Вестники времен: Знамя над Тауэром - Андрей Мартьянов

В каждом уважающем себя порту Европы имеется виселица, используемая для наказания пиратов, грабителей или воров. Мэтр де Лоншан подходил под все эти обвинения, а, кроме того, законы церкви ясно гласили: «Отлученный более не находится под защитой светских и духовных властей, не может рассчитывать на человеческую милость и, лишь вымолив прощение у папы Римского или прочих великих понтификов, имеет право вернуться к жизни среди людей.»

Бывшему канцлеру не дали такой возможности. Вихрем прискакавший в порт Бертран Ланкастер решил судьбу человека пустившего по миру две трети населения королевства одним коротким словом:

— Повесить!

Бертрану не требовался суд, присутствие священника, предоставлявшего возможность любому преступнику исповедаться перед смертью, или даже палач. Казнить исторгнутого из лона святой Матери-Церкви мог кто угодно. Этим довольно простым делом и занялись несколько солдат из дуврской стражи.

— Пошли отсюда, — проворчал сэр Мишель, искоса наблюдая, как на верхней перекладине высокой деревянной виселицы увязывают крепкую веревку. Лоншан, охранявшийся четырьмя копейщиками, отрешенно смотрел в сторону. — Джонни, ты почему такой хмурый?

— Согрешил, — невесело усмехнулся Гунтер. — Вроде бы сказано — не укради, а я?

— Что — ты? — вытаращил глаза сэр Мишель. — Бертран забрал с корабля лоншаново золото в мешке, а запустить туда руку ты успеть не мог…

— Потом объясню, — вздохнул германец. — Только ты учти — мы теперь богатые до невозможности. Пойдем к тому кораблю, может, возьмут на борт вместо прежних пассажиров.

Сэр Мишель окликнул Гая, с удовольствием наблюдавшего за подготовкой к повешению, и господа рыцари отправились вслед за Гунтером. Хотелось, конечно, досмотреть до конца всю процедуру, да времени не было. Вот так и кончилась блестящая карьера мелкого клерка государственной канцелярии в Кентербери, ставшего благодаря своему злому гению и воле бестолкового короля Ричарда государственным канцлером и наместником Англии, исполняющим, вдобавок, обязанности архиепископа…

Дугал Мак-Лауд, мокрый и недовольный, сидел на прежнем месте, прямо в луже, натекшей с его одежды. Вид у задиры-шотландца был удрученный.

— Ну? — Дугал взглянул на подошедших Мишеля, Гая и Гунтера. — Как здоровье моего господина?

— Плохо, — развел руками Гай. — Думаю, он уже умер.

— Я его предупреждал, — тягостно вздохнул Мак-Лауд. — Надо было бежать не морем, а через Ноттингам и Йорк в Шотландию. А он хотел к Ричарду, жаловаться… И Мак-Куайри вы убили… Теперь моя очередь посушиться на английском солнышке?

— Да пошел ты… — сплюнул сэр Мишель и повернулся к Гунтеру. — Джонни, дай ему свой меч, мы с шевалье Лаудом не закончили поединок.

— Шевалье-е! — передразнил шотландец. — Какой я тебе шевалье? Не буду драться без моего меча! Ты виноват, что он утонул, теперь доставай!

— Еще как будешь! — сквозь зубы проговорил рыцарь. — Не сейчас, так потом!

— Когда — потом? — усмехнулся Дугал и встал. — Я лучше домой отправлюсь, только денег нет — чертов констебль мешок господина канцлера себе забрал.

— Тогда с нами поедешь! — неожиданно рявкнул рыцарь и глянул на спутников — согласятся ли. Гай воздел очи горе, а оруженосец только плечами пожал.

— Куда это — «с нами»? — поинтересовался Мак-Лауд.

— Сначала в Нормандию, потом в Сицилию, к Ричарду, а потом, глядишь, в Святую Землю.

— А что? — расплылся в широкой улыбке Дугал. — Поехали! Только содержание — ваше. И меч новый купите, причем шотландский. Я его сам выберу. Вот тогда и побьемся.

— На какие деньги? — возмутился сэр Мишель. — Думаешь, мы богаты, как твой покойный хозяин? Дудки!

— Богаты, богаты, — нехотя подтвердил Гунтер, протягивая на ладони мешочек с камнями. — Глядите, чего мне Лоншан подарил — двадцать пять тысяч фунтов. Мишель, есть в Руане ювелиры, покупающие камни?

— Не укради, — вздохнул рыцарь, процитировав недавние слова германца. — А ты, как погляжу, совсем у нас прижился…

На этой таинственной для Гая и Дугала фразе и закончилась история пребывания сэра Мишеля де Фармер и его странного оруженосца на берегах острова, названного некогда кельтами Альбионом.

* * *

Когг, наподобие «Блаженной Иоленты», доставил разношерстную четверку дворян и их лошадей в Руан спустя двое суток, миновавших после поимки бывшего канцлера Англии. В пути ничего интересного не происходило, хотя сэр Мишель, помня о нападении на «Иоленту», хватался за оружие при виде любого встречного корабля.

В Руане только переночевали да продали часть необработанных самоцветных камней, чтобы обеспечить себя всеми нужными вещами и, конечно, купить меч Дугалу. Шотландец, само собой, был жутким грубияном, невоспитанным хамом и вообще дикарем, но умение торговаться и выбирать лучшее из предложенного торговцем, видимо, относилось к врожденным качествам горцев. Была куплена отличная длинная клеймора, Дугал немедленно заставил хозяина лавки выгравировать на отполированной гарде имя «MacLeod», знак рода и испробовал меч сразу, во дворе. Во исполнение обещанного он подрался с сэром Мишелем — к превеликому интересу подмастерьев хозяина лавки и Гисборна с Гунтером, наблюдавших за поединком. На сей раз норманн был бит и потребовал сатисфакции, но таковую перенесли на вечер или на следующий день. Так и повелось — весь путь до Аржантана, а потом и до баронства Фармер Мак-Лауд и сэр Мишель выясняли отношения каждое утро и каждый вечер. Гунтер вел счет, и на момент прощального ужина в хижине отца Колумбана соотношение было двенадцать к шестнадцати в пользу независимого королевства Шотландии. Пускай Мак-Лауд был постарше и имел громадный опыт мечного боя, сэр Мишель не терял надежды вскорости обойти его.

Бейлиф Аржантана сэр Аллейн д'Эмери поначалу принял младшего Фармера с друзьями без особого восторга (поиски убийц в Нормандии результатов не давали), но, увидев на представленных ему грамотах печать Кентерберийского аббатства и выслушав рассказ о событиях последних дней, несколько опешил. До провинциального Аржантана вести о столичных делах пока не дошли, и бейлиф по-прежнему считал, что канцлер де Лоншан правит страной, а внебрачный сын старого Генриха сидит в ссылке в Анжу. Больше всего бейлифа потрясла история о повешении младшим Ланкастером господина де Лоншана.

— Ну что ж, — вздохнул сэр Аллейн, когда перебивавшие друг друга Мишель, Гай и германец досказали повесть до конца. Дугал просто сидел рядом и опустошал кувшин с вином. — Раз так случилось, значит, это было угодно Богу. У меня гора с плеч свалилась. Исмаилит пойман, принц остался жив, господин канцлер смещен и… теперь его нет. Шевалье де Фармер, рад видеть, что вы теперь действительно стали взрослым и серьезным человеком. Хотя…

Бейлиф отпустил странную четверку, подумал и немедленно отправился в дом епископа — сообщить главе Аржантанской епархии, что теперь в молитвах и проповедях следует благословлять не мэтра де Лоншана, а Годфри, архиепископа Кентерберийского… Политика.