Обнаженный Бог. Феномен - Питер Гамильтон

— Ну а теперь покиньте захваченные вами тела, — сказал Сайнон.

— Мы не можем, — сказала Стефани. Она ощущала страх и горе друзей и разделяла с ними эти чувства. Голос ее задрожал. — Ведь вы сейчас и сами это знаете, так зачем нас просить об этом?

— Замечательно, — Сайнон взялся за палку с ошейником.

— Не надо применять к нам эти штуки, — попросила Стефани. — Мы пойдем спокойно.

— Извините, таковы правила.

— Послушайте, я — Стефани Эш, та самая, что вывезла детей. Это что-то да значит. Свяжитесь с лейтенантом Анвером из королевского флота. Он подтвердит мои слова.

Помедлив, Сайнон обратился к процессору, запросил память Передового форта. Изображение, возникшее на дисплее, совпадало с обликом женщины, да и мужчина в пестрой одежде, с массой волос, был, без сомнения, тот же.

— Нельзя доверять внешнему сходству, — сказал Чома. — Они могут придать себе любой облик.

— Если они не будут оказывать сопротивления, ни к чему применять силу. Они пока ведут себя мирно. К тому же они не могут убежать.

— Ты слишком доверчив.

— Вставайте по одному по нашей команде, — сказал им Сайнон. — Мы эскортируем вас к полевому лагерю. Там вас поместят в ноль-тау. Всю дорогу наготове будут три автомата. При сопротивлении применим ошейники. Они нейтрализуют энергистическую силу. Понятно?

— Да, — сказала Стефани. — Благодарю вас.

— Очень хорошо. Вы первая.

Стефани осторожно поднялась на ноги, стараясь не делать быстрых движений. Чома взмахнул дулом автомата, указывая на узкую тропинку между поваленными деревьями.

— Идите, — она пошла. Сайнон отдал команду Франклину.

— Тине понадобятся носилки, — сказала Стефани. — И кто-то должен сопровождать Мойо. Он повредил глаза.

— Не беспокойтесь, — резко оборвал ее Чома. — Будьте уверены, до лагеря дойдут все.

Они вышли на свободное пространство. Стефани посмотрела на место, где только что был Кеттон. Плотная темная пыль поднималась над уничтоженным городом.

Кое-где горели небольшие огни, чуть светились их оранжевые короны. Наверху загорелись двадцать тонких алых полосок, соединились с облаком. И пробежали юркие молнии.

— Черт возьми, — пробормотала она.

По дну долины тысячи сержантов шли к молчаливым темным руинам. Укрывшиеся в них одержимые знали, что они идут. Животный страх выплескивался из облака пыли, словно адреналин. У Стефани сильно забилось сердце. По ногам и груди побежали мурашки. Она споткнулась.

Чома подтолкнул ее сзади автоматом.

— Идите.

— Вы разве не чувствуете? Они боятся.

— Ну и хорошо.

— Да нет, они по-настоящему напуганы. Смотрите.

Из пыльного занавеса вырывались вспышки яркого света. Сначала они дрожали, а потом выровнялись, успокоились. В небе снова появилось защитное облако.

— Неужели вы так глупы, что беретесь за старое? — сказал Чома. — Генерал Хилтч не даст вам спрятаться.

Словно подтверждая его слова, электронный луч прошил небо. Бело-голубой столб, шириною метров двести, пробил крышу пылевого облака. Раздался страшный грохот, молнии, ударив по кипящей поверхности, вонзились в грязь. На этот раз одержимые оказали сопротивление. Десять тысяч умов на площади в две квадратных мили соединились в едином желании — освободиться.

Разряды лазерных лучей потихоньку были укрощены. На земле разгорался алый свет. Страх одержимых сменился восторгом, а потом и решимостью. Стефани смотрела на шумное зрелище, открыв от удивления рот. Гордость переполняла ее: вернулось их прежнее единство, а вместе с ним и ощущение общей цели. Освободиться. Уйти.

Красный свет в облаке сгустился и стал освещать дно долины. Яркая волна света залила грязь и трясину.

— Бегите, — сказала Стефани обомлевшим сержантам. — Убегайте. Пожалуйста. Идите! — и обхватила себя руками, когда красный свет приблизился к ней. Это было не физическое ощущение, а скорее психосоматическое. Тело ее и землю, и воздух, и тела друзей, и огромные фигуры сержантов залило красным светом.

— Ладно! — заорал Кохрейн. И ударил по воздуху кулаком. — Поехали с нами, придурки.

Земля задрожала. Все упали на колени. Сайнон, не выпуская из рук автомат, старался держать его на уровне груди ближайшего к себе пленника, но тут затрясло еще сильнее, и он распластался на земле. Подключив сродственную связь, сержанты с решительностью, не уступавшей силе, с которой прижались к земле, сцепились ментально друг с другом.

— Что происходит? — заорал он.

— Похоже, мы уходим отсюда, приятель, — закричал Кохрейн. — Вы успели на последний автобус из этой галактики.

Ральф смотрел на красный свет, выплывший из пылевого облака. Изображения давали ему полную картину, на все триста шестьдесят градусов. Он знал, как выглядит картина с воздуха и с земли. Сообщения поступали к нему и визуальные, и словесные… с сенсоров платформ, от войск, собравшихся в долине Катмос.

— О Господи, — вздохнул он. Дело дрянь. Он знал это.

— Отчего не ударить, как следует, с платформ? — спросил адмирал Фарквар.

— Не знаю. Похоже, оно больше не растет.

— Слушаюсь. Форма круглая, двадцать километров в диаметре. И там две трети наших сержантов.

— Они пока живы? — спросил Ральф у Экейши.

— Да, генерал. Электроника испортилась полностью, но они живы, и родственная связь не пострадала.

— Тогда что… — земля вдруг ушла из-под ног. Он упал, сильно ударившись боком. Силиконовые палатки лагеря закачались. Люди вокруг него либо упали на колени, либо растянулись в полный рост.

— Черт! — воскликнула Экейша.

Дно долины вздыбилось, граница его совпадала с красным светом. Поднялись огромные вихри грязи и камней. Красный свет, сделавшись ярче, опустился вместе с ними.

Ральф не верил своим глазам, хотя он и знал: то, что он видит сейчас, происходило с целыми планетами.

— Не может быть, — закричал он.

— Тем не менее это так, генерал, — сказала Экейша. — Они уходят.

Земля все поднималась. Быстро и уверенно она оторвалась от полуострова на двести метров. Глазам больно было на нее смотреть: красный свет отбрасывал длинные тени на долину. Вот уже и триста метров… нейросеть Ральфа пришла в негодность. Вокруг стала подниматься трава, стряхнув грязь, она превратила территорию лагеря в зеленую лужайку. Упавшие деревья с треском выпрямили стволы, словно старик, с хрустом разогнувший спину.

Затем живой красный свет стал слабеть. Ральф, прищурившись, смотрел на него и видел, как земля быстро удаляется от него. Высота ее составляла метров пятьсот, и уходила она с величавой торжественностью айсберга. Хотя, если быть точным, она не двигалась, а сжималась, красный свет окутывал вырванный из Мортонриджа остров и уносил его в другую галактику. Он имел форму конуса, плоское основание которого находилось сверху. Именно так одержимые и выдернули его из планеты, словно корнеплод из грядки.