Записки русского генерала - Алексей Ермолов

1824

Из числа бежавших за Кубань кабардинцев один знатнейший между князьями в сопровождении нескольких известных разбойников приехал ко мне в Дагестан. Начальник штаба предупредил меня, что князь Аслан-бек Биесленев имеет поручение от прочих предложить мне условия, на коих готовы они возвратиться на прежнее свое жительство.

Я вызывал его одного, желая, чтобы он как человек по способности своей могущий быть полезным правительству, переселился в Кабарду, но ни с кем из прочих не почитал я приличным входить в переговоры.

Встретив в нем человека, более многих кабардинцев здравомыслящего, легко мне было вразумить его, что уничтожительно было бы для меня допустить условия с людьми, нарушившими данную присягу в верности государю; что виновные должны просить о прощении, а не предлагать условия; что могут надеяться на великодушие правительства, готового оказать оное раскаивающемуся; что несправедливо было бы предоставить бо́льшие выгоды изменникам пред теми, кои, не оставляя земли своей, покорствуют правительству и его распоряжения выполняют беспрекословно.

Не страшил я угрозами виновных, но не скрывал от них, что не до́лжно терпеть пребывание их близко границ наших, дабы примером безнаказанности не одобрили к злодеяниям людей неблагонамеренных.

Нелепые желания кабардинцев состояли в следующем:

1. Возвратиться в свою землю не иначе, если правительство уничтожит устроенные в 1822 году крепости и удалит войска с гор.

Это значит иметь средство продолжать прежние злодеяния, не подвергаясь наказанию, иметь в горах убежище.

2. Разбирательство дел оставить во всем на прежнем основании, то есть в руках священных особ.

Это происки мулл, самых величайших невежд, которые из всех исповедующих закон мусульманский, как будто для того собраны в Кабарде, чтобы славиться мудростию своею между людьми еще большей степенью невежества омраченными.

Князья кабардинские первое между таковыми занимают место. Кабардинским князьям потому выгоден шариат или суд священных особ, что они, пользуясь корыстолюбием их, в решении дел всегда могут наклонять их в свою пользу в тяжбах с людьми низшего состояния.

Закон мусульманский хотя признает все вообще состояния свободными, но священные особы, удаляясь сего правила, полное действие шариата допускали в разбирательстве дел между князьями и знатнейшими фамилиями узденей, а простой народ, когда требовала польза знатнейших и богатых, всегда был утесняем, и бедный никогда не получал правосудия и защиты.

Возобновления шариата выпрашивали у меня кабардинские князья и уздени, оставшиеся под управлением нашим, с тем, чтобы дела простого народа разбираемы были по российским законам.

3. Если бы начальство отказало исполнить желания, то испросить согласие оного на пребывание их за Кубанью, с тем, чтобы воспрещено было войскам их преследовать или нарушать их спокойствие, что в удостоверение удаления их от всяких вредных замыслов дадут они аманатов.

Это означает намерение продолжать тайные связи с соотечественниками своими, оставшимися под управлением нашим, дабы, возбуждая оных против правительства, предоставляя им убежище за Кубанью и защиту тамошних народов, склонить начальство[173]… беспокойства, предложила им возвратиться в Кабарду на тех условиях, которые найдут они для себя полезными.

До побега кабардинцев за Кубань были от них у нас аманаты. Из присяжных листов их можно составить целые томы. Со стороны нашей употреблены увещания убедительнейшие, самое великодушное снисхождение, истолковано, сколько необходима перемена поведения их для собственной их выгоды, но ничто не помешало им быть изменниками… Итак, по известности мне обстоятельств, отверг я желание кабардинцев, за Кубанью живущих.

Аслан-бек Биесленев, принятый ласково и с уважением, получа от меня подарки самым приветливым образом, отправился обратно. Кажется, что приятно ему было дать мне чувствовать, что он, лишь только возможно ему будет, возвратится в Кабарду и что он получил совсем другое о русских понятие. Он прежде не бывал ни у одного из русских начальников.

Оставив небольшое число войск в Мехтулинском округе для утверждения водворенного спокойствия, отправился я в Дербент. Дав постановление Каракайдацкой провинции и обложив постоянною податью Терекеминские оной селения, которые пользовались льготою для поправления после военных действий в 1819 году, истребивших их, поручил я привести в известность жителей Дербента и ввести некоторый полицейский порядок, что нерадением прежнего коменданта и послаблением генерал-майора барона Вреде совершенно было пренебрежено.

Город приказал я по возможности улучшить расширением улиц и, не допуская исправлять починкою ветхие строения, сделать площади. Город, стесненный до чрезвычайности неопрятностию жителей, делает воздух необыкновенно вредным, что и понудило к расширению оного.

В Кубинской провинции исправил я постановление, которым доселе руководствовались беки, имеющие в управлении казенные деревни. В перемене сей доставлено народу немалое облегчение и определена обстоятельно мера повинности оного в отношении к бекам. Издал я постановление в рассуждении священных особ, коим определено нужное количество, им – приличное содержание.

Положены правила для постепенного возведения в звания ефендиев и ахундов[174]. Воспрещено посылать за границу для обучения закону, где многие до сего получали свидетельства на различные звания и сообразно оным занимали места в провинциях наших. Постановлением уничтожено невежественное постановление звания мулл сохранять наследственно в семействах, отчего произошло, что большая часть таковых ничему не имели нужды учиться и о законе ни малейшего понятия не имеют.

Учредил комиссию для разбора бекских фамилий, ибо многие присвоили себе достоинство сие несправедливо.

В Кубинской провинции нашел я большую часть бекских фамилий и вообще простой народ весьма приверженными правительству и старающимися доказать свою верность. Войска, в провинции временно набираемые, служат с усердием и довольно храбро.

Семейства определенных на военную службу людей, из коих содержатся в провинции караулы и посылаются против неприятеля отряды, ограничил я числом четырехсот, с тем, чтобы пополняемые были убывающие семейства. В числе военных людей приказал назначить зажиточнейших, дабы могли иметь лучших лошадей и исправное оружие.

В Ширванской провинции не мог я тех же ввести постановлений, как в Кубинской, ибо народ и самые беки не имели времени сделать к нам привычки по недавнему введению управления нашего.

С особенным вниманием обратился я к казенному хозяйству; уменьшил несколько отяготительные для народа посевы хлеба и часть таковых заменил заведением шелковичных садов, распределив постепенное оных умножение. Вообще поставил на вид местному начальству, что полезнее ограничить количество посева чалтыка (сарачинского пшена), который затруднительно сохранять без повреждения даже короткое время и который требует несравненно бо́льших трудов и работы, нежели шелк, порче не подвергающийся.