От Сталинграда до Берлина. Воспоминания командующего - Василий Чуйков

Не доходя до поселка Базавлук, мы встретили члена Военного совета армии генерала Я.А. Доронина, который ехал тоже верхом в Каменку и сбился с дороги на той же автомобильной колее. Мы его, конечно, завернули обратно, а я, воспользовавшись лошадью его коновода, поскакал к командному пункту в Шолохово, располагавшемуся по-прежнему в больнице. Пришлось переодеться в валяные сапоги и в запасное обмундирование. Но приключения этого дня еще не кончились. Не успел я переодеться, как услышал нарастающий гул самолетов, затем разрывы бомб. Они сотрясали здание, из окон вылетали стекла. Вышел на улицу и прислонился к стене. Прятаться, собственно говоря, было некуда. Кругом открытая местность — ни кустика, ни канавки.

Немецкие самолеты один за другим заходили на бомбежку. Целили в больницу. Я вспомнил о своем выходе в эфир, о том, как на условном языке сообщил Владимирову, что нахожусь в больнице. «Эзоповский язык» оказался не таким уже недоступным для разумения противника. Немцы догадались, что больница превращена нами в какой-то важный командный узел. Зенитных орудий, чтобы отразить налет противника, у нас не было. Пришлось терпеливо ждать, когда немецкие летчики освободятся от своего смертоносного груза. Без потерь не обошлось. Война есть война…

С нового командного пункта, на этот раз тщательнее замаскированного, удалось связаться с войсками.

Неподалеку от Шолохово я приказал развернуть артиллерийскую батарею и взять под прицельный огонь переправы через речку Базавлук.

Из штаба 29-го гвардейского стрелкового корпуса мне доложили, что части корпуса совместно с частями 31-го стрелкового корпуса 46-й армии, разгромив войска противника в Апостолово и преследуя их, захватили с ходу Большую Костромку, Ново-Семеновку, Верхнюю Михайловку, колхоз «Заря», Могилу Широкую.

Сужалась горловина для выхода немецких войск и в других направлениях.

В больших сражениях бывает кульминационная точка. Такой кульминационной точкой в сражении против никопольской группировки противника оказалась Большая Костромка. Падение опорного узла обороны в Апостолове, конечно, не оставляло уже никаких надежд у немецкого командования сдержать наше наступление. Чтобы как-то задержать войска 8-й гвардейской армии, наступающие через Большую Костромку на берег Днепра, немецкое командование бросило все резервные части, в том числе войска, переправленные с левого берега Днепра, сдерживавшие там 3-ю гвардейскую армию. Перед частями 29-го гвардейского стрелкового корпуса и правым флангом 4-го гвардейского корпуса появились части новых немецких дивизий: 3-й горнострелковой дивизии, 17, 125 и 258-й пехотных и 9-й танковой дивизий.

Эти части были брошены в контратаку против наших двух корпусов. Наше продвижение приостановилось. Опять же — бездорожье. Недоставало боеприпасов, чтобы, отбив контратаки, тут же развернуть и наступление. Противник нес в этих контратаках неисчислимые потери. Но и у нас недоставало силы еще одним ударом достичь берега Днепра и замкнуть дугу окружения. Авиаразведка докладывала, что под прикрытием контратак новых частей немецкие солдаты потоком уходят из окружения, бросая технику и тяжелое оружие на дорогах и в плавнях. Это уже не отход, а беспорядочное бегство.

8 февраля нам стало известно, что войска 66-го стрелкового корпуса 6-й армии генерала И.Т. Шлемина и 32-го стрелкового корпуса 3-й гвардейской армии генерала Д.Д. Лелюшенко вышли в Никополь.

Я полагаю, что освобождение этого города было великолепной демонстрацией взаимодействия всех родов войск, а также нескольких армий и даже фронтов. Никополь был освобожден войсками 6-й и 3-й гвардейских армий. Но освобождение Никополя было предрешено в не меньшей степени действиями 46-й и 8-й гвардейской армий.

После падения Апостолова и Большой Костромки противник начал стремительный отход из Никополя, покидая марганцевые рудники, за которые держался с фанатическим упорством.

29 февраля можно считать днем окончания разгрома никопольской группировки противника, против которой 8-я гвардейская армия совместно с другими объединениями вела бои, начиная с ноября.

24 февраля 1944 года мы получили директиву командующего фронтом, которая фактически нацеливала 8-ю гвардейскую армию и другие армии на новую операцию.

Перед армией стояла задача в первую очередь отбросить противника за реку Ингулец и захватить на правом берегу плацдармы.

25 февраля развернулись упорные бои на левом берегу реки Ингулец. Они фактически продолжались до 29 февраля.

Наши войска настойчиво продвигались к берегу реки, очищая левый берег от опорных позиций противника. Минутами казалось, что бой затихал, наступало как бы равновесие. Связь по радио и телефонам мало что давала. Надо было ехать в войска. Ни один вездеход не шел. Пришлось пересесть в танковый тягач, то есть на танк Т-34 без башни и пушки.

Побывав в штабах 4-го и 29-го гвардейских стрелковых корпусов и в некоторых дивизиях, я выяснил, что войска не используют всех возможностей для наступления. Перед ними располагалась теперь линия обороны противника по берегу реки всего в один эшелон. Распутица мешала нам, но мешала и гитлеровцам использовать преимущества в маневренности своих войск. Надо было как-то зажечь людей, мобилизовать их на активные действия.

Вспоминаю, как разворачивались события в 82-й гвардейской стрелковой дивизии.

Я приехал на командно-наблюдательный пункт командира дивизии И.А. Макаренко, настоял на том, чтобы он решительно поднял дивизию в атаку.

Стрелки поднялись. Немецкое командование и солдаты не ждали, что наши войска пойдут в наступление по топкой грязи, в условиях полного бездорожья, без активной поддержки артиллерии. Первого же натиска оказалось достаточно. Противник растерялся, побросал оружие и побежал. В этот день 82-я гвардейская стрелковая дивизия прошла с боями около 16 километров, вышла на берег реки Ингулец от поселка Ново-Курская до поселка Шестерня.

Надо было развить успех. Мешала опять же грязь. Но помог случай. Возвращаясь с передовой в штаб армии, я выехал на железнодорожную насыпь на линии Широкое — Апостолово. Рельсы и шпалы были сняты, но насыпь оказалась проезжей для автотранспорта. Приехав в штаб, я сейчас же отдал распоряжение начальнику инженерной службы полковнику В.М. Ткаченко подготовить эту дорогу для переброски войск, техники и боеприпасов, установив на ней строгий режим движения машин с грузом по направлению к фронту. По этой дороге мы подтянули к фронту части 28-го гвардейского стрелкового корпуса, обеспечили войска продовольствием и боеприпасами. Насыпь явилась для нас артерией, по которой мы за три дня сумели подготовить войска к наступлению.

Командование фронтом поставило перед армией задачу в течение 1–2 марта захватить плацдармы на правом берегу реки Ингулец и выйти на рубеж Зеленая, Андреевка, Зеленый Гай, Горохватка. С этого рубежа войска 8-й гвардейской армии в соответствии с директивой фронта должны были начать общее решительное наступление в направлении на Троицко-Сафоново, Новый Буг. В директиве фронта ставилась задача перед армией подготовить переправы в районе Широкое, Андреевка для ввода в прорыв 4-го гвардейского механизированного корпуса и 4-го гвардейского кавалерийского корпуса, составлявших конно-механизированную группу фронта, которой командовал генерал-лейтенант Исса Александрович Плиев.