Бабель - Ребекка Ф. Куанг

занимается Гермес, он просто искал информацию».

«Тогда что мы делаем?» внезапно спросила Виктория. «Боже правый, куда мы идем?»

Робин понял, что они шли бесцельно. Сейчас они направлялись на Хай-стрит, но что им там делать? Если профессор Плэйфер вызовет полицию, их заметят в считанные секунды. Они не могли вернуться в номер 4; они оказались бы в ловушке. Но у них не было с собой денег, и они не могли заплатить за проезд куда-либо еще.

«Вот вы где».

Все они в испуге отпрянули назад.

Энтони Риббен вышел на главную дорогу и оглядел их, пересчитывая их одним пальцем, как утят. «Вы все здесь? Отлично. Пойдемте со мной.

Глава двадцать вторая

Эта группа замечательна, хотя она и исчезла в невидимых глубинах, которые остались позади нас.

ВИКТОР ГЮГО, «Отверженные», перевод. Фредерик Чарльз Ласкеллс Враксалл

Их шок был мимолетным. Энтони перешел на бег, и они без вопросов последовали за ним. Но вместо того, чтобы вернуться назад по Мэгпай-лейн до самой Мертон-стрит, откуда они могли бы сбежать на луг Крайст-Черч, он повел их обратно по Кибальду в сторону колледжа.

«Что ты делаешь? задыхался Рами. «Там все...

«Просто поторопитесь», — шипел Энтони.

Они повиновались. Было замечательно, когда кто-то говорил им, что делать. Энтони провел их через двери за кухней, мимо старой библиотеки и прямо в холл. По другую сторону стены, в саду, продолжалась вечеринка в полную силу; сквозь камень были слышны струнные инструменты и голоса.

Сюда. Энтони махнул им рукой в часовню.

Они проскочили внутрь и закрыли за собой тяжелые деревянные двери. В нерабочее время часовня казалась странной: неземной, безмолвной. Воздух внутри был подавляюще неподвижен. Кроме их дыхания, единственным движением были пылинки, плавающие в призме света, проникающего через окна.

Энтони остановился перед мемориальным фризом сэра Уильяма Джонса.

«Что ты...» — начала Летти.

«Тише.» Энтони протянул руку к эпиграмме, которая гласила: «Он составил сборник индусских и магометанских законов». Он поочередно коснулся ряда букв, которые при нажатии слегка погружались обратно в камень. Г, О, Р...

Рами захихикал. Энтони дотронулся до последней буквы в гораздо более длинной латинской надписи над фризом — бессвязного восхваления жизни и достижений Уильяма Джонса. B.

Gorasahib.*

Раздался скребущий звук, затем порыв холодного воздуха. Фриз выскочил из стены на несколько дюймов. Энтони просунул пальцы в трещину у нижнего края и сдвинул панель вверх, открыв темное отверстие в стене. Залезайте.

Один за другим они помогли друг другу войти внутрь. Туннель оказался гораздо шире, чем казалось снаружи. Им пришлось ползти на руках и коленях всего несколько секунд, прежде чем шахта перешла в более просторный коридор. Когда Робин встал, он почувствовал, как влажная земля коснулась его макушки, хотя Рами воскликнул, когда его голова ударилась о потолок.

Тише, — снова гаркнул Энтони, закрывая за ними дверь. Стены тонкие.

Фриз с грохотом опустился на место. Свет в проходе исчез. Они пробирались вперед, ругаясь и спотыкаясь друг о друга.

«Ах, простите.» Энтони чиркнул спичкой, и пламя материализовалось в его ладони. Теперь они могли видеть, что через несколько ярдов тесная шахта расширилась и превратилась в нечто большее, чем коридор. Вот так. Продолжайте идти, впереди долгий путь».

Летти начала было спрашивать, но Энтони покачал головой, поднес палец к губам и указал на стены.

Туннель расширялся все больше и больше, пока они шли. Ответвление, ведущее к часовне Унив, было, очевидно, новым дополнением, потому что проход, по которому они шли, теперь казался намного больше и старше. Высохшая грязь уступила место кирпичным стенам, а в нескольких местах Робин увидел бра, прикрепленные к верхним углам. Темнота должна была вызывать чувство клаустрофобии, но на самом деле она успокаивала. Погрузившись в чрево земли, по-настоящему скрытые от посторонних глаз впервые с момента возвращения, все они обнаружили, что наконец-то могут дышать.

После нескольких минут молчания Рами спросил: «И давно это здесь?».

«На самом деле, всего несколько десятилетий», — сказал Энтони. Туннели были здесь всегда — это не проект Гермеса, мы только воспользовались ими — но этот вход новый. Леди Джонс установила фриз не так много лет назад, но мы успели войти сюда до окончания строительных работ. Не волнуйтесь, никто больше не знает. Все в порядке?

«Мы в порядке», — сказал Робин. «Но, Энтони, есть кое-что, что ты должен...»

«Я полагаю, тебе нужно многое мне рассказать», — сказал Энтони. Почему бы нам не начать с того, что вы сделали с профессором Ловеллом? Он мертв? Преподаватели, кажется, думают, что да».

Робин убил его», — весело сказал Рами.

Энтони повернулся, чтобы взглянуть на Робина через плечо. «О, правда?»

Это был несчастный случай, — настаивал Робин. Мы поссорились, и он — я не знаю, я вдруг... То есть, я действительно использовал эту пару слов, только я не знал, что делаю это, пока все не закончилось...

«Что более важно, так это война с Китаем,» сказала Виктория. Мы пытались найти вас, чтобы рассказать вам. Они планируют вторжение...

«Мы знаем,» сказал Энтони.

«Вы знаете?» спросил Робин.

Гриффин боялся этого некоторое время. Мы следили за Джардином и Мэтисоном, отслеживали события на Фабриках. Хотя никогда еще не было так плохо. До сих пор это был просто шум. Но они действительно начнут войну, вы думаете?

«У меня есть бумаги...» Робин потянулся к нагрудному карману, как будто они все еще были спрятаны в пиджаке, а затем выругался. «Черт возьми, они все в моей комнате...»

«Что в них написано?»

«Это письма, переписка между Ловеллом и Джардином, и Матисоном, и Палмерстоном, и Гютцлаффом, целая куча — о, но я оставил их на Мэгпи Лейн...»

«Что в них написано?»

«Это военные планы,» сказал Робин, запыхавшись. «Это планы, которые разрабатывались месяцы, годы...

«Они являются доказательством прямого сговора?» Энтони надавил.

Да, они указывают на то, что переговоры никогда не были добросовестными, что последний раунд был лишь предлогом...

«Хорошо,» сказал Энтони. Это очень хорошо. Мы можем работать с этим. Мы пошлем кого-нибудь, чтобы забрать их. Ты в старой комнате Гриффина, правильно? Номер семь?

«Я — да.»

Очень хорошо. Я разберусь с этим. А пока я предлагаю вам всем успокоиться». Он сделал паузу, повернулся и тепло улыбнулся им. После недели, которую они только что пережили, вид лица Энтони в мягком свете свечей заставил Робина расплакаться от облегчения. Теперь вы в надежных руках. Я согласен, что все очень плохо, но мы не