Пират и язычница - Вирджиния Хенли

Саммер с ужасом воззрилась на несчастных, громко бряцавших кандалами. И неожиданно поежилась от странного ощущения, будто кто-то упорно смотрит на нее. Саммер поспешно оглянулась и застыла. Перед ней стоял сержант Освалд.

– Хватай его! – приказал он зевакам. Саммер бросилась бежать, но ноги подкосились, и вот уже четверо здоровенных матросов преградили ей дорогу. Саммер поспешно стащила шляпу, и густая масса волос обрушилась ей на плечи.

– Пожалуйста, если встретите Черного Джека Флаша, передайте, что видели его женщину, Кэт, – пробормотала она.

Мужчины, потрясенные красотой незнакомки и тронутые тихими мольбами, переглянулись, готовые отпустить ее с миром, но прежде чем Саммер успела сделать шаг, мясистые лапы сжали ее талию:

– Ну и ну, да это никак знаменитый грабитель Черный Кот! – ехидно хмыкнул он.

– Немедленно отпустите меня, сержант Освалд, иначе я пожалуюсь самому королю, – пригрозила она, но тот зверски вывернул ей руку.

– Я теперь старший сержант, леди Сучка, и прошу не забывать об этом.

Он быстро подвел ее к длинной веренице женщин и приковал кандалами к последней. Ненависть и гордость не дали Саммер упасть от усталости, когда с полдюжины милиционеров под командой Освалда потащили узниц в портсмутскую тюрьму. Сорок оборванных бедняг были вынуждены стоять босиком на холодных камнях, пока не проверят каждое имя по списку. Задерганному коменданту было совершенно все равно, что к тому времени начался дождь и холодный ветер бросал ледяные капли в лица и без того истерзанных женщин.

– У меня и так все переполнено! – вопил Бладуорт, бегая по захламленной комнате, служившей ему конторой и одновременно жильем. – Верховный судья Хемпшира и Дорсета вот уже год как прикован к постели, и за все это время не было ни единой казни! Заключенные только и делают, что опиваются и обжираются за казенный счет!

Хорошо одетый человек, стоявший у стола, с брезгливым отвращением уставился на тюремщика:

– Бладуорт, я пытаюсь объяснить, что меня ограбили! Как вы смеете заставлять ждать такого уважаемого человека, как я? Если приказать милиционерам сейчас же отправиться на поиски, они наверняка схватят негодяя! Не понимаю, куда катится эта страна!

– Вам придется подождать своей очереди, мистер Блекторн, у меня не десять рук! Мало того, что не хватает стражников, милиционеров, провизии, и что же они делают?! Присылают еще сорок проклятых шлюх, а у меня и для четверых места не найдется!

Освалд лихорадочно соображал, как бы извлечь пользу из создавшегося положения. Он весь горел от радостного возбуждения. Подумать только, шлюха Хелфорда наконец попалась ему в руки!

Из сорока узниц, мокнувших под дождем, его мысли занимала лишь одна. Близок миг его торжества!

Взяв толстыми пальцами список заключенных, он тихо сказал:

– Если я выручу вас из этой передряги, Бладуорт, считайте себя моим должником.

Комендант задумчиво прищурился. Он шагнул ближе, и старший сержант невольно поморщился – от Бладуорта несло какой-то тухлятиной, омерзительной смесью пота, джина и немытого тела. Глаза навыкате были налиты кровью, паутинка красных прожилок на носу красноречиво говорила о его дружбе с бутылкой.

– Большинство этих баб – карманные воровки, проститутки, и я могу отвезти их в Саутхемптон. Шестеро – убийцы, и я получил приказ содержать их в Плимуте, где порядки строже. Предоставьте мне по первой просьбе отдельное помещение для допроса, и я оставлю здесь этих шестерых. Ну, что скажете?

– Заметано! – с готовностью согласился Бладуорт. – Сейчас позову клерка, чтобы внес их в тюремные книги.

– Безобразие! – вмешался мистер Блекторн, выступая вперед. – Мало у нас своих преступников! Когда они будут казнены, спрашиваю я вас?!

– Мистер Блекторн, половина заключенных ни разу не побывала на допросе. Некому выносить приговоры, поскольку судья лежит на смертном одре. Что я могу сделать? У меня нет полномочий наказывать преступников. Стоять на страже английского правосудия – задача не из легких, мистер Блекторн. Разве вы никогда не слышали о Великой хартии вольностей?

Освалд, махнув рукой, вышел на улицу и был встречен свистом и недружными воплями:

– Ты, куча дерьма, веди нас под крышу! Подлец! Ублюдок! Гнида вонючая!

Саммер задрожала, поняв, что он направляется к ней. Она лучше других знала, что все прозвища, которыми награждали Освалда, не воздают ему должное. Этот человек – воплощение зла, отродье дьявола.

Он, мельком взглянув на нее, расковал пять женщин. Она оказалась шестой. Окинув взглядом своих товарок, Саммер с удивлением увидела, что они были выбраны явно не за внешнюю привлекательность. Одна – коротенькая, квадратная бабища, жирная как свинья, другая – совсем девчонка. Третья была на сносях, и сердце Саммер заныло от жалости к ней. Пятая могла бы считаться даже хорошенькой, но холодный, беспощадный взгляд выдавал в ней закоренелую преступницу. Освалд почти приветливо улыбнулся Саммер, раздувшись от самодовольства. Теперь он за все отыграется!

Не успели шесть промокших до нитки женщин появиться в конторе Бладуорта, как мистер Блекторн, всплеснув руками, потрясенно возопил:

– Это он… она! Тот разбойник, что ограбил меня! Да сделайте же что-нибудь, черт вас побери!

– Мистер Блекторн, мы арестовали вашего опасного преступника, чего же вам еще?

– Как чего?! Желаю, чтобы его… ее… эту вот… повесили!

Но Освалд не собирался угождать всякому сумасброду. Он лично будет вершить правосудие и при этом смаковать каждое мгновение!

– Эти женщины – убийцы, – пояснил он взбешенному горожанину. – Уверяю вас, рано или поздно они будут качаться в петле. Но все должно выполняться по закону. Никто не ускользнет от его карающей десницы! Примите нашу глубочайшую благодарность за то, что помогли уличить преступницу.

Бладуорт ожесточенно поскреб кишевшую вшами голову:

– Единственная свободная камера в подвале, но в такие ночи, как эта, там набирается воды по щиколотку!

– Так вы еще и жалостливы, Бладуорт? Ну а я не из таких! Ведите этих потаскух туда и заприте хорошенько, а мне понадобится два фургона, чтобы отвезти остальных в Саутхемптон. Завтра я вернусь, и вы предоставите мне комнатку поуютнее.

Саммер не отрываясь смотрела на Освалда. Он жаждет мести и обязательно получит свой фунт плоти, в этом у нее не было сомнений.

Женщины спустились по каменным ступенькам в чрево подземной темницы. Их поочередно втолкнули в крошечную камеру. Стражник загремел ключами.

– Что же, по крайней мере хоть воды вдосталь, – бросила Сидни, женщина с жесткими глазами прожженной негодяйки.

Саммер никогда не видела ничего подобного. С поросших мхом стен сочилась мутная влага. Струйка вилась по полу и исчезала в вонючей дыре. Камера была пуста, если не считать тусклого светильника на стене, двух охапок гниющего сена и ведра для нечистот в углу. Женщины молча озирались, и Саммер, представив, что в такой тесноте неминуемо придется коснуться чужого грязного тела, невольно вздохнула. В камере стоял невыносимый смрад, и к тому же разило потом, испражнениями и плесенью.