Грядущая буря - Брэндон Сандерсон

Рукава платьев были закатаны, обнажая руки. Большинство женщин праздно болтали за работой, пока стирали одежду на досках, прислоненных к бортам желоба. На всех были коричневые юбки – вроде той, что Гавин видел на Айз Седай. Не снимая руку с эфеса меча, Гавин оглядел женщин со спины.

– Которая из них? – спросил Брин.

– Минутку, – отозвался Гавин. Женщин было много. Действительно ли он видел то, о чем подумал? Почему Айз Седай оказалась именно в этом лагере? Вряд ли Элайда отправила бы шпионить Айз Седай: их лица были слишком узнаваемы.

Конечно, если их лица были столь узнаваемы, почему он не мог узнать ее сейчас?

А потом он увидел ее. Она была единственной, кто не болтал с товарками во время работы. Она стояла на коленях, склонив голову. Её лицо скрывал желтый платок, повязанный вокруг головы, из-под которого виднелось лишь несколько выбившихся светлых локонов. Ее поза была столь покорна, что он едва не прошел мимо, однако она выделялась своими формами. Она была полновата, и у нее единственной из всех женщин был желтый платок. Гавин зашагал вдоль ряда работающих женщин, некоторые из них поднялись, уперев руки в бедра, и недвусмысленно говорили, что «солдаты с их большими ногами и неуклюжими локтями» должны держаться подальше от занятых работой женщин. Гавин проигнорировал их, продолжив свой путь, пока не оказался рядом с желтым платком.

«Это безумие, – подумал Гавин. – За всю историю не существовало ни одной Айз Седай, которая могла бы заставить себя принять столь покорную позу».

Брин остановился рядом с ним. Гавин наклонился, пытаясь разглядеть лицо женщины. Она еще сильнее согнулась, яростней терзая рубаху в желобе перед собой.

– Женщина, – сказал Гавин, – могу ли я увидеть твое лицо?

Она не ответила. Гавин взглянул на Брина. Генерал наклонился и нерешительно потянул платок полной женщины назад. Лицо под ним определенно было лицом Айз Седай, с характерными безвозрастными чертами. Она даже не подняла взгляд. Просто продолжала работать.

– Я говорила, что это не сработает, – пробормотала крупная женщина неподалеку. Она поднялась и вразвалочку пошла вдоль линии прачек, на ней было коричневое с зеленым платье свободного покроя. – Миледи, говорила я ей, вы можете делать, что вам угодно, я не вправе отказывать вам, но кто-нибудь обязательно обратит на вас внимание.

– Ты главная среди них, – сказал Брин.

Крупная женщина решительно кивнула, тряхнув рыжими кудрями.

– Верно, Генерал, – она обернулась к Айз Седай, присев в реверансе. – Леди Тагрин, я действительно вас предупреждала. Испепели меня Свет, но это так. Мне действительно жаль.

Женщина по имени Тагрин склонила голову. Неужели на ее щеках были слезы? Как такое вообще было возможно? Что происходит?

– Миледи, – произнес Брин, опускаясь на корточки возле нее. – Вы Айз Седай? Если это так, и вы велите мне уйти, я так и сделаю, не задав ни одного вопроса.

Хороший заход. Если она действительно Айз Седай, то не сможет солгать.

– Я не Айз Седай, – прошептала женщина.

Нахмурившись, Брин посмотрел на Гавина. Раз она отрицает это, то что это значит? Айз Седай не могут лгать. Значит…

Женщина тихо продолжила:

– Меня зовут Шимерин. Когда-то я была Айз Седай. Но больше ею не являюсь. С тех пор, как… – она вновь опустила взгляд. – Прошу вас, просто оставьте меня наедине с моим позором.

– Хорошо, – ответил Брин. Однако он колебался. – Тем не менее, мне нужно, чтобы вы побеседовали с некоторыми сестрами из лагеря. Они отрежут мне уши, если я не приведу вас к ним.

Женщина, Шимерин, вздохнула, но поднялась.

– Пойдем, – сказал Брин Гавину. – Не сомневаюсь, что они также захотят поговорить с тобой. Лучше покончить с этим побыстрее.

Шириам заглянула в свою темную палатку, подождала, но ничего не заметила внутри. Удовлетворенно улыбнувшись, она шагнула внутрь и закрыла створки палатки. На этот раз все было хорошо.

До сих пор она, прежде чем войти, непременно проверяла палатку в поисках кого-то, кто несколько раз поджидал ее внутри. Кто-то, кого она ни разу не смогла почувствовать, хотя чувствовала, что была должна. Да, Шириам была начеку, и, вероятно, не потеряет бдительность еще много месяцев, но сейчас в этом не было необходимости. Никаких призраков, поджидавших, чтобы наказать ее.

Небольшая квадратная палатка была достаточно велика, чтобы выпрямиться в полный рост. Вдоль одной стенки стояла раскладушка, вдоль другой – сундук. Поставь в комнатушку стол, и места останется столь мало, что она с трудом сможет передвигаться. Кроме того, поблизости, в пустующем шатре Эгвейн, был вполне приличный стол.

Поговаривали, что тот пустующий шатер стоит передать другим. Несмотря на то, что каждую неделю устанавливали новые палатки, многим сестрам приходилось ютиться в одной. Но палатка Амерлин была символом. Пока есть надежда на возвращение Эгвейн, ее палатка будет оставаться свободной. Безутешная Чеза, которую Шириам до сих пор заставала плачущей по своей хозяйке, сохраняла жилище в чистоте. Что ж, пока Эгвейн отсутствует, ее палатку Шириам использовала для всех своих нужд. Единственное – она там не ночевала. В конце концов, все ожидали, что Хранительница Летописей Амерлин будет вести ее дела.

Присев на койку, Шириам вновь улыбнулась. Совсем недавно ее жизнь представляла собой нескончаемую череду отчаяния и боли. Сейчас все закончилось благодаря Романде. Что бы ни думала Шириам об этой глупой женщине, именно Романда прогнала Халиму из лагеря, а вместе с ней исчезли и наказания.

Боль вернется. Мука и кара всегда были частью ее служения. Но она научилась ценить и лелеять мгновения покоя.

Временами она сожалела, что не смогла удержать свой рот на замке и не задавать вопросы. Но так случилось, и теперь она здесь. Ее преданность, как и было обещано, принесла ей власть. Однако никто не предупреждал ее, что будет еще и боль. Нередко она жалела, что не выбрала Коричневую Айя и не спряталась в какой-нибудь библиотеке, чтобы никогда никого не видеть. Но теперь она там, где есть. И бесполезно задаваться вопросом о том, что могло бы быть.

Вздохнув, она сняла платье и сменила сорочку. Все это она проделала в темноте. Расход свечей и масла строго контролировался, а при постепенно истощавшихся запасах мятежниц она вынуждена была беречь то, что имела, для более подходящего момента.

Она улеглась в постель, укрывшись одеялом. Шириам не была столь наивной, чтобы чувствовать вину за свои поступки. Каждая сестра в Белой Башне стремилась возвыситься. В этом заключался смысл жизни! Не существовало Айз Седай, которая не ударила бы своим сестрам в спину, если надеялась получить преимущество. Друзья Шириам были всего лишь более… искусны в подобных вещах.