром.

— Да помогите же мне, в конце концов! — воскликнул он, обращаясь к присутствующим, многие из которых испуганно пятились. — Что вы смотрите? Мне не удержать его — он огромный, и от него пышет жаром, словно от печи…

— Оставьте его, государь! — выкрикнул кто-то. — Это арнольдия, вы можете заразиться!

Мартин взглянул на тонкий лунный серпик, к которому приближалась длинное волнистое облако. Света было достаточно, чтобы разглядеть, где из полуразрушенной крестоносцами башни выступает деревянная балка, но недостаточно, чтобы кто-нибудь мог заметить его, когда он начнет взбираться на стену.

— Может, все-таки еще раз попробуешь проникнуть в город вплавь? — шепотом спросил Эйрик, протягивая приятелю мешок, в котором лежало все необходимое для того, чтобы вскарабкаться по стене: веревки с острыми крючьями, пара тонких, но прочных кинжалов, удобные перчатки из мягкой кожи.

— Из этого все равно ничего не выйдет, — ответил Мартин, пристраивая на спине мешок со снаряжением. — Я пробовал уже дважды. Прибрежная часть города обнесена стеной, и прибой там выше, чем где-либо, но даже если бы мне удалось попасть прямиком в гавань, выбраться на берег незамеченным все равно не получится. И не только потому, что там постоянно болтаются стражники. В Акре уже ощущается нехватка продовольствия, и горожане круглые сутки торчат на молу с удочками в надежде на хоть какой-нибудь улов. Любой из них может сообщить охране о появлении подозрительного пловца. Едва ли мне удастся убедить начальника караула, что я двоюродный племянник той самой Сарры, из-за которой мы здесь и оказались…

— Но эта стена… — Эйрик задрал голову, чтобы получше разглядеть темную громаду, возвышавшуюся над ними.

Мартин шепнул:

— Старина, на самом деле нам просто повезло, что крестоносцы повредили именно эту часть укреплений у Легатских ворот. Я бы и шагу не ступил, если бы это произошло у Проклятой башни. Надо быть невидимкой, чтобы миновать тамошнее широкое предполье на глазах у крестоносцев и сарацин одновременно. — Он кивнул в сторону, где на Проклятой башне пылал огромный факел, освещавший окрестности, словно маяк. — А здесь, как видишь, темно и тихо.

Сейчас они находились с внешней стороны юго-восточной стены крепости. Поодаль смутно виднелись шатры лагеря рыцарей Гвидо де Лузиньяна — именно оттуда сегодня велся обстрел. В эту глухую ночную пору там было спокойно — лишь стража, негромко переговариваясь, несла службу у осадных орудий. Зато на стене неподалеку от ворот кипела работа — защитники Акры, пользуясь затишьем, спешно латали проломы и осыпи, образовавшиеся от ударов каменных ядер.

Подобные разрушения имелись уже на многих участках городской стены. Возможно, именно это и подтолкнуло короля Филиппа предпринять очередной штурм. Однако Ричард Львиное Сердце был поражен тяжким недугом и беспомощен, и Саладин использовал привычную тактику: бросил мамелюков на лагерь в точности тогда, когда пехотинцы Филиппа уже карабкались на стену. В итоге штурм, начавшийся вполне удачно, превратился в череду оборонительных схваток с легкой кавалерией сарацин, а прорвавшиеся к стене крестоносцы остались без прикрытия, и атака захлебнулась.

В этой сумятице французы потеряли одного из лучших военачальников — маршала Клемана. Король Филипп был в отчаянии и повелел объявить в своем лагере трехдневный траур.

Именно это время Мартин счел подходящим, чтобы проникнуть в город.

Длинное облако неторопливо поглотило серп луны. Мартин поправил на плечах лямки мешка.

— Все, прощай, рыжий! — Мартин стремительно нырнул в темноту. Легкий шорох — а затем полная тишина. Выученик ассасинов умел двигаться беззвучно, как большая кошка.

— Да помогут тебе асы,[129] малыш! — пробормотал Эйрик. Он стоял не двигаясь и вглядывался в усеянное телами погибших предполье Акры. Но даже его острое зрение не позволило разглядеть хотя бы тень приятеля.

Мартин вихрем пронесся по открытому пространству, с разбега миновал заваленный глиной и глыбами известняка ров и, не теряя скорости, взлетел по склону гласиса туда, где в кладке нижней части стены виднелась глубокая выбоина от удара стенобитной машины. Там он замер, переводя дух. Пока все шло как должно. Эйрик подобрал ему хорошие сапоги из мягкой козловой кожи с тонкой шершавой подошвой, сквозь которую нога чувствовала все щели между каменными блоками. И вообще — рыжему просто цены нет, что бы он делал без него?..

После того как Мартин, еще в одеянии лазарита, отлежался до темноты после сшибки с сарацинами, он вернулся в лагерь и первым делом отыскал рыжего. Но перед тем сбросил с себя и закопал котту и плащ с зеленым крестом, на всякий случай запомнив место. Затем, в одной кольчуге, Мартин миновал посты, сказав часовым, что попросту ходил ко рву за частоколом по нужде. Пароль на эти сутки, которые еще не истекли, был ему известен.

Вновь оказавшись среди палаток и коновязей, он безошибочно вышел к стоянке датчан и у первого же встречного воина спросил, где отыскать рыжего Эйрика. Рыжий, как и было заранее условлено, наплел всякой всячины своим новым соратникам — дескать, вскоре прибудет его друг, и это сработало. В течение нескольких дней Мартин ночевал в его палатке, и единственным, что его тревожило, было присутствие по соседству австрийцев. Их герцог, тупица и бахвал, любитель выпить и пошуметь во хмелю, ежевечерне горланил на весь лагерь о том, как все они обогатятся, взяв Акру, ибо в городе полным-полно зажиточных евреев, а пустить кровь сынам Израилевым не менее почетно, чем зарубить дюжину-другую сарацин!..

Мартин вспоминал об этом, провожая взглядом отблеск факела стражника, как раз в это время проходившего по верху стены. Едва тот исчез, как он начал раскручивать веревку с крюком-кошкой, медленно считая про себя. Накануне он провел весь день и часть ночи, наблюдая за сарацинскими караулами, и теперь доподлинно знал, сколько времени у него имеется в запасе для того, чтобы вскарабкаться по стене до торчащей из нее балки…

Эйрик все еще стоял на месте, до боли напрягая глаза, пока не различил, как его приятель, словно легкая светлая тень, начал подниматься по отвесной стене.

— Ну и шельмец, клянусь верой предков!..

Мартин был одет в светлую тунику с капюшоном, которую Эйрик успел приобрести для него еще до того, как по приказу Ричарда началось изгнание торговцев из лагеря. Там вообще в последнее время многое изменилось, и Мартин был прав, поспешив исчезнуть. Шла поголовная перепись рыцарей, сержантов и слуг, заново комплектовались отряды, назначались новые командиры, регулярно проводились переклички. И хотя на этом пятачке собрались многие тысячи людей, но рано или поздно чужак, не имевший на одежде знаков различия, должен был привлечь к себе внимание. Это было неизбежно, потому что предводители крестоносцев снова убедились: в лагере действует множество лазутчиков султана, и все они поддерживают постоянную связь со своими.