Вестники времен: Знамя над Тауэром - Андрей Мартьянов

— Постойте, постойте, — Гунтер тяжело задышал и поднял руку, — вы сначала говорили, будто странности происходили все три недели, пока нас не было? Этот неизвестный человек, видимо, еще как-то давал знать о себе?

— Да, — вздохнув, подтвердил отец Колумбан. — Увидев раны господина д’Эланкура и помня о твоем появлении, я начал следить за событиями в нашей округе. Пока Адельхельм занимался машинами для изготовления сгущенного вина, я ходил в соседние деревни, расспрашивал людей. Благо в нашем баронстве меня уважают и охотно сплетничают обо всех происшествиях. Ходил в Бреаль и в поместье Фокамберг — это в четырех лигах к югу — неизвестного человека видели, по крайней мере, три раза. Иногда он оставлял следы.

— Поподробнее, — взмолился Гунтер. — Говорите же, отец Колумбан!

— Я достоверно выяснил, — бесстрастным голосом отчеканил святой отшельник, — что утром тринадцатого августа в небе видели еще одного дракона. Вилланы из деревни Антрен в один голос твердят, будто около полудня над общинным полем пронеслось жуткое черное чудовище, оглашая окрестности адским ревом и извергая дым. Оно исчезло где-то в лесу, на границе баронства и владений герцога Алансонского. Дебри там дремучие, лес простирается лиг на тридцать к югу… Крестьяне, пускай и были смертно напуганы, заметили, что у чудовища крыльев не было, а само оно напоминало огромную черную рыбину. Тебе о чем-нибудь говорит такое описание?

— Черная рыбина без крыльев… — уныло пробормотал Гунтер, потирая лоб. — Наверняка вилланы просто недоглядели или ошиблись. У любого летательного аппарата есть крылья. Помните, я вам объяснял?

— Я попытался нарисовать старосте деревни твоего Люфтваффе, — заметил отец Колумбан. — И он сказал, что изображение ничуть не похоже на пролетавшее чудище. Между прочим, крестьяне теперь боятся ходить в лес. Прошел слух, будто в чащобе поселился демон. Это тоже примечательно… А в церкви деревни Антрен теперь каждый день проводят обряд изгнания дьявола. Кстати, барон Александр де Фармер, после жалоб арендаторов и местного священника хотел послать в лес дружинных, обыскать заросли, да я отговорил. Вас с Мишелем дожидался. Могу поклясться кровью Христовой, хоть и грех это, что в лесу возле Антрена прячется твой соотечественник.

— Черный летательный аппарат без крыльев… Не похож на «Юнкерс», — Гунтер невидящими глазами уперся в земляной пол на котором беспробудно дрых Гай Гисборн, выдыхая густой спиртовой перегар. Ничего себе! Интересными новостями поделился отец Колумбан. — Одного понять не могу. Ни мы, ни англичане с американцами, ни русские не красили самолеты в черный цвет! И если он дымил, значит, был поврежден… Да, так что еще известно об этом человеке?

— Он пытается выжить здесь, — просто, спокойным голосом ответил святой Колумбан. — Действует уверенно, не без нахальства. Нашего языка не знает, в этом я твердо уверен.

— Почему? — приподнял бровь германец.

— На следующий день после нападения на оруженосца д’Эланкура он появился на Алансонской дороге. Безошибочно нашел трактир «Серебряный щит». Объяснялся с хозяином жестами, глухонемым прикидывался. Купил мяса, молока и хлеба. Я проверил — он расплатился отнятым у Альмарика неаполитанским серебром. Довольно редкие монеты.

— А одежда? — спросил Гунтер. — Вы сказали, будто… м-м… пострадавший дворянин приметил необычную одежду! Не мог же этот, как вы выразились, «разбойник», придти в трактир в летной куртке или в военной форме моего времени!

— Я, кажется забыл упомянуть, — проворчал монах, — что он, в отличие от тебя, совсем не дурак. Он сообразил, что выделяться среди прочих людей нельзя. Могут возникнуть сложности. Рубаху и суконную куртку гость, видимо, позаимствовал в деревне Антрен. Я узнал, что жена тамошнего плотника вывесила на ночь сушиться белье и верхнее платье мужа. К утру вещи исчезли. А почтенный трактирщик Уилли Боул запомнил, что одежда неизвестному была великовата. Плотник в Антрене, понимаешь ли, высок ростом… В одном, кстати, вы с гостем похожи — стрижены коротко. Дворяне волосы обрезают редко, а вилланы и вовсе никогда. Старинный обычай.

— Любопытно, — Гунтер с удручением почесал в затылке. — По-моему, этот человек сильно рискует. Помните, как в Сен-Рикье удавили пойманного крестьянами сарацина? Того, который у вас некоторое время прятался?

— Да, — сказал отец Колумбан. — Поэтому ты, я и Мишель обязаны найти нашего странного гостя раньше, чем его разыщут безграмотные вилланы, перепуганные разбойниками и жуткими черными драконами. Как бы смел и нахрапист он не был, рано или поздно попадется. Будет жалко, если Мишель потеряет возможность завести себе еще одного оруженосца… — тут отшельник чуть язвительно ухмыльнулся.

— Вы, как я вижу, даже восхищаетесь тем… человеком, — невесело хмыкнул Гунтер.

— Разумеется! — воскликнул святой. — Вспомни, сын мой, что ты заявился к нам, почитай, на все готовенькое! Во-первых, сразу же познакомился с Мишелем. Во-вторых, на здешнем наречии неплохо говоришь. И вообще… Прижился. А тому каково? Полный месяц жить одному — а он там один, я полагаю! — присматриваться, наблюдать, добывать хлеб насущный! Я могу даже оправдать и то, что он пошел разбойничать на Алансонскую дорогу! В конце концов, он только лишь ранил д’Эланкура, а ведь, если бы пожелал — мог убить. Он просто хотел есть! И, замечу, он до сих пор наверняка не знает, где оказался. А если и догадался, то представь, в каком смятении пребывает его душа!

— Воображаю… — мрачновато ответил Гунтер на вдохновенную речь отца Колумбана. — А если к нему Лорд заявлялся…

— Вот и мы! — раздался голос сэра Мишеля. Рыцарь, довольный и раскрасневшийся, стоял у дверей, приглаживая мокрые волосы. За его плечом воздвигалась мощная фигура Дугала. — О чем разговор ведете, отец Колумбан?

— Головы друг другу не разбили, грешники? — отшельник, прищурившись, посмотрел на обоих забияк. — Нет? И водичкой колодезной освежились? Вот и замечательно. Дугал, я, кажется, просил тебя развести огонь? Не забыли, что к полудню вы уже должны быть в дороге?

Шотландец, отпихнув в сторону молодого Фармера, подошел к скамье, на которой спал, забрал с нее черно-желтый клетчатый плед, быстро обернул его вокруг бедер и, щелкнув иглой серебряной литой фибулы, укрепил оконечья ткани на плече.

— Сейчас сделаю, — прогудел он. — Хорошо поразмялись. А я опять победил! Эй, кто-нибудь, разбудите Гая!

Гунтер не шевельнулся. Он по-прежнему сидел за столом, сжимая в кулаке свинцовую пистолетную пулю. У германца было такое ощущение, что его ударили по голове тяжеленным обухом топора, обернутым мешковиной.

…Итак, Гунтер фон Райхерт вовсе не единственный гость из грядущего очутившийся в Нормандии, королевстве Английском. Теперь остается лишь отыскать собрата по несчастью. И будь он американцем, норвежцем, итальянцем или даже японцем — этот человек окажется для Гунтера единственным живым напоминанием о грохочущем где-то в неимоверной дали времен двадцатом веке.

* * *

— Я даже рад, что они уехали, — сказал сэр Мишель. — Хотя и нехорошо так говорить о друзьях.