Динамика бессознательного - Карл Густав Юнг

пространства-времени, дескать, есть паутина, в которую человеческий разум угодил, как в ловушку туманной иллюзии. Пространство и время для нас – не просто непосредственная данность, они постижимы также эмпирически, поскольку все наблюдаемое происходит так, как если бы оно разворачивалось в пространстве и времени. Этот неопровержимый факт убедительно показывает, что разум с величайшим трудом находит обоснования своеобразной природы телепатических явлений. Но тот, кто воздает должное фактам, не в состоянии отрицать, что их очевидная внепространственность и вневременность – наисущественнейшее свойство телепатических явлений. Наше наивное восприятие и непосредственная данность есть, строго говоря, не более чем свидетельство психологической априорности формы восприятия, которое попросту исключает какие-либо другие формы. То, что мы вовсе не способны вообразить существование вне пространства и времени, никоим образом не доказывает, что такое существование само по себе невозможно. Следовательно, раз мы не вправе делать на основании внепространственности и вневременности никаких непреложных выводов относительно внепространственно-вневременной формы существования, мы не можем и заключать из явного пространственно-временного качества нашего восприятия, что нет формы существования вне пространства и времени. Сомневаться в непреложной действительности пространственно-временного восприятия не только допустимо; с учетом имеющихся в нашем распоряжении фактов это категорически необходимо. Гипотетическая возможность того, что психическое имеет отношение к формам существования вне пространства и времени, ставит перед наукой вопрос, который заслуживает самого тщательного рассмотрения на годы вперед. Идеи и сомнения физиков-теоретиков наших дней должны внушать осторожность и психологам, ведь с философской точки зрения «ограниченность пространства» есть сугубая релятивизация категории пространства. Нечто подобное может случиться и с категорией времени (а также с категорией причинности). Сомнения по поводу всех этих явлений сегодня куда более оправданны, чем когда-либо ранее.

[815] Природа психического простирается в темные области далеко за пределами нашего понимания. Она таит в себе столько же загадок, сколько их во Вселенной с ее галактическими системами, перед величественными конфигурациями которых лишь разум, лишенный воображения, не способен признать собственную ограниченность. Эта крайняя неопределенность человеческого понимания делает интеллектуальное самодовольство не только смешным, но и прискорбно глупым. Если поэтому – то ли по зову собственного сердца, то ли в согласии с древними уроками человеческой мудрости, то ли из уважения к тому психологическому факту, что «телепатическое» восприятие существует, – если отсюда заключить, что психическое в своих глубочайших слоях причастно внепространственным и вневременным формам и, значит, обладает той характеристикой, которая неадекватно и символически описывается как «вечность», то критический разум не сможет подыскать иного опровержения, кроме того, что к науке это non liquet [539]. Вдобавок мы получим неоценимое преимущество, сообразность тому стремлению человеческой психики, которое существовало с незапамятных времен и является универсальным. Всякий, кто отказывается сделать такой вывод, будь то из-за скепсиса или бунта против традиции, из-за недостатка смелости, отсутствия надлежащего психологического опыта или из-за бездумного неведения, статистически имеет крайне мало шансов стать первопроходцем в исследовании психики, зато практически наверняка вступит в конфликт с «кровными» истинами (wahrheiten seines blutes). Можно ли считать их абсолютными или нет, мы никогда не сумеем установить. Но достаточно того, что они представляются нам «склонностями», и мы хорошо знаем по своему горькому опыту, каково бездумно с ними конфликтовать. С тем же успехом можно сознательно отрицать инстинкты: это чревато утратой корней, дезориентацией, обессмысливанием бытия и прочими симптомами неполноценности. К числу роковых социологических и психологических заблуждений, на которые столь богато наше время, относится предположение, будто нечто способно моментально стать чем-то другим; например, что человек способен радикально изменить свою натуру или что возможно отыскать какую-то истину, которая выражала бы что-то совершенно новое. Любые существенные изменения – и даже незначительные улучшения – во все времена были сродни чудесам. Отклонение от «истин крови» порождает невротическое беспокойство, с которым мы постоянно сталкиваемся в наши дни. А беспокойство в свою очередь ведет к обессмысливанию бытия, которое равнозначно болезни души, и от понимания подлинных масштабов и значения этого заболевания мы пока очень далеки.

XVIII. Синхронистичность как принцип акаузальной взаимосвязи

Впервые опубликовано в виде монографии вместе с работой Вольфганга Паули «Влияние архетипических представлений на натурфилософские теории Кеплера» под общим названием «Объяснение природы и психического» (Цюрих, 1952).

Синхронистичность как принцип акаузальной взаимосвязи

Предисловие

[816] Этим своим текстом я, если можно так выразиться, выполняю обещание, о котором на протяжении многих лет боялся вспоминать. Меня смущали сложность самой проблемы и ее освещения; слишком велика казалась интеллектуальная ответственность, без которой нельзя подходить к рассмотрению подобной темы; а моя научная подготовка внушала мне самому немалые сомнения. Но я все-таки преодолел собственные опасения и наконец-то взялся за решение поставленной задачи – потому что, прежде всего, за минувшие несколько десятилетий мои познания в синхронистичности значительно возросли, а исследования истории символов, в особенности символа рыбы, позволили намного глубже погрузиться в данную тематику; вдобавок я в последние двадцать лет в других своих работах неоднократно намекал на явление синхронистичности, не углубляясь в его обсуждение. Мне хотелось бы покончить с этим неудовлетворительным состоянием дел и попытаться связно изложить все свои размышления по данному поводу. Надеюсь, что меня не заподозрят в излишней самонадеянности, если я попрошу от читателя большего, чем обычно, внимания и открытости ума. Во-первых, читателю предстоит путешествие по темным, опасным и огороженным предубеждениями пространству человеческого опыта; во-вторых, его ждет неизбежное столкновение с интеллектуальными трудностями, ведь рассмотрение и прояснение столь абстрактного предмета не может не вызывать затруднений. Уже после прочтения первых страниц всякому станет ясно, что не может быть и речи о полном описании и объяснении такого сложного явления; этот текст – не более чем попытка осветить проблему таким образом, чтобы выявить некоторые ее составляющие и бросить взгляд на ту чрезвычайно загадочную область, что обладает величайшей философской значимостью. Будучи психиатром и психотерапевтом, я нередко наблюдал феномен, который будет обсуждаться, и вполне убедился в том, сколь много эти внутренние ощущения значат для моих пациентов. В большинстве случаев это были ощущения того разряда, о которых люди предпочитают не говорить из опасения подвергнуться насмешкам глупцов. Меня, признаться, изумило, когда я осознал, как много людей испытывают ощущения подобного рода и как строго они оберегают свою тайну. Словом, мой интерес к этой теме опирается как на научные основания, так и на простую человеческую любознательность.

[817] В ходе работы мне очень пригодилась помощь моих друзей и коллег, имена которых я упоминаю в тексте. Особую благодарность я хотел бы выразить доктору Л. Фрей-Рон[540] за содействие в обработке астрологического материала.