История под знаком вопроса - Евгений Габович

Один из наиболее известных случаев плодотворного сотрудничества Скалигера с Казобоном связан с «открытием» последним списка античных правителей, привязанного к греческим олимпиадам. Скалигер считал, что такой список должен был входить в несохранившуюся часть труда Евсевия, над «восстановлением» которого он так долго трудился. Но в своем «Исправлении хронологии» он был вынужден лишь ограничиться своими подозрениями в существовании такого списка в древности и соображениями о том, что в этом списке должно было присутствовать. Эти ЦРУ (ценные руководящие указания) и были восприняты Казобоном как инструкция к действию и он провел много времени, собирая по крупицам сведения о правителях, время жизни которых падало на эпоху счета времени по олимпиадам.

Результатом этих трудов явился длинный список, состоявший из нескольких частей, якобы найденный Казобоном в Парижской Королевской библиотеке (лежал он себе там с античных времен, еще задолго до основания самой библиотеки лег себе родимый на полку, а когда понадобился Скалигеру, то и бросился в глаза его лучшему другу, несмотря но покрывавший его толстый слой послеантичнои пыли!):

• Списка греческих правителей этого времени.

• Списка негреческих античных же правителей.

• Списка всех победителей олимпиад до 249–й по счету.

• Большая цитата из философа Порфирия относительно времени диадохов (первого поколения правителей после Александра Великого, за которыми последовали т. н. эпигоны).

Интересно, что в течение приблизительно двухсот лет эту рукопись (Бернайс называет ее Смешанным кодексом или Всякой всячиной по-простому) в Парижской библиотеке никто не мог найти, пока это не удалось в середине XIX века англичанину по имени Крамер. Бернайс пишет, что Крамер говорил как-то очень стеснительно, как о предположении, что кодекс сей может быть подлинным. Ясно, с начала XVII века бумага успела пожелтеть. Крамер пишет, что публикация Скалигера была недостаточно добросовестной, но Бернайс относит эту оценку к разряду неумело сформулированных выражений. Бернайс считает, что Скалигер просто скромно осуществил множество улучшений, не оговорив никак, что он дарит миру улучшенную версию. Бернайс подчеркивает, что Скалигер поступал так и прежде, например при издании труда некоего Синцелла. Правда, Бернайс признает наличие у Скалигера и грубых ошибок, но относит это на счет переписчика.

Эту свою находку Казобон озаглавил как «Избранные места». В этом он следовал примеру Скалигера, который уже незадолго до этого опубликовал в приложении к своей «Сокровищнице времен» некоего хрониста Идация, якобы написавшего дополнение к Евсевию, причем использовал для этого изготовленный для него Фридрихом Линденброгом список, якобы представлявший собой копию некоего кодекса, включавшего текст Идация. Уже после смерти Скалигера французский иезуит Сирмонд издал более полный вариант текста Идация и при переиздании «Сокровищницы времен» в 1629 году в нее был включен вариант Сирмонда.

Примеров публикации Скалигером различных других античных и византийских хронологов Бернайс приводит немало. Оставим на его совести восторги по поводу этой титанической работы Скалигера и позволим себе усомниться в том, что все эти многочисленные произведения сохранились в веках и тысячелетиях и в нужный момент оказались в руках своего редактора, исправителя и публикатора Скалигера. Зная о его дивинаторских способностях и склонностях, не естественнее ли предположить, что Скалигер, по крайней мере в некоторых случаях — просто писал эти произведения за античных и византийских авторов, в свое время не удосужившихся реализовать соответствующие замыслы, быть может, используя какие-то отрывки, уже сочиненные до него другими в разных целях.

Незадолго до завершения Скалигером его второй хронологической книги Казобон сообщил ему о своем «открытии» и тот был в восторге от того, что намеченный им план действий постепенно выполняется и требовал срочной присылки ему копии этого списка, что и было сделано. Казобон писал, что он наткнулся на кодекс, содержащий греческий текст без титульного листа и без начала, в котором и содержатся названные три списка. Полученный список он успел опубликовать в «Сокровищнице времен» как приложение на 24 листах

Но вернемся к списку, обнаруженному Казобоном. С правителями — бог с ними — связываться не буду, наверное, очень уж малый след они оставили в истории, коль приходилось искать их список аж в Королевской библиотеке во Франции XVII века. А вот список победителей олимпиад меня заинтересовал (очень уж трудно себе представить традицию, которая сохранялась тысячу лет: слишком уж это большой срок тысяча лет!) и я бросился читать все, что нашел, про античные олимпийские игры. Нигде ни слова об этом списке. Приводятся отдельные имена наиболее известных атлетов, но о списке с сотнями имен — ни слова. Правда все время идет речь о таких списках, в которые победителей заносили, но ничего конкретного не сообщается и именно названного выше списка никто не упоминает.

Вот богато иллюстрированная немецкая книга Вернера Рудольфа «Олимпийские игры в античности» (Урания, ГДР, 1975). Подробно рассказано о разных видах спорта, когда, по какой дисциплине соревновались (оказывается, довольно долго олимпийские игры проводились каждый раз по какой-то одной спортивной дисциплине), приводятся имена отдельных победителей, но ни имени Казобона, ни его списка нигде нет. Листаю еще более солидную специализированную книгу Хайнца Шебеля «Олимпия и олимпийские игры», переведенную на многие языки и считающуюся базисным историческим произведением современного олимпийского движения и узнаю только, что для игр с номерами 265–286 не сохранились имена победителей и что, мол, даже не ясно, проводились ли эти игры. Зато про списки победителей 146—80 годов до н. э. сказано, что из них следует, что в эти годы игры имели только локальное значение. Но об открытии списка всех победителей и о Казобоне нет ни слова. Нет ни того, ни другого и в «Истории культуры античности. Греция» (Академия, Берлин, 1977). Нечего и говорить, что нигде нет и имени Скалигера, напечатавшего этот список.

Никто не помнит об «Избранных местах» Казобона и их исправлении Скалигером. Наконец, пролистав несколько десятков книг, обратился за помощью к верному другу студентов и школьников — Интернету. Задав ключевые слова «Античные олимпиады, победители» нашел 123 ссылки на разные материалы, но ни в одном из них не было имени Казобона. Девять материалов оказались посвящены спискам победителей олимпиад, но про наших великих хронологов они ничего не сообщали. Зато я узнал — и из книг, и из этих материалов — что даже дата первых игр (якобы 776 год до н. э.) не является надежной, а была реконструирована с определенной долей сомнения на основании списка победителей, якобы составленного около 400 года до н. э. Гиппием из Эллиса. Историки, оказываются, подозревают, что олимпийские игры проводились в течение столетий до первых таких игр и даже приписывают товарищу Гераклу пальму первенства в вопросе об изобретении оных. Только вот им не совсем ясно, в каком именно столетии жил этот исторический деятель. Шебель считает, что с XIII века до н. э. в Олимпии была традиция чествования Геракла.

А теперь вернемся к истории нахождения рукописи Казобоном в Королевской библиотеке и зададимся вопросом, что это вообще может значить, что рукопись была найдена (или что Казобон на нее натолкнулся). Напомним, что незадолго до того, в предыдущем 1604 году Казобон, живший уже с 1600 года в Париже и безусловно работавший в Королевской библиотеке, стал ее библиотекарем. Если бы рукопись уже была в фондах библиотеки до этого, то Казобон, по крайней мере, с 1598 года знавший, что Скалигер разыскивает список победителей олимпиад, мог бы искать ее в каталогах библиотеки. Но и в 1605 году он ее явно не в каталоге нашел, а «наткнулся» на нее. Слово «наткнулся» можно интерпретировать по-разному, но ясно, что речь не идет о нормальной, хранившейся по правилам большой библиотеки, рукописи. Во всяком случае он не сообщает в письме Скалигеру, как находить ее в фондах библиотеки. Может быть, она еще не была им включена в эти фонды, да и в последующие месяцы, до своего отъезда в Англию, он, скорее всего, так и не сумел внести рукопись в каталоги. Только этим и можно объяснить, почему в течение приблизительно 200 лет никто не мог эту рукопись в библиотеке разыскать. Скорее всего он, написав эту рукопись, положил ее на какую — нибудь полку соответствующего раздела дозревать (стареть, желтеть) и не внес ее в каталоги для того, чтобы она не попала никому в руки в ближайшее время, т. е. в виде, который выдавал бы ее недавнее происхождение.