Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер

Потом был период раскаяния Марка, его оправданий, просьб и заклинаний. Он честно покаялся перед моими родителями, вывалил у них в гостиной всю нашу жизнь, и они встали на его сторону.

– Ну знаешь, Анна, четыре месяца без секса – это слишком, – сказала мне мать.

– Это Марк тебе сказал? – ужаснулась я.

– Да, и он плакал.

Думаю, труднее всего мне было пережить не измену Марка. А то, что обаятельный мужчина, заступник, спасающий людям жизнь в ресторане и очаровывающий всех и вся, отныне превратился для меня в жалкого нытика, который плачется моей матери на то, что мы редко спим вместе. Я знала: что-то сломалось. Наконец в июне 2013 года он согласился дать мне развод.

Я устала от Нью-Йорка, устала от большого города с его жарой, его расстояниями, неумолчным шумом, никогда не гаснущим светом. Мне хотелось поселиться где-то еще, хотелось перемен. Случаю было угодно, чтобы в “Нью-Йорк литерари ревью”, на который я была подписана, мне попалась на глаза статья про Орфеа:

Я взяла несколько дней отпуска на время фестиваля, забронировала номер в “Палас дю Лак” и поехала в Орфеа. В статье все оказалось правдой: я обнаружила рядом с Нью-Йорком волшебный, защищенный мир, где мне бы хотелось жить. Я поддалась чарам его узеньких улочек, его кинотеатра, его книжного магазина. Орфеа показался мне городом мечты, где можно изменить не только обстановку, но и жизнь.

Однажды утром я сидела на скамейке на набережной, любовалась океаном и вдруг увидела вдалеке нечто похожее на взметнувшийся над водой фонтан кита. Мне захотелось поделиться с кем-нибудь этим открытием, и я призвала в свидетели мужчину, совершавшего пробежку.

– Что случилось? – спросил он.

– Кит, там кит!

Красивый мужчина лет пятидесяти. Его явно позабавил мой восторг:

– Их тут часто видят.

– Я здесь раньше никогда не была, – объяснила я.

– Откуда вы приехали?

– Из Нью-Йорка.

– Не то чтобы издалека, – заметил он.

– Да, это близко, и все же так далеко, – ответила я.

Он улыбнулся, и мы немного поболтали. Его звали Алан Браун, он был мэром города. Я в двух словах рассказала ему, что переживаю непростой момент в жизни и хотела бы начать все сначала.

– Анна, – сказал мне Алан, – я хочу вас о чем-то попросить. Не подумайте чего дурного, я женат и не собираюсь к вам приставать. Но вы не хотите сегодня прийти к нам на ужин? Мне бы хотелось с вами кое о чем поговорить.

В тот вечер я ужинала с мэром Брауном и его женой Шарлоттой. Дом у них был очень симпатичный. Красивая пара, она, должно быть, чуть младше его. Она была ветеринаром, открыла маленькую лечебницу, дела в которой шли очень хорошо. Детей у них не было, я не стала задавать лишних вопросов.

Истинную причину приглашения мэр раскрыл только за десертом:

– Анна, мой шеф полиции через год выходит в отставку. Помощником у него довольно глупый парень, он мне не очень нравится. У меня большие планы на этот город, и я хочу, чтобы этот пост занял человек, на которого я могу положиться. Мне кажется, что вы – идеальный кандидат.

Я на минуту задумалась, и мэр добавил:

– Только должен вас предупредить, у нас очень спокойный город. Это не Нью-Йорк…

– Тем лучше, – ответила я. – Мне как раз не хватает покоя.

Назавтра я приняла предложение Брауна. Вот так в один прекрасный сентябрьский день 2013 года я и переехала в Орфеа. В надежде начать жизнь заново. А главное, снова обрести себя.

Понедельник, 28 июля 2014 года

Спустя два дня после открытия фестиваля

По прошествии полутора суток после фиаско премьерного спектакля театральный фестиваль в Орфеа был официально отменен. СМИ по всей стране бушевали. Особенно жестокие обвинения сыпались на полицию, не сумевшую защитить жителей. После убийства Стефани Мейлер и Коди Иллинойса драма со стрельбой в Большом театре переполнила чашу терпения: какой-то убийца терроризировал Хэмптоны, население волновалось. Отели во всей округе пустели, клиенты один за другим отменяли бронь, отдыхающие отказывались сюда ехать. Повсюду царила паника.

Губернатор штата Нью-Йорк был в бешенстве и изъявил свое неудовольствие публично. Браун лишился поддержки населения, а майор Маккенна и прокурор получили разнос от начальства. Они решили встретить огонь критики с открытым забралом и дать прямо сегодня утром пресс-конференцию в мэрии. Я считал, что ничего хуже придумать нельзя: на данный момент нам нечего было сказать журналистам, зачем лишний раз подставляться?

В коридорах мэрии мы с Анной и Дереком до последней минуты пытались их убедить отказаться на время от публичных заявлений, но тщетно.

– Проблема в том, что пока вы журналистам ничего конкретного объявить не можете, – объяснял я.

– Потому что вы не удосужились найти что бы то ни было! – гремел помощник прокурора. – С самого начала этого расследования!

– Нам нужно еще немного времени, – защищался я.

– Времени у вас было более чем достаточно! – возразил помощник прокурора. – А в результате я вижу катастрофу, трупы и обезумевшее население. Вы импотенты, вот что мы заявим прессе!

Я повернулся к майору Маккенне в надежде найти поддержку:

– Майор, вы не можете взваливать всю ответственность на нас. Безопасность театра и города обеспечивали вы и Монтейн.

Майор на это неловкое замечание взвился как ужаленный.

– Это что за наглость, Джесси! – заорал он. – Кто, как не я, покрывал тебя с самого начала этого дела. Мне вчера вечером звонил губернатор, у меня уши в трубочку свернулись от его крика! Он хочет пресс-конференцию, он ее получит.

– Извините, майор.

– Мне плевать на твои извинения, Джесси. Вы с Дереком открыли этот ящик Пандоры, так извольте закрыть его обратно.