Две королевы - Джон Гай

Похоже, все складывалось в гладкую историю о сексе и насилии, супружеской неверности и убийстве, не только шокирующую, но и приятно возбуждающую. Автором, которого лорды конфедерации выбрали для изложения своей версии, стал не кто иной, как Джордж Бьюкенен. Он прекрасно подходил для этой роли — кальвинист и республиканец, друг и «покровитель» Томаса Рэндольфа, первого посла Елизаветы в Шотландии в те времена, когда тот учился в Париже. Потом, в Холируде, в послеобеденные часы он вместе с Марией читал Ливия. Когда ему поручили организовать праздник на тему «примирения» в честь крестин принца Джеймса в замке Стирлинг, его придворная карьера достигла вершины. Теперь же Бьюкенен сочинил не пьесу для театра масок, а нечто противоположное. Перемешав факты с вымыслом, он создал самое искусное описание убийства, когда-либо сочиненное в Шотландии.

Мария щедро вознаградила Бьюкенена. Почему же он так бесстыдно предал ее? Дело в том, что он целиком и полностью зависел от Леннокса. Преданность Дарнли Бьюкенен ставил выше преданности Марии. Он родился в семье обедневшего лэрда неподалеку от Глазго, на принадлежащих Ленноксам землях, где говорили на гэльском языке. Образование Бьюкенен получил благодаря покровительству местного филантропа, и считал себя в вечном долгу перед ним. Бьюкенен также поддерживал связь со своими старыми друзьями в Париже из числа гугенотов. Он был близок Морею, которому посвятил книгу о реформе образования. В ответ Морей обеспечил ему пост ректора колледжа св. Леонарда, самого богатого, хотя и не самого престижного из трех колледжей Сент-Эндрюсского университета. Убийство Дарнли потрясло Бьюкенена. Его короля убили, и верность вассала своему феодалу призывала к действию. Он примкнул к лордам конфедерации, в частности к Морею, и играл ключевую роль в качестве его представителя в Генеральной ассамблее церкви после сражения у Карберри-Хилла, когда он присоединился к Ноксу и Крейгу, которые призывали протестантов оправдать заключение Марии. Затем, когда королеву заставили отречься, а Морей был назначен регентом, Бьюкенен обнаружил, что присоединился к самой могущественной группировке в шотландской политике.

Близкие отношения с Мореем позволили Бьюкенену приобрести влияние и власть. Какое-то время он старался вытеснить идеи Нокса и заменить их более сложной теорией, в которой классические концепции древней Греции и Рима соединялись с протестантством. Идеалом Бьюкенена был республиканский Рим с его традицией civitas libera («свободное государство»). Он последовательно отвергал «тиранию», представленную идеей монархии, ненавистными идеалами «божественной» монархии, называл королей, пап и императоров средневековья шарлатанами и тиранами. Особое отвращение он питал к идее колониальной «империи» в Новом Свете, с которой впервые столкнулся, когда преподавал языки в Коимбрском университете в Португалии.

Его основной посыл состоял в том, что правители выбираются народом для выполнения определенных функций. Если они не справляются со своими обязанностями, то нарушают условия контракта, скрепленного коронационной клятвой. В таком случае народ имеет право свергнуть одного правителя и назначить другого, способного исполнять обязанности монаршей должности. Бьюкенен искусно переработал теорию монархии в квазиреспубликанскую идиому, чтобы доказать подотчетность правителей перед теми, кто их избрал. Согласно его модели, правитель не возвышается над законом благодаря исключительным правам монарха, а всегда подчиняется ему: несоблюдение закона означает, что правитель не только пошел против воли и интересов народа, но и объявил себя «тираном» и «врагом Бога». Будь Дарнли коронованным королем и при этом живым, Бьюкенен держал бы свои радикальные идеи при себе. Потомок Ленноксов на троне, вероятно, изменил бы его взгляды на монархию. Но когда его сеньора убили, он не мог молчать. Он от всего сердца одобрял вынужденное отречение Марии, которое считал одной из лучших за всю восьмивековую историю Шотландии практических иллюстраций своей теории ответственности монарха.

Когда Мария проиграла сражение при Лангсайде и бежала в Англию, после чего Сесил попросил лордов конфедерации прислать ему «подобие доказательств» и другие «свидетельства» против Марии, Морей для изложения версии лордов выбрал именно Бьюкенена. Доклад должен был иметь форму досье: перечень обвинений, выдвинутых против Марии, со всеми уместными фактами. Морей затем отправит его Сесилу, который использует документ, чтобы убедить Елизавету, ненавидевшую мятежников и разгневанную свержением Марии, для которого, как она считала, не существовало даже подобия убедительных оснований.

Досье должно было стать основой для судебного преследования. Собрав все доказательства, Сесил хотел помочь Морею уничтожить Марию. Он знал, что борьба предстоит нелегкая. Елизавета была не единственной, кто не разделял отношение Сесила к Марии или отказывался признавать ее «вину». С английской королевой были согласны такие консервативные представители английской знати, как герцог Норфолк, граф Арундел и лорд Ламли. Выражая готовность подчиниться религиозному соглашению, они в глубине души испытывали симпатии к католикам. Норфолка, внука военачальника Генриха VIII, который разбил шотландцев в битве при Солуэй-Моссе, можно было назвать протестантом с очень большой натяжкой: поскреби его немного и под внешним слоем обнаружится католик. Его союзники Арундел и Ламли не скрывали своей католической веры. Они открыто поддерживали отказ Елизаветы ставить религию выше наследственного права, когда речь идет о наследовании трона, и были убеждены, что атака на власть Марии в Шотландии является прелюдией подобной атаки на власть Елизаветы в Англии.

Норфолк и его союзники считали лордов конфедерации естественными врагами монархии и королевской власти и с глубоким подозрением относились к Сесилу и его единомышленникам. Отмена вынужденного отречения Марии позволит закрепить на Британских островах будущее монархии как божественного права. Помазанная королева отвечает только перед Богом. Мария даже не была англичанкой — почему она должна отвечать перед королевой Англии или английскими судьями? Сесил уклонялся от этих неудобных вопросов, утверждая, что Шотландия является страной-сателлитом Англии, и поэтому Елизавета обладает законными правами феодала по отношению к вассалу. Аргумент слабый, но он, по крайней мере, хоть как-то обосновывал квазиюридическое «расследование» ее «преступлений», которое обязательно потребуется, чтобы убедить Елизавету, что лорды являются людьми чести, стремящимися исправить вопиющую несправедливость, а не просто мятежниками.

Морей, со своей стороны, вел хитрую и осторожную игру, подталкивая Сесила к окончательному решению атаковать Марию. Лорды конфедерации, говорил он, обладают всеми необходимыми доказательствами, чтобы обвинить Марию в убийстве Дарнли. Завладев вниманием Сесила, Морей сменил риторику, спрашивая, могут ли судьи, которых назначили рассматривать дело в Англии, быть приглашены для изучения свидетельств на закрытом заседании, чтобы вынести сначала неофициальное суждение. Тогда шотландские лорды точно будут знать, достаточно ли представленных фактов, а в противном случае — какие еще доказательства следует представить.

22 июня 1568 г., через месяц после того, как Мария пересекла Солуэй и укрылась в Англии, Морей отправил Сесилу экземпляр досье Бьюкенена, написанного на латыни. Оригинальный текст не сохранился, однако документ вскоре перевели для графа Леннокса на среднешотландский, и тщательно сохраняли. Он был озаглавлен: «Все сведения… из которых неопровержимо следует, что Мария, ныне вдовствующая королева Шотландии, не только была осведомлена об ужасном и подлом убийстве доброй памяти короля, но также была орудием, главным организатором и причиной этой невиданной жестокости».