Соната лунной принцессы - Лоуренс Алистер

меня с неким сожалением. — Но, надейся на лучшее, однако, готовься к худшему, друг мой, никаких гарантий нет.

«Проклятье, проклятье, проклятье! Что вообще происходит? Почему Элизабет перерождается? Почему Россия и кардиналы Мардук заодно? Кем же были мы для России? Почему же вы все помогаете нам? Не верю, что просто так, бескорыстно. И не надо ходить к гадалке, чтоб понять — государство никогда не делает что-либо, не рассчитывая ничего получить взамен, оно всегда требует отплатить ему. Это как сделка с нечистой силой, рано или поздно последует расплата. Какова же цена?» — И тут меня захлестнули вопросы, окончательно вбивая в отчаяние. — «А что, если мы лишь подопытные кролики? Все слишком подозрительно!»

Мне сделалось немного неприятно, и даже мерзко, от того, что я позволил втянуть Лиз в игру, под названием политика, но вместе с тем, прекрасно понимал — другого выбора просто не было, нет, и никогда не будет. Мы нуждаемся в помощи империи, в свою очередь империя получает что-то от нас, какие-то сведения. И очень надеюсь, что рано или поздно, мы оба не получим пулю в спину, будь то Россия или Мардук.

Тем временем, едва забрезжил рассвет. Машина подъехала к воротам с высоким белым каменным забором. Послышался лай собак, наверное, охрана. Неудивительно. Наверняка, застенки исследовательского центра (я упоминал о нем ранее, уж и не вспомнить), хранили в себе немало секретов.

Нас уже ждали, едва мы успели выйти за порог автомобиля. Офицеры, не говоря ни слова, жестами попросили меня следовать за ними, а другие — несли носилки с Элизабет.

— Здравствуйте. Доктор Эрик Кофман, к вашим услугам. — Первым представился невысокий седоволосый мужчина преклонных лет, в белом халате и круглых очках. Едва мы переступили порог палаты, он взял нас под свое крыло и все объяснил. — Не беспокойтесь. После осмотра девушку доставят в ее палату, где я постараюсь помочь ей.

— Доктор Кофман — лучший в области изучения взаимосвязи между людьми и пожирателями, это он вернул вашу девушку к жизни, открыв духовные гены.

— Не перехвалите меня, я простой смертный, как и все мы, господин Васнецов. Тем более, это не я, а господин Фэллон открыл гены. Готовьте все необходимое для диагностики. А вы, господин… — Доктор обратился ко мне, но, казалось, запамятовал имя или нас и не представили.

— Рэт Джонс. — Представился я, уже ни капельки не удивившись тому, что доктор и кардинал знакомы.

— А вы, господин Джонс, расскажите мне все в мельчайших подробностях, без утайки. Как все произошло?

На несколько минут мы остались наедине, наверное, в его приемной, тоже кристально белой, где я и поведал седовласому старцу свою историю. Все произошло быстро, воспоминания путались, но я старался изо всех сил не упустить ничего, даже самого незначительного на мой взгляд.

— Интересно. Весьма интересно, господин Джонс. Ваша возлюбленная, наполовину ану, а наполовину человек. В ней бурлят сразу две сущности, как и внутри господина Роба. И в вашей тоже, да… Идемте. — Доктор Кофман привел нас в комнату, где находилась Элизабет, присел на стул рядом с ней и открыл по очередности глаза девушки. Они все еще горели огнем, словно внутри человека пылало невидимое пламя. — Так и есть, она все еще наполовину там, в мире ану.

— Вы сможете помочь, доктор?

— Я попробую. Но пока сложно уверенно говорить о чем-то, да. Мне нужно знать, как глубоко сущность пожирателя укоренилась в ее сознании, насколько переплелись их души. А теперь — позвольте. Мне нужно работать. Подождите за дверью. А лучше поспите. Капитан проводит вас.

— Спасибо. — Я вышел в длинный стерильно-белый коридор. Вообще, тут было много белого цвета, не знаю, почему.

— Доверься ему. Он знает, что делает. — Капитан ждал меня за дверью.

— Надеюсь. Могу ли я доверять вам? — Спросил я.

— Думаю, после всего пережитого, можете. Иначе, зачем бы я спасал Лиз? Между нами, нам проще было бы пристрелить вас обоих. Будете себе числиться пропавшими без вести. Бум-бум и все. Нет проблем. — Капитан сложил пальцы пистолетом и приставил воображаемое оружие к моему виску. — Но вы же еще живы. Согласитесь, странно, что мы помогаем вам, да? На самом деле, нет ничего странного. Вы получили девушку, а мы — ценную информацию. Казалось бы — просто сделка и мы спасаем Элизабет ради еще больших знаний о пожирателях. Возможно и так. Мир не так прост, как кажется, но мне вы доверять можете. Доктор не навредит ей. Он же давал клятву Гиппократа.

— Что будет с нами, когда вы получите все, что хотели? Убьете?

— Невежливо. А я-то думал, что мы друзья. Здесь вам не Даллас, мы своих не бросаем, не беспокойся. И вообще, мне надо поспать. Разбудил в три часа ночи, вытащил из теплой кровати, так еще и грузит всякими небылицами. Понапридумывал черт возьми какой ерунды. — Внутри капитана проснулся вредный болтливый старикашка. Или он мастерски уходил от ответа.

— Я видел свою сущность пожирателя. — Пришлось сменить тему. — Это был не сон, не шизофренический бред, я не сошел с ума. Оно приняло облик сестры и говорило со мной, якобы пожиратели — пришельцы из другого мира, отличного от нашего. И что есть некий симбиоз человеческих душ, именуемый Тиамат. Похоже на правду? О Тиамат упоминали и кардиналы.

— Видимо. Мы не до конца еще понимаем природу ану, как и природу души человека, да, как и сущность бытия; мы как дети, которые сидя в песочнице пытаются играть во властителей мира, вершить судьбы, наказывать и миловать. Но при этом все еще остаемся молокососами. Напомни, если забуду, покажу тебе то, что лет двадцать тому назад, нашел мой старший брат во время раскопок древнейшей цивилизации мира — шумеров. Эти люди не были похожи ни на кого. Их культура, письменность и язык не похож ни на один другой. Они научили людей многому, но знаешь, что? Нет… Скоро ты сам все узнаешь. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Ты хотел знать правду? Будет тебе вся правда и об этом мире и о том. Все, что нам известно.

Шумеры? Стало быть, я прав и вся история с пожирателями каким-то образом связана с древним народом. Что ж, посмотрим, какую правду откроет нам капитан. Что еще оставалось.

Ночь выдалась долгой и трудной, но сон и не думал приходить ко мне, даже когда совсем рассвело. Время будто бы замерло, сделалось вязким, и, казалось, обволакивало меня, словно молочный туман, напускаемый пожирателем на город.

Я молча уставился в одну точку, проведя в