Марш через джунгли - Дэвид Марк Вебер

Уровень строительных работ падал по мере того, как процессия поднималась вверх по холму, но состояние домов отчасти улучшилось. Выше линии наводнений дома были в основном обитаемые, а лабиринт стал напоминать эшеровскую головоломку — с домами, громоздящимися на домах, и построенными поперек переулков переходами, которые превратили переулки в туннели.

Торговля в этом лабиринте велась, но беспорядочно. Вдоль дороги стояли редкие лоточники со скудным выбором полусгнивших фруктов, прелого ячмериса, дешевых и грубых ювелирных изделий и всевозможных мелких безделушек. Ужасающая нищета этого района бросалась в глаза сразу, а в воздухе висел смрад гниющего мусора и нечищеных сортиров. Молодые мардуканцы сидели в дверях, уставившись в никуда и апатично ковыряя уличную пыль.

Трущобы неожиданно оборвались большой площадью. По нижней ее части тянулись высокие городские дома, словно обрезающие этот лабиринт. Они выходили фасадами на широкое открытое пространство, отчасти природное, отчасти рукотворное. Центром площади был большой фонтан вокруг статуи вооруженного мардуканца. Верхнюю часть площади занимало большое, расползшееся, богато и вычурно отделанное здание, которое десятками разностильных щупальцев и отростков дотягивалось до цитадели на вершине холма, образуя с ней единое целое.

У дворца — ясно было, что это дворец, — толпился народ.

Шла публичная аудиенция. Правитель города-государства сидел на сверкающем великолепном троне, установленном у входа во дворец. Как и трон Ку'Нкока, он был выполнен с многочисленными инкрустациями из различных пород дерева, но в отличие от того этот украшали драгоценные металлы и камни. Все сооружение сияло золотом и серебром и сверкало местными сапфирами и рубинами грубой «шахтерской» огранки.

Король оказался первым встреченным землянами мардуканцем, носившим сколько-нибудь оформленную одежду. Он был облачен в легкое платье цвета шафрана, разрезанное с боков, присобранное у лодыжек и отделанное пунцовым кантом. По нему струились узоры из серебряных нитей, воротник же был искусно сплетен из тончайшей серебряной проволоки с отделкой из драгоценных камней.

Рога монарха также были инкрустированы драгоценными металлами и камнями и соединены сложной паутиной унизанных драгоценными камнями цепочек, которые ловили тусклый свет и отражали его неяркой радугой. И, как будто всего этого было недостаточно, на шее у короля красовалась тяжелая цепь из золота с драгоценными камнями, которая низко свешивалась на грудь.

Справа и слева от короля стояли особняком... вероятно, его советники. Одежды у них не было (вернее, один человек, наверное военачальник, носил доспехи), но рога их также были покрыты инкрустацией и драгоценными камнями. Украшения явно указывали на ранг, ибо становились менее крупными и впечатляющими в прямой пропорции от расстояния, разделявшего их владельца и монарха.

Около шестисот гвардейцев выстроились вдоль ступеней перед дворцом, стоя «вольно» в две шеренги. На них были более тяжелые доспехи, чем у гвардейцев Ку'Нкока: нагрудники, сиявшие серебристо-серым в тусклом рассеянном свете, дополнялись металлическими набедренниками и наручами, а длинные копья — широкими мечами. Отполированные нагрудники явно выполняли не только декоративные функции.

Толпа перед монархом была разнородной. Большинство, похоже, принадлежали к мардуканскому эквиваленту «среднего класса». Они тоже носили украшения на рогах, но, как правило, простые, сделанные из неблагородных металлов типа латуни. Кое-где затесалось несколько бедняков, и один из них как раз подавал в этот момент какое-то прошение сиятельному монарху.

Проситель простерся перед королем ниц, все шесть конечностей раскинуты в самоуничижении. На расстоянии было не понять, что он говорит, но это вряд ли имело значение, поскольку король сидел на троне вполоборота и почти не обращал на него внимания.

Отряд видел, как проситель, очевидно, закончил дозволенные речи, а монарх взял с блюда квиник и откусил кусочек. Затем он бросил надкушенным плодом в просителя и сделал знак гвардейцу.

Не успел несчастный мардуканец выкрикнуть хоть слово протеста, как гвардейцы схватили его и отрубили голову. Голова покатилась к краю толпы, из обрубка шеи хлынул красный поток, и тело бедняги тяжело подергивающейся кучей опустилось на землю.

Собравшиеся маршадцы не издали ни звука.

— Пожалуй, назревают осложнения, — заключил Панэ.

— О боже, — сказала О'Кейси. Несколькими месяцами раньше она, возможно, продемонстрировала бы, что съела на завтрак, но после Войтана трудно было найти нечто такое, что могло бы ее действительно шокировать. — Согласна.

— Но если мы повернемся и уйдем, — сказал Роджер, — а это было моим первым побуждением, у нас точно возникнут осложнения.

— Согласен, — сказал капитан. — Придерживайтесь подготовленной речи, ваше высочество. Но я хочу, чтобы караул был с вами. Сержант-майор!

— Капитан?

— Постройте отряд в каре. Плазмометы и пушки вперед и в центр!

Караван пришел в тот организованный беспорядок, который всегда сопровождает переход от походного строя к парадному. Морпехи готовились достойно «представить» своего благородного повелителя местному монарху. Роджер, со своей стороны, вспоминал заготовленную речь и проверял пистолет — в рассуждении, что ему с равной вероятностью может потребоваться и то и другое.

— Верительные грамоты, верительные грамоты, — бормотала О'Кейси, роясь в мешках, закрепленных на спине флар-та по имени Берта.

Где-то у нее завалялись поистрепавшиеся в дороге скрепленные алой печатью документы, удостоверяющие полномочия Роджера, а также письма от короля Ку'Нко-ка и нового городского совета Войтана, но она не ожидала, что они потребуются так скоро. Предполагалось, что им придется сперва общаться с чиновником, чтобы просто найти, где остановиться, а потом с королем — но не наоборот.

— И — раз, и — два, и — три, — вполголоса бубнила Косутич.

Переход из походного построения в построение для парада должен был выгодно представить Роджера, при этом не создавая в боевом порядке уязвимых мест. Если выглядишь профессионально, это останавливает девять из десяти стычек до того, как они начнутся; десятой, собственно, и был Войтан.

Сержант-майор определила наконец точку построения, командиры взводов встали за ней, а командиры отделений, в свою очередь, построились за ними. По команде отряд — за исключением одного отделения, которое плотно опекало принца, — развернулся в двойную шеренгу, лицом к шеренге местных гвардейцев. Морпехов было прискорбно мало, но очень скоро местные жители узнают, что это жалкое количество совершило в месте, называющемся Войтан.

И тогда пусть включают мозги.

Роджер оглянулся и посмотрел в неулыбающиеся синие глаза сержанта Нимаш Дэпро.

— Нам надо прекращать такие встречи. Люди начнут болтать, — сказал он ей.

Ее поза не изменилась.