Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

В холле было тихо и светло. Поправив ворот, Клаус вышел из номера и, проследовав мимо камеры наблюдения, остановился возле тумбы, на которой ещё недавно стояла великолепная ваза, украшенная свежими цветами. Выпав из поля зрения окуляра камеры, Клаус ловко взобрался на тумбу. Вынув из кармана брюк кусачки, он открыл декорированный короб, протянутый вдоль потолочного плинтуса, после чего передавил провода, вызвав короткое замыкание.

Спустившись, Клаус, как ни в чем не бывало, проследовал в свой номер, поглядывая на потухший светодиод камеры наблюдения. Закрыв двери своего номера, он на мгновение замер, прослушивая коридор. Ничего не услышав, Клаус проследовал в прихожую и открыл один из сундуков. Достав оттуда черный костюм с красным галстуком, Клаус проследовал в гардеробную, где немедленно переоделся, представ в довольно строгом виде. Заняв место в кресле, которое стояло возле журнального столика, он замер в ожидание звонка.

Часы показывали 23:00, когда интегратор, расположенный на предплечье под пиджаком, ожидаемо завибрировал.

— Слушаю, — произнес фон Эггерт, сжав кулак.

— Объект нажал на кнопку, — иносказательно произнес голос Франсуа Моцарта.

— Вас понял…

Встав, Клаус вышел из своего номера в холл и, оказавшись у дверей апартаментов Луция Мнемоника, перевоплотился в охранника. Вернее, в пожилого мафиози, охраняющего вход в логово своего босса. Расставив ноги на ширине плеч, прикрыв руками причинное место, Клаус, имея нагловатый взгляд, вальяжно покачивался, раздувая ноздри на приподнятом лице.

Спустя пять минут в коридоре холла появился молодой парень атлетического телосложения, который, остановившись возле дверей Мнемоника, вопросительно осмотрел Клауса с ног до головы.

— У мистера Мнемоника серьёзный разговор, — загораживая путь, произнес Клаус хрипловатым голосом, — он просил подождать…

Не переставая жевать жвачку, молодой человек проявил удивление, но, ничего не сказав, пожал плечами и, развернувшись, ушёл с этажа куда-то вниз. Немного подождав, фон Эггерт проследовал к себе в номер. Закрыв за собой дверь, он достал из сундука спортивную майку, штаны, легкие кеды, белое полотенце и несколько тюбиков с мазями для кожи. Переодевшись, он пригладил к голове растрепанные волосы и, перекинув через плечо полотенце, выскользнул обратно в холл.

Как только дверь захлопнулась, тишину номера нарушил писк интегратора, который Клаус предусмотрительно оставил на комоде. Входящий номер принадлежал Франсуа, который работая на прослушке, сидел сейчас в тесном электрофургоне на парковке отеля «Центурион». И ему действительно было что сказать фон Эггерту, только что покинувшему номер…

* * *

Луций Мнемоник, находясь в собственных апартаментах, расположенных на одиннадцатом этаже отеля «Центурион», расслабившись, сидел в комнате отдыха. Одетый в домашний халат, он вальяжно развалился на диване, настраивая романтическую волну на радиоприемнике. Всё его существо трепетало при мысли об Андрэ…

В метрополии вопрос «о лицах нетрадиционной сексуальной ориентации» был решен ещё при Эрике Злом, сказавшим следующее: «Мужчины и женщины Акритской метрополии созданы лишь для того, чтобы рожать солдат Империи… Всё остальное пустое…» Нет, уголовно их не наказывали, но с детства каждому индивиду акритского общества внушалось презрение и ненависть к той его части, которая выбирала сексуальных партнеров того же пола, что и они сами. Луций Мнемоник, который тщательно скрывал от окружающих своё пристрастие к однополой любви, теперь, закрывшись в комнате отдыха, смаковал в голове подробности того, что он будет делать с молоденьким массажистом, оказывающим за дополнительную плату услуги иного характера.

Мнемоник не видел проблемы в том, что он гей. Его больше заботило то, что он начинал влюбляться в Андрэ. Он даже пару раз встречался с массажистом вне работы полгода тому назад. Конечно, для окружающих всегда была подготовлена версия о том, что майор встречается с осведомителем, над чем всегда так любил подшучивать Андрэ. Даже пребывая на работе, Луций периодически возвращался в мыслях к приятному вечеру, который ждал его в апартаментах отеля «Центурион».

И теперь он, томимый ожиданием, может, наконец, стать собой. Утопая в ворсистом пледе, накинутым на диван, Мнемоник поедал виноград, лежащий на расписной тарелке. Ему надоела трель интегратора в соседней комнате и он, бросив ветку мелких ягод, проследовал к своему персональному устройству связи.

— Слушаю… — произнес Луций, поглядывая на незнакомый номер.

— Ты… Ты обманул меня… — голос, принадлежавший Андрэ, сорвался в рыдание.

— Андрэ? — Мнемоник немало удивился, услышав голос своего любовника, которого он так нетерпеливо ждал. — Андрэ, я же говорил тебе не звонить на эту линию…

— Я, что, грязная потаскуха? — закричал в трубке всхлипывающий голос. — Ты говорил мне, что любишь меня, обещал позаботиться обо мне, ты…

— Андрэ, — выпалил Луций, для которого разговор по интегратору о «нетрадиционной личной жизни» представлялся, мягко сказать, необдуманным, — заткнись…

— Кого ты теперь там трахаешь, а? — не унимался Андрэ, громко высмаркиваясь в платок. — Судя по тому сутенеру, который стоит возле твоих дверей…

— Андре, — не на шутку вспылил Мнемоник, — ты что несешь?

Какой сутенер?

Стук в дверь заставил Луция машинально выключить связь, оставив истеричного Андрэ наедине со своими проблемами в личной жизни. Ничего не понимая, Мнемоник высунул голову в коридор и громко произнес:

— Кто?

— Это массажист, — полуголый майор услышал незнакомый голос.

— Одну минутку, — ответил Луций и, пройдя к висящему кителю, осторожно расстегнул кобуру.

Взяв пистолет, он снял его с предохранителя, после чего положил в широкий карман халата. Открыв дверь, он увидел на пороге немолодого мужчину, по — спортивному одетого, который искренне улыбался.

— Добрый вечер, мистер Мнемоник! Меня зовут Олаф. Я здесь для того, чтобы привести ваше тело в порядок… — услужливо произнес гость.

Осмотрев массажиста с ног до головы, Луций предложил ему пройти в комнату отдыха, сжимая заряженный пистолет в кармане халата. Человек, представившийся Олафом, как ни в чем не бывало переступил порог. «Оружия не видно», — отметил про себя Луций, заходя в комнату релаксации вслед за массажистом. Олаф сразу же принялся раскладывать массажный столик, в то время как сам Луций проследовал на диван, не спуская глаз с сотрудника «Центуриона».

— А что случилось с Андрэ? — как бы невзначай спросил Мнемоник.

— С Андрэ? — переспросил массажист, фиксируя движущиеся части стола. — Я не знаю. На моё электронное расписание пришел ваш номер. Андрэ может быть чем — то занят, или это как — то связано с тем, что у нас новый администратор…

Мнемоник, молча, смотрел на затылок Олафа. «Может быть, действительно какая — то ошибка?» — подумал он. В принципе, убийство даже ни в чем неповинного массажиста легко бы сошло с рук Луцию. Но это был именно тот случай, когда он решил разобраться до конца, тем более живой человек знает намного больше мертвого.