Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

— Значит именно Уэйн Орокин передал вам яд, с помощью которого вы и отравили Мартина Храброго? — прокурор чуть склонился к трибуне, за которой сидел Николас Вайс.

— Да, — не задумываясь ответил Николас и, посмотрев на полковника, добавил. — Яд изготовила доктор Рамина Джоши по просьбе полковника Орокина.

Рамина, сидевшая в зале в первом ряду, где сидят свидетели, нервно заёрзала, услышав своё имя, замаранное в столь чудовищной лжи.

— Скажите, подсудимый, — чуть помедлив, спросил прокурор, — а сама доктор Джоши знала, для каких целей предназначался этот, так сказать, заказ?

— Конечно, — уголки губ Вайса скривились в чуть заметной ухмылке, — именно доктор Джоши и подсказала полковнику, как можно по — тихому убить моего тестя…

По залу прошел шепот.

— Это ложь! — Рамина вскочила с кресла, но грозный рык главного Судьи усадил её обратно.

— Тишина в зале, — громко заорал судья, колошматя молоточком по столу. — Продолжайте, прокурор…

— Спасибо, ваша честь, — прокурор, поклонившись, последовал предложению судьи. — Собственно говоря, у меня больше нет вопросов к подсудимому. Обвинение ходатайствует перед высоким судом: в связи со вновь открывшимися обстоятельствами, руководствуясь 343 статьёй уголовно — процессуального кодекса, обвинение просит перевести Рамину Джоши из статуса «свидетель» в статус «подсудимая».

— Поддерживаю, — произнес главный Судья, стукнув молоточком по столу.

Клаус, услышав это, отдал Спектраторам распоряжение, после чего те, подхватив Рамину под руки, попытались усадить её на место рядом с полковником Орокином. Но та, ощутив себя загнанной в угол, стала оказывать бойкое сопротивление, пока один из Спектраторов не ударил её прикладом в живот. Вскочивший с места полковник попытался, было, заступиться за Рамину, но сам получил удар в челюсть. Упав на задницу, полковник попытался прийти в себя, немного помотав седою головой.

Клаус, не обращая внимание на шум и суматоху, используя образ Луция Мнемоника, подошел к сидящему между стульев Орокину и, взяв его за грудки, усадил обратно на стул. «Спокойнее, солдат, — успел произнести ему на ухо Клаус, — давай досмотрим эту трагедию…»

Суд, как, собственно говоря, и ожидалось, вынес обвинительный приговор. Всех троих — Уэйна Орокина, Рамину Джоши и Николаса Вайса, приговорили к смерти. Пока осужденных выводили из Цитадели Закона, в пяти километрах, на имперской площади уже готовили дыбы. Фемида, проведя процесс, пришла к выводу, что виселица была бы слишком мягкой мерой для людей, которые, как сказал главный Судья, «совершили сверхчудовищное преступление против граждан».

В метрополии политические счеты всегда сводились от имени бесправного народа…

* * *

Клаус, пребывая в образе Луция Мнемоника, закурил черную ароматизированную сигарету, которую так любил покуривать сам майор, находясь на службе. Стоя возле бронированного конвойного транспорта, который в простонародье называли «Носорогом», Клаус, выпуская дым из ноздрей, наблюдал, как Спектраторы усаживают осужденных внутрь.

В отличие от полковника, лицо которого выражало растерянность, и Рамины, по щекам которой катились слёзы, Николас Вайс был безэмоционален. «Такое ощущение, что этот парень полностью готов к той участи, которая его ожидает», — подумал про себя Клаус, поправляя черную фуражку у себя на голове. Постоянное ношение маски, плотно облегающей лицо Клауса, создавало определенный дискомфорт, вызывая местами неприятное жжение.

— Майор, — произнес один из Спектраторов, закрыв двери конвойного транспорта, — мы готовы…

— Хорошо, — произнес Клаус, выкидывая сигарету. — Так, Марлоу, едешь в машине сопровождения, а я поеду в «Носороге». Бишоп, дистанция не больше пяти метров…

— Есть, сэр…

— По машинам! — крикнул Клаус и махнул своим подчиненным, стоящим кучками возле черных продолговатых машин с эмблемами Спектрата.

Запрыгнув в «Носорог», чей перед напоминал таран древней галеры, Клаус приступил к руководству конвоем, состоящим из самого «Носорога», двух лёгких штурмовиков, одного беспилотного летательного аппарата и десяти машин сопровождения, которые были набиты хорошо вооруженными людьми.

— Внимание, — произнес по рации Клаус, рассматривая карту на планшете, — загружаю поворотные точки… «Коридорные», занять сектора А34, А35, М8… Штурмовикам держаться хвоста колонны… Поехали…

Конвой тронулся. Солнце клонилось к закату, оставляя красновато желтые блики на стекле столичной архитектуры. Опустевшие улицы, ещё двадцать минут тому назад наполненные людьми, напоминали кадры очередного зомби— апокалипсиса, фильмы про которые так любили крутить в кинотеатрах метрополии. Несомненно, преамбулой практически всех фильмов подобного жанра служили «плохие кайпианцы», которые с небольшими сценарными различиями заносили заразу в кровь «хорошим гражданам Акритской метрополии».

Клаус, рассматривая в прорези брони опустевшие улицы, посмотрел на водителя, одетого в защитные латы, сделанные из гранира — сверхпрочного и легкого материала. Тот внимательно смотрел на дорогу сквозь тонированное забрало одетого на голову шлема и периодически сверялся с координатами на экране, который был встроен в переднюю панель «Носорога».

— Сэр, разрешите обратиться? — произнес вслух водитель, выезжая из правительственного квартала.

— Говори, Бишоп, — ответил ему Клаус, тыкая электронным пером в рабочий планшет.

— Сэр, мой маршрут отклоняется от выделенного коридора после Арки Виктора Завоевателя… Вот, смотрите, — уменьшив на сенсорном экране масштаб, Бишоп ткнул пальцем в отрезок маршрута, который выходил за коридор, обозначенный красным цветом.

— Послушай, Бишоп, — Клаус отложил в сторону планшет, — может, ты знаешь больше меня?

— Никак нет, сэр… — водителю было неудобно перечить старшему по званию, но с подобным он сталкивался впервые. — В инструкциях сказано, что маршрут не должен выходить за рамки выделенного коридора…

— Послушай, солдат, — Клаус повернулся к Бишопу, который продолжал следить за дорогой, — есть определенная оперативная информация, которой я, естественно, не могу с тобой поделиться… Хотя, в принципе, я могу тебе её рассказать… Но после этого мне придется пустить тебе пулю в лоб, так как согласно тем же инструкциям, «сотрудник должен принять ЛЮБЫЕ меры, чтобы предотвратить утечку особо важной информации»… Итак, слушай…

Не торопясь, Клаус расстегнул кобуру и достал оттуда пистолет. Сняв его с предохранителя, он неожиданно и громко рассмеялся, отчего Бишоп, неуверенно поглядывающий то на дорогу, то на происходящее в кабине, перевел дыхание, наконец, поняв, что майор шутит. Луций Мнемоник всегда отличался особым чувством юмора — это знал не только весь рядовой состав, но и сам Клаус, в данный момент эксплуатирующий этот образ.

— Бишоп, ты, наверно, думаешь, что вами, умниками, командуют одни идиоты? — сурово спросил Клаус, перестав смеяться. — Двигаться, согласно намеченному маршруту…