Есенин. Путь и беспутье - Алла Марченко

…где блядь с хулиганом

да сифилис…

Вступление к поэме «Во весь голос» создавалось зимой и ранней весной 1930-го. Про то, что «песенный провитязь» и есть главный и притом успешный его соперник в сердцах людей и что это не происки «стаи мужиковствующих», Маяковский стал догадываться гораздо раньше. Благодаря воспоминаниям Василия Абгаровича Катаняна можно с достаточной точностью реконструировать обстоятельства, в силу которых эта, наверняка не очень-то приятная, догадка осенила его самоуверенную голову. Он-то плакался: «ни души не шагает рядом», а оказалось…

В феврале 1926-го, два месяца спустя после смерти Есенина, Маяковский снова, как и год назад, по приезде из Америки, появился в Тифлисе. Похоже, что с расчетом на реванш (в прошлый заезд столица Грузии встретила его полупустыми залами). Но и на этот раз ожидаемого аншлага не получилось. Театр Руставели опять был всего лишь «почти полон», несмотря на рекламные усилия Катаняна и его команды. Литературный Тифлис был занят Есениным. Его здесь знали и любили и горевали, как по своему. Маяковского это рассердило, и на вопрос из публики, как вы относитесь к Есенину, он рявкнул:

– К покойникам отношусь с предубеждением.

Не прошло, однако, и месяца, в Москве еще снежно и холодно, а нагрянувший из Тифлиса Василий Катанян-старший уже шагает по «населенной трамваями и лошадьми простого звания» Мясницкой, чтобы самолично заказать Родченке оформление к первому отдельному изданию самого знаменитого из произведений советского Маяковского:

«Через несколько дней обложка и иллюстрации были готовы. На первой странице – железнодорожный мост, снятый изнутри, в лоб, но на месте идущего на нас трехглазого чудовища врезан круг с колосьями ржи. Так противопоставлены два имени “Маяковский – Сергею Есенину”».

Того, что стихи про Есенина угодили, если употребить есенинское же выражение, в прицел, не отрицал и их автор:

«Наиболее действенным из последних моих стихов я считаю – “Сергею Есенину”. Для него не пришлось искать ни журнала, ни издателя, – его переписывали до печати, его тайком вытащили из набора и напечатали в провинциальной газете, чтения его требует сама аудитория, во время чтения слышны летающие мухи, после чтения жмут лапы, в кулуарах бесятся и восхваляют, в день выхода появилась рецензия, состоящая из ругани и комплиментов».

Маяковский не преувеличивает. Вот только почему-то не вспоминает того, что невольно приходит на память. А на память приходит не что иное, как стихи Лермонтова на смерть Пушкина. Впрочем, мое почему-то – не более чем фигура речи. Несмотря на четыре класса гимназии, не может же Маяковский не знать: ничего подобного за миновавшие (с февраля 1837-го) девять десятилетий в России не случалось. Наверняка помнит и хрестоматийное, тютчевское, о Пушкине: «Тебя ж, как первую любовь, России сердце не забудет!» Память на стихи у него феноменальная. Но вспомнить об этом публично значит согласиться с тем, с чем соглашаться не хочется: если Пушкин – первая любовь читающей России, то Есенин – последняя ее любовь, а только первая и последняя любови не повторяются.

Сергей Есенин. Москва, 1919–1920

Александр Никитич и Татьяна Федоровна Есенины – отец и мать поэта. Москва, 1905

Родители Есенина у своего дома в селе Константиново, 1926

Сережа Есенин среди односельчан (второй справа, в кепке). Константиново, 1909

Есенин с сестрами Катей (стоит) и Шурой. 1912

Татьяна Федоровна Есенина с сыном Александром Разгуляевым. 1930-е

Гриша Панфилов и Сережа Есенин. Спас-Клепики, 1911

Сергей Есенин с отцом и дядей Иваном Никитичем. Москва, лето 1911

Москва. Лубянская площадь начала XX века

Есенин (стоит, второй слева) среди работниц и работников Сытинской типографии. В центре (сидит) Анна Романовна Изряднова. Москва, 1914

Старший сын Сергея Есенина Юрий Изряднов со своей юной тетушкой Александрой Есениной. Москва, конец 1920-х

Автограф записки, которой Есенин предупреждает Блока о своем намерении нанести ему визит. Петроград, 9 марта 1915

Александр Александрович Блок

Петроград, 1915

Сергей Есенин и Николай Клюев. Весна 1916

Сергей Есенин и Сергей Городецкий. Петроград, осень 1915

Зинаида Райх с дочерью Татьяной. Конец 1918-го

Зинаида Райх со вторым мужем Всеволодом Мейерхольдом. Москва, 1923

Татьяна Сергеевна Есенина (справа) с невесткой Галиной. Подмосковная дача, купленная еще З. Н. Райх, конец 1960-х. Фото публикуется впервые

Мейерхольд с детьми Есенина – Таней и Костей. Москва, Новинский бульвар, конец 1920-х

Есенин (в центре) и его друзья-имажинисты. Слева направо: Анатолий Мариенгоф, Сандро Кусиков, Вадим Шершеневич. Москва, 1919

Сергей Есенин и Айседора Дункан. На пути в Америку, 1922

Венеция, 1922

Галина Бениславская. 1920

Августа Миклашевская. 1922

Сергей Есенин в 1924 году. Слева – Николай Клюев, справа – Всеволод Иванов

Почти семейная фотография. Стоят (слева направо): Василий Наседкин, Екатерина Есенина, Александр Сахаров. Сидят: Александра Есенина, Сергей Есенин, Софья Толстая. Москва, 1925

Надежда Вольпин с сыном Александром. Александр Есенин-Вольпин – талантливый математик и известный диссидент. 1928

Сергей Есенин с матерью. Москва, 1925

Номер пятый в гостинице «Англетер», где в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года покончил с собой Сергей Есенин. Ленинград, 28 декабря 1925

Автограф предсмертного стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…»

Сергей Есенин

Владимир Маяковский. Портрет-шарж работы М. Ларионова

Анна Ахматова. Фото М. Наппельбаума

Борис Пастернак

Одна из последних фотографий Есенина. Москва, 1925