Атрак - Mazurenko

Идёт война. И люди будут с пониманием относиться к тому, что на какое-то время тебе придётся отлучиться, что на какое-то время у них не будет власти. Да, вы похожи на рабов, которые нуждаются в указаниях господина, вы нуждаетесь в том, кто направлял бы вас. Но это же не означает, что от этого каждый человек теряет свою личность и превращается в предмет, лишённый жизни и понимания. Они ведь могут прожить какое-то время и сами, без чьего бы то было руководства. Если бы это было не так, то они не могли бы трудиться, совершать потребные покупки и просто жить своей жизнью. Ведь каждый человек в той или иной мере принимает собственные решения и руководит сам собой. Поэтому, если в их городах не останется руководителя, катаклизма не случится. Главное, что они будут видеть, как по улицам шагают стражники, которые оберегают их покой и готовы броситься защищать их от нападения врага. И тогда не будет никаких проблем. А, когда будет одержана победа над Гамионом, потребность в руководителях так вовсе отпадёт. Ты сможешь избрать их из народа, как ты это сделал после завоевания севера» Адин дослушал до конца слова бога войны. В его голове всё ещё боролись два противоречия. Он боялся, что западный виран может ударить по захваченным городам в любой момент, но руководить обороной будет некому. Однако, с другой стороны, он понимал, что у людей на плечах есть своя голова, которой они будут думать. Достаточно будет просто дать указания воителям, как нужно вести себя во время осады, чтобы не дать противнику прорваться, а жителям, чтобы они не высовывались из своих домов. И тогда всё будет хорошо. Дракалес так вовсе уничтожил последние сомнения Адина, добавив, что во время военного положения, когда противник стремительно захватывает территории, самым лучшим решением будет усилить собственную оборону, а не растрачивать силы на тщетные попытки отбить свои потерянные города. Поэтому, чем скорее начнётся завоевание, тем меньше будет оставлено времени Гамиону на обдумывание положения и принятия контрмер. Виран воодушевился этими речами и велел гонцу, чтобы в число тех трёх тысяч вошли и три ученика Дракалеса. Ваурд одобрительно кивнул на это всё.

«А чего такой недовольный? — поинтересовалась Золина после того, как они пересекли врата, — Мы, наконец-то, вернёмся к нашему учителю и продолжим воевать плечом к плечу» Юный щитоносец отвечал: «Да нет, я доволен. Просто не показываю это» — «Ты и в самом деле думаешь, что мы с Вихрем поверим в это? Да ты ж такой, что у тебя на лице всё написано. Давай выкладывай. Что, у тебя там любовь в Вальдэре появилась?» — «Это у тебя там любовь появилась. Я ж говорю, что рад примкнуть к Дракалесу. Просто не показываю это» — «Ладно, я надеюсь, что он озвучит причину твоей печали, чтобы мы знали. Эх, вы только представьте: снова рядом с ним. Почувствовать этот дух войны, испытать этот боевой раж, снова быть сильными и уверенными. Наверняка мы идём в нападение» Вихрь отвечал: «Согласен, а то я что-то истосковался по сражениям. Я столько тренировался, что хочу новые приёмы уже на противнике отработать» Асаид ничего не сказал. Его вырвали из этого состояния покоя, которое начало овладевать им. Ему нужно будет распрощаться с беззаботными днями, с громким смехом и обожанием, которое он ловил на себе от других воителей. Теперь нужно будет постоянно сражаться, мало спать и быть как все. Вихрь рвался в бой, чтобы испытать зелье Индура. Алхимик провёл множество усовершенствований и вывел идеальную формулу. Осталось теперь только испытать её в бою. Вихрь нёс собой склянки с новыми отварами. А, чтобы не разбить их, каждая баночка была обёрнута кожей. И всё-таки у него на шее висел металлический флакон, в котором находилось средство, которое способно нейтрализовать воздействие любого зелья, на тот случай, если что-то всё-таки пойдёт не так во время этого сражения. Если всё пройдёт, как надо, воинство южан получит огромное преимущество. Никто, кроме Золины и Дракалеса не знал об этом. Поэтому он и сказал, что выучил новые приёмы, а потому спешит испытать их в бою. Золина стремилась к Дракалесу по понятным причинам. И, говоря со своими друзьями, она ничего не скрыла.

Все воители шли на главную площадь, где и должны получить дальнейшие распоряжения. И распоряжение было одним — проследовать в специально переделанное под казармы помещение, где они пока что проведут какое-то время. Однако для троих учеников Дракалеса было иное распоряжение — виран призывал их в ратушу. И все трое вошли в просторное помещение. Перед длинным столом стояли Адин и Дракалес. Увидев бога войны, Золина бросилась к нему и, казалось, готова заключить его в объятья, однако остановилась перед ним и отдала честь ударом правого кулака в левый нагрудник. Ваурд ответил ей тем же и кивком головы показал ей, чтобы она встала рядом. Она с радостью поравнялась с ним, заняв место по правую руку, после чего взор тарелона устремился на остальных, а после зазвучали его слова: «Вихрь, пусть будет прославлен тот день, когда я взял тебя к себе в ученики. За всё это время ты приумножил то, что тебе было даровано, и даже готов двигаться дальше. Что ж, действуй, как ты и задумал. А мы посмотрим, что из этого выйдет» В ответ латник стукнул кулаком в нагрудник. Затем настал черёд Асаида: «Сын кузнеца, почему ты не внял моим словам? Посмотри: твоему телу становится в тяжесть носить этих доспехи. Ты оставил мои наставления. Но этого оказалось мало. Ты даже перестал участвовать в утренних занятиях, а только продолжал отыскивать обожание тех, кто были с тобой. Они росли и поддерживали боевую форму. Ты же эту форму растерял. Скоро все воители ринутся в решающее сражение с западным вираном. Как же я тебе позволю участвовать в этом?» Асаид молчал, потому что был пристыжен. С ним заговорил Адин: «Мальчик мой, как же такое могло случиться?» Но тот не отвечал и вирану. Управитель взглянул на Дракалеса и спросил: «Что нам с ним делать?» — «Точнее, что е́му нужно делать? Асаид, сын Молы, победитель Луртара, каким будет твоё слово?» Набравшись смелости, он отвечал: «Оставьте меня стражником. Я пригожусь вам в стенах города» Дракалес не отступал: «Чтобы ты своим поведением сбивал с толку истинных воителей? Те, кто останутся сторожить город, должны быть не менее собраны, чем те, кто пойдут на войну. Мы не можем этого позволить» —