Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

– А давай, заедем в какое-нибудь кафе.

– Поздно, – сказал Поль. – Моя мама не пойдет спать, пока я не вернусь.

– А вот я давно уже вышла из-под контроля моих предков. А Марго тоже тебя ждет?

– Конечно. Должна же она беспокоиться о своем брате.

– Поль, все же знают, что она никакая тебе не сестра.

– Мама считает, что мы ее дети. Родные. И мы считаем так же.

Они подъехали к ее дому. Поль остановил машину. Он знал, что по правилам хорошего тона ему следует обойти машину и открыть дверь со стороны Адриены. Но она сама открыла дверь, и тогда Поль обнял ее одной рукой за плечи, привлек к себе. Она была в манто и перчатках, но Поль знал, что у нее мягкая белая матовая кожа, как у той брюнетки на Сен-Мартен. Он дотронулся губами до ее щеки, почувствовал слабый запах духов. Она повернула к нему лицо, и они поцеловались в губы. Она тотчас нервно отстранилась, сказала глядя в сторону:

– Тебе опять придется пропускать лекции в университете.

– А зачем пропускать?

– Тебе же нужно пойти к Эдит Пиаф. С двенадцати до трех. Ты забыл?

– А я не собираюсь к ней идти.

– Зачем же ты ей обещал?

– Чтобы она подписала вам, дуракам, автографы.

Тут Адриена расхохоталась и обхватила Поля за шею. Они снова поцеловались. Теперь поцелуй был длительным, и Поль почувствовал обычное возбуждение. Он просунул руку под ее распахнутое манто, обхватил талию. Отстраняясь от него, она уперлась руками в его плечи.

– Поль, ты дикарь, – сказала она задыхаясь. Он отпустил ее. Она выскочила из машины, не закрывая двери, пошла к своей парадной, но тут же вернулась, остановилась. Машина была низкой, и чтобы увидеть лицо Адриены, Поль пригнулся к боковому сиденью. Адриена улыбалась.

– А что, если я расскажу об этом Марго?

– Я в этом не сомневаюсь. Вы же подруги.

– Вот я и проверю, какая она тебе сестра.

Адриена захлопнула дверцу машины и побежала к своей парадной. Подъезжая к бульвару Севастополь, Поль размышлял, не заехать ли в публичный дом на Сен-Мартен, где была брюнетка с матовой кожей, как у Адриены, но взглянув на часы, решил, что время уж позднее, и поехал на Сен-Антуан.

В гостиной и столовой горел свет, но никого не было. Из своей комнаты вышла мама.

– Что было у Лессаров? – спросила она. Поль стал рассказывать о разговоре с Лессаром и Фернаном. В гостиную вошла Марго. Мама спросила:

– Лессар еще не знает, что на Маркизах у тебя жена и сын?

– Не знает. Я не сказал.

– Правильно, – сказала мама. – Твой капитан оказался дальновиден. Я так и знала, что по поводу Маркизов начнутся какие-нибудь политические интриги. Это хорошо, что ты теперь в курсе всех их дел. – Марго спросила:

– А что было на концерте Пиаф?

– Откуда ты знаешь о концерте? – спросил с улыбкой Поль.

– Мама звонила Лессарам, и мадам Лессар сказала, что ты с Адриеной поехал на концерт.

– Да. В нашей компании был Жак. Он действительно умный. – И Поль рассказал о концерте и о знакомстве всей компании с Эдит Пиаф.

– Я все поняла, – сказала Марго. – Заказать билеты на Пиаф трудно. Билеты доставал Жак. Я давно его просила, что если он будет доставать, то на меня обязательно. И он достал. Но поскольку в этот день ты пришел к Лессарам, мой билет достался тебе. Это все Адриена устроила. Мне кажется, она просто влюблена в тебя. – И Марго улыбнулась своей рекламной американской улыбкой. Мама спросила:

– Ну и как тебе понравилась Пиаф?

– Не понравилась, – признался Поль. – Я не понимаю, почему весь мир сходит по ней с ума.

– Это потому что ты не пережил войны, – со слабой улыбкой сказала мама. – Во время войны Эдит Пиаф потеряла мужа и ребенка. Она знала голод и нищету. Она пережила то, что пережили многие пирижане. Поэтому ее так любят. – Поль знал: все сваливают на войну. Была война, и поэтому парижане любят, когда некрасивые женщины поют баритоном.

Принимая душ, Поль подумал, что ведь Адриена действительно может рассказать Марго о поцелуях в машине, да еще в какой-нибудь собственной интерпретации. Ведь он сам первым не целовал Адриену. Он только тронул губами ее щеку, а она подставила ему свои губы. А во второй раз она первой обняла его за шею, и ему пришлось поцеловаться. Так что с его стороны все было пристойно. После душа Поль в своем красном халате с золотыми кистями, халат до сих пор казался ему красивым, подошел к двери Марго. Дверь была приоткрыта. Поль постучал. Никто не отозвался. Поль заглянул внутрь. В комнате никого не было. Поль приоткрыл дверь пошире, неслышно, он был босой, вошел в комнату. Марго, вероятно, была в ванной. Поль огляделся. Когда-то это была его детская комната, но он не узнавал ни стен, ни окон. Здесь был мир Марго. С портрета смотрел куда-то в сторону Том Диллон. На другой стене висел мамин этюд – Дьепская крепость на фоне перламутровых разводов туманного Ламанша. Поль подошел к письменному столу. Стопка книг, стопка тетрадей. Раскрытая книга на английском языке. Что читала Марго? Поль прочел фразу на раскрытой странице. По урокам Фарелла Коннора он понял, что это не Чосер и не шекспировский язык, но и не современный английский. Поль посмотрел на обложку. Филдинг. Поль наугад раскрыл верхнюю тетрадь стопки. Химические формулы, соединенные стрелками. Он выдвинул ящик письменного стола. Листы бумаги с начерченными от руки схемами. А под листами оранжевый край обложки. Поль приподнял листы. Это был тот же злополучный номер порножурнала с оранжевой полосой на обложке и корабельной пушкой. Послышались шаги. Поль быстро задвинул ящик и обернулся. В дверях стояла Марго. На ней был махровый халат, а волосы были мокрыми после душа. Лицо ее было бледным.

– Что тебе здесь нужно? – спросила она чужим резким голосом. Она поняла, что он видел в ее столе порножурнал, и теперь была в бешенстве. Поль смутился.

– Я хотел рассказать тебе… – но она перебила его:

– Как ты посмел войти сюда без моего разрешения?

– Я постучал в дверь, но никто не ответил.

– Значит, меня здесь не было, – и тут ее бледное лицо покрылось румянцем, а глаза сердито сверкнули. – Ты не имел права сюда войти! Это моя комната! – Поль впервые видел ее такой сердитой. И он как-то нелепо ответил:

– Раньше это была моя комната. – Он тут же спохватился, но было поздно. Марго прошла к письменному столу, повернулась лицом к Полю, сказала уже ровным холодным голосом:

– Ты прав. Сегодня я соберу свои вещи, а завтра с утра сниму себе другую квартиру.

– Ты забыла о маме, – в растерянности напомнил Поль.

– Не забыла. Мама все понимает. Она поймет меня.

Поль, наконец, собрался с мыслями, заговорил уверенно:

– Марго, даже если ты никуда не уйдешь отсюда, и мама только узнает о нашем разговоре, это уже будет для нее ударом. Ты знаешь, что ей пришлось пережить. Она стала твоей мамой, и это помогло ей выжить. Отсюда ее религиозность.