Когда нам будет 40 лет - Елена Игоревна Ротман

не было, Куроки смог зайти в библиотеку, отыскал ту самую книгу и заставил себя начать читать ее, как бы он этого не боялся. Сначала было трудно и тяжело, хотелось захлопнуть ее, словно она была отравлена и больше не открывать. Слишком бы в ней было много личного, пусть и знали об этом немногие.

Мужчину до сих пор мучил вопрос «Зачем?» и ее давний ответ «Чтобы дать нам шанс» его не устраивал. Сора что-то говорила об искуплении, о попытке извиниться. Но перед кем? «S, K и V», которым был посвящен роман? Наверное, он просто чего-то не понимает.

Все еще теплый осенний ветер подул, играя с сухими листьями. Куроки нравилась осень, а вот апрель стал его самым нелюбимым месяцем. Анна, кажется, не любила август, а он так и не знал почему. Значило ли это, то, что он недостаточно ее любил? Или это пустяк, не стоящий внимания, как и то, что Анна наверняка не знала о его любимом цвете?

Они много друг о друге не знали, но это не мешало им тянуться навстречу – вот в чем он был наивно уверен.

Куроки закрыл книгу и посмотрел вдаль. И если когда он начинал читать его, то чувствовал себя на десять лет младше, то сейчас ему стало на двадцать лет больше. Все воспоминания, утраты и поступки, догнали его и дали понять, что никуда не делись. Сидят себе за ширмой «еще не время» и ждут подходящего момента. А еще роман показал ему ту сторону, что видели лишь его близкие, но не он. Нет, он не был чудовищем или чрезмерно эгоистичным принцем, да и добрым и отзывчивым тоже не был. В романе он был самим собой, вплоть до последней строчки. Ожидал ли он иного? Да. Но Куроки никак не мог сформулировать чего именно – слишком много чувств и мыслей. Его интересовало даже то, что думала прочтении Сора, ведь фраза «Хорошая книга. Правда» уж никак не раскрывало ее смысл.

Мужчина закусил губу и посмотрел на обложку. Обычного темно – синего цвета, без иллюстраций и помпезности. Такая с легкостью затеряется среди других книг. Наверное, и они так же в своей время потерялись в своей жизни.

Куроки не заметил, как к нему осторожно подошла жена и села рядом.

– Дочитал? – спросила она, укрывая свои ноги его пледом.

– Да, – чуть вздохнул от неожиданности мужчина и сложил руки на книге, словно защищая ее. Сердцем он был в том вечере октября. Воспоминания, подогретые прочитанной книгой стали яркими, даже трава на газоне у дома британских наследников была зеленее, чем положено. Казалось, и не забывал о той первой решающей встрече, и жил дальше, порождая новые счастливые моменты.

– Спасибо, что были со мной весь вечер, – ее голос еще с акцентом, а щеки краснотой. Они стоят на ступенях, ведущих в дом и дожидаются своих автомобилей, что развезут их по разным частям города. Ему хочется прямо спросить насчет встречи завтра, но он вовремя спохватывается, коря себя за собственную импульсивность. Кто же она такая? Почему его тянет к ней, словно к магниту?

– Не за что, – улыбнувшись, произнес тот еще юный Куроки. – Впервые мне было интересно на подобном собрании.

– Мне тоже. Может тогда не будем разговаривать столь официально? – девушка легко перекатилась с пятки на носок, немного пряча свой смущенный взгляд. А вдруг она слишком откровенна? Да, Хезер говорила, чтобы она была расслабленной, но у всего есть рамки. Сколько же еще ей нужно будет понять и узнать?

– Не будем, – улыбнувшись, упонский принц подал ей руку, дабы отвести к подъехавшей дипломатической машине Грепиль. – Это был чудесный вечер. Надеюсь, не последний.

– Я тоже, – Анна осторожно села на заднее сидение, где уже расположился охранник, прилетевший с ней из княжества. – Доброй ночи, Куроки.

– И тебе, юная княжна, – Куроки аккуратно захлопнул дверцу и, улыбаясь чуть поклонился отъезжающему автомобилю. Его сердце рвалось вслед за ним, а глупая беспомощная улыбка не сходила с лица. Да, что же с ним такое? Почему хочется отменить завтрашний рейс в Акиру и остаться здесь. Созвать какой-нибудь раут в консульстве Упонии и пригласить эту девчонку. Да он знает ее пару часов. Куроки постарался вздохнуть, но ничего не вышло – он просто засмеялся, подняв глаза к ночному небу. Отлично. Он сошел с ума.

– Наконец-то, – упонский принц увидел, как к нему подъехала машина и сел в нее. Ему нужно прочистить голову – поездка по ночному городу самое лучшее. А потом перелет на другой континент. Избавится. Избавится от этой искры, что за пару мгновений сумела стереть его отстраненность и холодность в порошок. Она определенно ведьма. Принц усмехаясь, рассматривал, как за окном меняются дома, парки, редкие пешеходы. А что же чувствовала она? О чем думает? Успела ли выкинуть его из головы?

– И что ты думаешь? – Сора слабо улыбнулась ему и положила голову на плечо. Эта осенняя погода знатно успокаивала ее, вводила в дрему. Замечательное время.

– Думаю, – Куроки взял ее за руку и поцеловал ладонь. – У нас была замечательная, яркая и неоднозначная жизнь и я… Я ничего не хочу менять. Даже если бы у нас бы был шанс.

Слукавил он или он, произнося последнее предложение, он и сам точно не знал. Просто сейчас ему хотелось лишь тепла от присутствия жены и тишины, которую дарил ему пустой дворец. Мужчине казалось, что они в полной мере заслужили это.

А где-то вдалеке, за пеленой времени и воспоминаний шумел летний дождь, что вот – вот должен закончиться. Светило радостно солнце, согревая каждого и обещая, что все будет хорошо.

Впрочем, так оно и было: Куроки осторожно повернул голову и увидел, что Сора задремала. Мужчина поправил одеяло у нее на ногах, осторожно взял вторую руку. Он с улыбкой наблюдал, как ветер все еще играет с листвой, кружа ее в танце, подобно беспомощным марионеткам. У листьев был ветер, у них же они сами. Куроки положил свою голову, на голову Соры, покоящуюся у него на плече, и закрыл глаза. Его сердце, что чинно и размерено отсчитывало удары, заполнялось теплом и нежностью. Ему было спокойно и хорошо.

Разве не это настоящее счастье?

Конец

10.03.2012 – 25.04.2013