Фабрика драконов - Джонатан Мэйберри

— Стреляй сразу, как только, — шепнула она Рэдману и, выйдя на середину коридора, непринужденно зашагала навстречу охранникам.

Тот из них, что слева, заметил ее первым и похлопал по предплечью своего напарника. Оба безмолвно следили, как к ним в меру развязной походкой приближается рослая, фигуристая женщина с красивым лицом. Идет и улыбается.

— Сюда вход запрещен, госпожа, — сказал охранник справа.

— Знаю, — ответила красавица. — Мне тут вам, ребятки, кое-что сказать надо.

— Чего? — спросил охранник слева, слегка подавшись при этом вперед. Собственно, он и не скрывал, что пытается заглянуть в вырез ее майки.

— А вот гляньте-ка, что у меня есть, — улыбаясь, заговорщически шепнула Грейс.

Теперь к ней подались уже оба охранника. Первому она моментально выстрелила прямо в глаз. Второму через долю секунды досталось в лоб от Рэдмана.

Улыбнувшись, Грейс махнула своей команде, попутно подумав, что все мужики — хоть трансгенные, хоть мутанты, хоть какие — по сути своей одинаковы: покажи им что из-под юбки — и они сразу башкой думать перестают.

Осторожно шагнув к краю люка, она исподтишка заглянула внутрь. Метрах в тридцати на отороченной листвой дорожке стояла группа людей. В ней выделялись близнецы Джекоби, Грейс их сразу узнала.

И тут где-то наверху истошно взвыла сирена, а в скрытых от глаз динамиках ожил монотонный металлический голос: «Внимание, тревога! Нарушитель на объекте! Внимание, тревога! Нарушитель на объекте!»

Где-то в коридоре затрещали автоматные очереди. В эту же секунду, вероятно, сработали датчики защиты: дверца люка начала задвигаться.

Раздумывать было некогда: Грейс, протиснувшись в люк, нырнула в густой куст. Снаружи что-то неразборчиво завопил Рэдман, и в эту секунду люк захлопнулся.

Воздух заполнил частый грохот выстрелов вперемешку с воплями. Из помещений и боковых коридоров повалили люди — кто-то безоружный, кто-то наоборот. Вопили все, стреляли в основном охранники. Шквал очередей надвигался откуда-то сзади.

Рэдман с командой «Альфа», недолго думая, укрылись кто как мог и вступили в перестрелку.

Над Акульим рифом.

Пять минут назад.

Мы скользили по ночному небу неслышно, как летучие мыши; мутно-зелеными и черными пятнами различался в очках ночного видения пейзаж. Из самолета выбросились в нескольких милях над островом и долго падали в кромешной мгле. Затяжной прыжок ночной порой — штука обманчивая: когда привыкаешь к встречному потоку воздуха, ощущение движения скрадывается и возникает чувство, что ты не падаешь, а плывешь. Без высотомера, показывающего, с какой скоростью мчится тебе навстречу земля, можно открыть для себя эту истину лишь в последнюю ослепительную миллисекунду.

Ветра почти не было, а потому парашюты мы раскрыли на высоте трех километров. Вначале купол, раскрываясь, своим сопротивлением встряхивает тебя, как мешок с костями, после чего начинается наклонное скольжение, и тебе опять кажется, будто не падаешь, а плывешь. У глайдера помимо удобства есть и своя небезопасная сторона: ты почти не ощущаешь, что снижаешься, — настолько он гладок и устойчив.

Прыжкам с парашютом я учился в армии. Вы небось подумали, что меня и хлебом не корми, только дай попрыгать? Ошибаетесь. Вообще у меня получается неплохо, но особого удовольствия я от этого не испытываю. У Старшего с Банни побольше опыта: первый сам по себе инструктор, второй баловался этим по выходным. А чтобы вот так, ночью, без всякой подсветки выброситься в семи милях над землей — давайте лучше вы, а я подожду.

С другой стороны, ночной прыжок из поднебесья означает, что плохие парни, как правило, не в курсе насчет твоего приближения, а потому меньше сорят в воздухе пулями, от которых приходится уклоняться. В общем, нет худа без добра.

Точку посадки, намеченную по спутнику, мы усекли вовремя, и я накренил парашют вперед, чтобы выпустить сзади воздух и снизиться, и тут вдруг различил внизу яркие пунктиры вспышек и расслышал частое пуканье автоматных очередей. Почти одновременно в ухе послышался голос Черча:

— Дьякон Ковбою. Дьякон Ковбою. На острове происходит захват. Количество и принадлежность нападающих неизвестны. Предположительно их больше ста. Как поняли? Как поняли?

— Вас понял, черт побери. — Переключившись на канал «Альфы», я запросил: — «Альфа», доложите обстановку.

— «Альфа» внутри комплекса зданий, ведем перестрелку, — отозвался Рэдман.

— Держитесь, — сказал я, переключаясь обратно на командный канал: — Дьякон, есть ли в квадрате дружеская поддержка?

— Поддержки нет. Команда «Альфа» внутри, остальные силы на подходе. На земле поддержки нет.

— Вас понял.

Наушник пискнул снова, когда мы, делая круг над купами деревьев, возвращались к изначально намеченной точке посадки.

— Команда «Эхо». На земле поддержка нулевая. Делаем свистопляску.

Находясь в десятке метров над темной лужайкой, я разглядел четверых в таких же анонимных комбезах, что на тех русских из «Глубокого железа». Они меня не заметили. Им же хуже.

Я их срезал с воздуха.

Темень справа разодрала автоматная очередь, но я был уже ниже линии деревьев. Погасив скорость и перейдя с бега на быстрый шаг, я на ходу отстегнул парашют: тут уж не до аккуратизма. Укрыться получилось в тесно стоящих пальмах; вражьи пули вокруг так и жгли, так и жгли.

— Осколочная! — рявкнул Банни, швыряя гранату во вспышки автоматной очереди. Не знаю, зацепил ли он кого-то, но прикрытие себе и Старшему на момент приземления он обеспечил: оба метнулись в кусты по обе стороны от меня.

Главное здание находилось слева, лужайка и другой ряд деревьев — справа от нас. Неподалеку тянулась каменная дорожка, освещенная фонариками, из которых добрая половина была разбита или опрокинута выстрелами. Тут и там валялись убитые — и на земле, и на ступенях лестницы.

Повернувшись, я устремился к зданию, виляя меж деревьев и кустов и паля во все, что движется. «Убитым» оказался экзотичный папоротник, колышущийся на ветерке, а вместе с ним и двое-трое неприятелей.

— Граната! — Банни протаранил меня в прыжке, отчего мы оба покатились кубарем у подножия лестницы. Там, где я только что находился, с грохотом полыхнуло и образовалась дыра. Надо же, а ведь я броска не различил. Выскочивший сзади Старший срезал очередью верхушку куста, вместе с которой грузно упал на землю чужой боец.

На ступенях укрыться было негде. Что примечательно: входные двери из пуленепробиваемого стекла оставались на месте, хоть и были изрешечены бронебойными пулями. Вскочив, я метнулся в вестибюль, успев там, по счастью, инстинктивно присесть: по дверям изнутри шарахнули из чего-то крупнокалиберного (кстати, стекло выдержало). Стоя на одном колене, я обеспечивал огневое прикрытие, пока Банни со Старшим с риском для собственной жизни перебегали открытое пространство возле ступеней. Одна из пуль, взвизгнув, шалым рикошетом носилась по вестибюлю, пока не нашла себе место в стене, как раз в десяти сантиметрах от головы Старшего (у меня аж сердце замерло).