Наполеон. Голос с острова Святой Елены. Воспоминания - Барри Эдвард О'Мира

Только от меня зависело, — продолжал Наполеон, — останутся ли на престоле король Пруссии и император Австрии или они будут свергнуты с него. Когда я был в Шенбрунне, то герцог Вюртсбургский часто намекал мне, что единственный способ сохранить для меня верность Австрии заключается в том, чтобы избавиться от его брата Франца и возложить корону Австрии на его голову. Позднее эти предложения были повторены мне через премьер-министра, готового отдать мне своего сына в качестве заложника, который бы стал моим адъютантом. Мне также были представлены другие всевозможные гарантии. Некоторое время я раздумывал над этим предложением. Но брак с Марией Луизой положил конец всем дальнейшим раздумьям на этот счёт. Я совершил ошибку, не приняв этого предложения. Ничего не было проще, чем осуществление этого плана».

Я спросил его, верит ли он в то, что рукопись была написана аббатом де Прадтом. «Нет, — ответил император, — я не думаю, что он был автором рукописи. О де Прадте, — продолжал он, — можно сказать, что он был кем-то вроде проститутки, которая отдаёт свое тело всему миру за плату. Однажды, когда он в моём присутствии отводил душу обычной болтовнёй и нелепыми проектами, я позволил доставить себе удовольствие и негромко пропел отрывок из шуточной песни: «Там, где вы, мосье аббат, долго шляетесь без спроса, некто будет очень рад, если вы лишитесь носа». Моё пение настолько смутило аббата, что он не мог больше вымолвить ни слова».

Говоря о плачевном состоянии дома, в котором он живёт, и о предложении сэра Хадсона Лоу построить новый дом, Наполеон заявил, что он всего лишь отказался от пристроек к нынешнему нищенскому старому дому в Лонгвуде и от проекта построить совершенно новый дом на том же самом месте, где стоит сейчас этот жалкий дом. «Губернатор, — заявил Наполеон, — спросил меня, слышал ли я о том, что на остров прибыл строительный материал для постройки нового деревянного дома, но он сказал при этом, что я не должен верить тому, что сюда выслан дом целиком. Возможно, я видел подобное утверждение в газетах, но на самом деле прибыл только строительный материал. Я сказал ему, что я не верю тому, что вижу в газетах; особенно тому, что касается меня. Губернатор заявил, что если я уже сделал выбор места для постройки нового дома, то я могу рассчитывать на это место, но при условии, если он (губернатор) одобрит это место. Без его одобрения я не могу рассчитывать на то место, которое мне понравится. Я не настолько глуп, чтобы не знать об этом ранее.

Затем губернатор очень неохотно предложил сделать пристройки к старому дому. Я ответил ему, что не хочу подвергать себя неудобствам, которые мне могут причинить рабочие своим шумом во время строительства пристроек. Английское правительство обязано обеспечить меня уже готовым домом, а не строить заново новый дом. После этого губернатор написал письмо Монтолону по вопросу строительства дома. В соответствии с моим пожеланием Монтолон ответил губернатору, что если тот планирует построить для нас новый дом, то пусть он будет построен в таком месте, где есть тень от деревьев и вода. Ничего не может быть проще этого. Это, конечно, блестящая перспектива на будущее, которую вынашивает губернатор. Отдавая должное энергичному характеру Кокбэрна, строительство нового дом потребовало бы три года, но с этим губернатором, я смею сказать, потребуются все шесть лет. Для того чтобы обстановка в доме стала жизнеспособной, его нельзя заселять в течение восемнадцати месяцев после того, как его построят. Я умру задолго до этого времени. Об этом я также сказал губернатору. «Колониальный дом» — это единственное место на острове, пригодное для того, чтобы я мог там жить».

Затем Наполеон рассказал мне, что английские слуги в доме смеются над французами, потому что они едят чечевицу. Они утверждают, что они в Англии кормят лошадей тем, что французы едят здесь. Наполеон от души смеялся, рассказывая это. Он также смеялся, когда я, в свою очередь, рассказал ему историю о д-ре Джонсоне, который в первом издании своего английского словаря дал определение слова «овёс» как «корм для лошадей в Англии и для людей в Шотландии».

Сегодня граф Монтолон позвал капитана Блэкни[46] и меня осмотреть состояние его квартиры. Комнаты, особенно спальная комната графини, детская комната и ванная, безусловно находились в ужасающем положении из-за чрезвычайной сырости самой местности Лонгвуда. Стены комнат были покрыты зелёным пушком и плесенью. Несмотря на то, что в комнатах постоянно поддерживался огонь в каминах, при прикосновении к стенам ощущались холод и влажность. Мне никогда не приходилось видеть человеческое жилище, в котором столь преобладали плесень и сырость. Дежурный офицер полностью согласился с моим мнением.

8 сентября. Встретился с Наполеоном, который сообщил мне, что вчера, когда я ушёл от него, он чувствовал себя неважно, у него разболелась голова и он ощущал боли в конечностях. В связи с этим он принял ванну, которая оказала благотворное влияние на его состояние.

Сейчас он пребывал в очень хорошем настроении. Много говорил о «Рукописи, поступившей с острова Святой Елены». Наполеон заявил, что она, должно быть, написана человеком, который не раз слышал его рассуждения и был знаком с его идеями. Он добавил, что думает, что знает автора рукописи, предполагая, что это человек, сыгравший определённую роль в революции и в настоящее время находящийся в отставке.

Расспрашивал о количестве бутылок вина, которое мы распили позавчера на нашей вечеринке. Порицал поведение г-на Бойса, который пустился в нравоучения, ссылаясь на адмирала[47]. Наполеон заявил, что человеческая совесть не ответственна перед любым судом или трибуналом: ни один человек не подотчётен любой светской власти за свои религиозные убеждения. «Если бы вы не подвергали гонениям католиков в Ирландии, — добавил он, — то, по всей вероятности, большинство из них уже давно бы стали протестантами; но гонения на них укрепляют их веру. Даже сам Питт признавал необходимость предоставлять католикам равные права с протестантами».

9 сентября. Конные скачки в Дедвуде. Присутствуют все полномочные представители. Французов из Лонгвуда на скачках не было, за исключением детей и нескольких слуг.

Во время перерыва между заездами за мной послал сэр Хадсон Лоу. Он спросил меня: «А разве лошади генерала Бонапарта не участвуют в скачках?» Я ответил, что участвуют. Его превосходительство поинтересовался, каким же это образом они здесь оказались? Я ответил, что я одолжил лошадей у генерала Гурго. Одну из лошадей я предоставил мисс Элизе Балькум, а другую — хирургу с корабля «Завоеватель». Сэр Хадсон немедленно разразился бранью, и его раздражённые жесты привлекли внимание многих зрителей скачек. Возмущённый тем, что я посмел одолжить лошадей у генерала Бонапарта без его (губернатора) разрешения, губернатор охарактеризовал мой поступок как величайший пример наглости, свидетелем которого он когда-либо был. Я дал понять губернатору, что я специально приехал на остров Святой Елены для того, чтобы узнать, что одолжить лошадь юной девушке на время скачек является серьёзным преступлением. Я также никогда не подозревал, что мне необходимо являться в «Колониальный дом», чтобы просить разрешения у губернатора брать на время лошадь, принадлежащую поместью Лонгвуда. Сэр Хадсон на это ответил, что не моё это дело — иметь собственное мнение по данному вопросу.