Должность во Вселенной. Время больших отрицаний - Владимир Савченко

«Хрыч – это я, – понял Валерьян Вениаминыч. – Вэ Вэ, папа Пец, Хрыч… У меня кличек как у коммунальной дворняжки!»

– Ты потише, – приглушил голос референт, – его кабинет напротив.

– Нет его там, я заглядывал. И смотри, что получается, – увлеченно басил Иерихонский. – Ты – на вакансию главного. На твое место нашу зверь-бабу Малюту Скуратовну. Уж кто-кто, а она в оргвопросах и координации собаку съела – так?

– Ага, а на ее место – тебя? Понял. А я думаю, чего это Шурик заботится о продвижении начальства!

– Нет, а что же!

Оба рассмеялись.

Валерьян Вениаминович тихо прикрыл двери, направился к себе. На душе стало тускло. Не было космического отчаяния Корнева – освободившаяся вакансия. Люди-волны: родиться, выдвинуться и умереть. Мчат по времени мириады таких волн-жизней – из века в век, из мира в мир. Ничего впереди, ничего позади. Не время пожирает своих детей, они сами – друг друга.

Cел к столу, глянул на табло времен: прогулял он всего ничего. Однако пора решать, принимать меры, давать команды – начинать аврал. Спасать башню. А потом восстанавливать повреждения. А потом… потом будет еще один бесконечный год. И… Пец почувствовал вдруг такую свинцовую усталость, будто все недоспанное, все сделанное через силу, все нерешенное и недодуманное – как в минувший год, так и в предстоящие – навалилось на него.

Решение пришло – как озарило. В нем сложились усталость и гибель Корнева, их последний разговор и растерянность в мыслях, наблюдение «наркоманов MB» наверху, оружие полковника Волкова, изобретение Панкратова и даже подслушанный сейчас диалог. Оно было настолько простым, что не могло не быть гениальным.

Ничего не надо делать.

«А пусть Шарик отрывается. Даже если это контактное выпячивание, все равно скатертью дорога. Ну его, ну их всех. Кого? Не важно. Все и вся….А если не Контакт, иное? Все равно: пусть Шар тю-тю. Обратно в космос, какой бы он ни был: мудрый или тупой. Не нужно это сверхзнание о мире и самих себе. Если оно растоптало Корнева, сильного и умного парня, если оно меняет психику тем, кто наверху – тоже не слабакам! – то, что оно натворит в мире обычных людей, таких вот Валь Синиц и Шуриков Иерихонских? Не нужны ни эти откровения MB, ни тем более действия; настолько не нужны, что впору самому рубить канаты, а не хлопотать, чтобы они не оборвались. Пусть даже разрушится что-то и кто-то погибнет – это ничто в сравнении с крушением мира представлений людей. Ничего, что он иллюзорен. Общая суть этих иллюзий та, что, добиваясь «своего», мы исполняем закон природы – величественный, космического масштаба. А раскрыть людям глаза… да это все равно что показать ребенку, каким он будет стариком и как помрет. Так калечат психику. В том-то и дело, что нормальное протекание общепланетного процесса смешения – сиречь „цивилизации“ – необходимо включает наши заблуждения, наше непонимание его. Вот и пусть все развивается нормально.

Главное, как хорошо совпало: знаю о возможной беде от метапульсаций только я. Мог и не знать. Иерихонский? Он решил задачу – и все, далее озабочен карьерой… „Ах-ах, как это вы допустили, товарищ Пец?“ – „Вселенскую бурю проморгали, товарищ Страшнов. В следующий раз учтем“. В следующий раз, ха! Ищи-свищи… Можно даже соврать, что это Корнев своим шальным рывком нарушил шаткое равновесие в ядре Шара, вот и… Или напротив, что он героическими действиями пытался предотвратить и погиб? Поди проверь… Э, да не буду я врать! Или буду – для успокоения умов. Раз уж все иллюзорно. Восприятие веревки как змеи столь же ложно, как и восприятие веревки как веревки.

Так. Но это потом. А сейчас надо очищать башню и зону. Понапрасну губить людей нельзя».

VIII

Валерьян Вениаминович почувствовал такую жажду деятельности, что даже потер руки. Набрал код лаборатории MB:

– Вызываю Бурова. Любарскому присутствовать.

На экране тотчас возникли оба.

– Виктор Федорович, – объявил директор, – назначаю вас исполняющим обязанности главного инженера института. Пока временно. А там посмотрим.

Лицо Бурова не дрогнуло, только сразу как-то подтянулось и отвердело. Любарский глянул на него доброжелательно, всеми морщинами выражая, что одобряет выбор и поздравляет.

– Приказ издадим завтра, – продолжал Пец, – но к исполнению обязанностей вам лучше приступить немедленно. После вчерашней катастрофы нас справедливо упрекают в плохой организации техники безопасности. С этим, и верно, запустили, давайте подтягивать. Тем более что день все равно кувырком.

– Согласен, Валерьян Вениаминович, слушаю.

И голос у Вити стал гуще, тверже.

– Я сейчас объявлю учебную тревогу с эвакуацией всех помещений. Вы отвечаете за верхнюю часть башни – от крыши по десятый уровень. Ваша задача – проверить, все ли покинули помещения, в каком состоянии оставили: вырублен ли ток, перекрыли ли краны, газ… ну, не мне вам объяснять. Неполадки и виновных записывайте. В помощники можете взять Панкратова или Анатолия Андреевича – на ваше усмотрение. До пятнадцати ноль-ноль Земли наверху чтоб было пусто.

– Ясно. А низ?

– Низ я беру на себя. Там и встретимся.

– Но… поскольку мероприятие учебное, – вмешался Любарский, – я хотел бы остаться, не прерывать…

– Смешной разговор, Варфоломей Дормидонтович, – отчеканил Буров, повернув к нему лицо, – это же приказ.

Пец отключился. Наверху дело было на мази. Секунду он колебался: зайти в кабинет напротив или связаться? По телесвязи врать было сподручней. Набрал экранный код. В кабинете Корнева сидели те же двое.

– Валентин Осипович, вы назначаетесь исполняющим обязанности главного инженера института. – (Валя встал, лицо его на миг стало растерянно-глуповатым, но тут же подтянулось и отвердело. Иерихонский выпрямился в кресле, выразил на физиономии удовлетворение происшедшим.) – Пока временно. А там посмотрим… – И далее Валерьян Вениаминович, не утомляя себя разнообразием, повторил Синице слово в слово то же, что и Бурову, только ответственность на него возложил за низ баши и зону. – До пятнадцати двадцати ниже десятого уровня не должно остаться ни одного человека.

– Ясно, Валерьян Вениаминович, принято. А верх?

– Верх я беру на себя. – И Пец отключился.

«Кого бы еще назначить главным инженером? Впрочем, хватит и этих двоих. В том состоянии, в которое я их ввел (как это я удачно сказал: временно, а там посмотрим), люди проявляют чудеса усердия. Так, теперь общий аврал».

Он нажал зеленую кнопку общей связи. Сейчас его лицо под звуки сигнала внимания (удары гонга) повторилось на экранах в сотнях комнат, залов и вестибюлей башни.

– Внимание всем! – сказал директор. – Объявляю учебную тревогу, проверочную эвакуацию помещений института. Приказываю прервать все работы, кроме обеспечения внутреннего транспорта и связи. Контрольно-пропускной группе прекратить впуск людей и машин в зону. Диспетчерам – свернуть погрузочные работы, перекрыть впуск машин на спирали, очистить зону. Всем сотрудникам, за исключением служб низа, до шестнадцати ноль-ноль Земли покинуть башню и зону. Ночная смена отменяется. Начало работы завтра в восемь ноль-ноль Земли. Ответственность за эвакуацию сотрудников и соблюдение порядка возлагаю на моих заместителей Бурова и Синицу, а также на всех начальников отделов, лабораторий, мастерских и на старших групп. Связь с дирекцией с этого момента прекращается.