Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - Джон Джейкс

– А, вот ты где. – К Вирджилии направлялся Джордж. – Ты так быстро ушла, что я забеспокоился. Тебе нездоровится?

– Нет, просто там было слишком душно. Но мне уже лучше. – Она взяла брата под руку и увела в зал.

Но из головы никак не выходил высокий красавец-негр. Когда они возвращались на Традд-стрит, она как бы между прочим спросила, имеет ли какое-то особое значение, если у раба нет нескольких зубов.

– Я видела одного такого там, перед входом, – сказала она.

Когда Купер объяснил возможную причину удаления зубов, Джордж напрягся. Вирджилия отреагировала так, словно слышала об этом в первый раз, но, как ни странно, осталась совершенно спокойной.

– Тот парень, которого вы видели, должно быть, Грейди, человек Хантуна, – добавил Купер. – Такой высокий? Красивый?

– Честно говоря, не обратила внимания, – солгала Вирджилия, крепко сжимая ноги под юбками. Она узнала все, что хотела.

Грейди. Она смаковала это имя, засыпая тем вечером. Соленый бриз дул из душистого сада. Нежные ароматы и влажность ночи только усиливали страстное желание Вирджилии, пока наконец она не ощутила настоящую боль.

– Грейди, – прошептала она в темноте.

Она знала, что, скорее всего, никогда больше его не увидит, но ей очень хотелось, чтобы нашелся способ это изменить.

* * *

Вместе с Хазардами в Монт-Роял пришло небольшое похолодание. Резкий, скошенный свет октября придавал всему вокруг какое-то печальное очарование, но Билли не замечал этой красоты. Он вообще почти никого и ничего не замечал, кроме Эштон.

Они проводили вместе каждый свободный час. Эштон показала ему всю плантацию, хотя Билли и подозревал, что бо́льшую часть из того, что она ему рассказывала на их верховых прогулках, девушка просто выдумала. Он чувствовал, что она не слишком понимает, да и не интересуется тем, как сажают рис и как собирают урожай.

Поселок рабов произвел на Билли странное, почти завораживающее впечатление. Негры смотрели на него с печалью и безнадежностью. Казалось, обычный человеческий смех был здесь редкостью. Впервые он начал немного понимать, почему Вирджилия, Констанция и остальные члены его семьи так ненавидели рабство.

Раньше он не имел своего суждения на этот счет, в основном соглашаясь с мнением родных, хотя и без особого пыла. Но когда он проехал по грязной улочке между рядами этих жалких домишек, все изменилось. Если рабы, как утверждали южане, были беспечными и счастливыми, почему его глаза говорили ему совсем о другом? Он чувствовал досаду. Что-то здесь явно было не так. Эта мысль, как заноза в пятке, не то чтобы уж очень сильно беспокоила его, но постоянно причиняла неудобство.

В их отношениях с Эштон тоже появилась такая заноза. Сначала Билли никак не мог понять, почему чувствует неловкость в ее присутствии. Она все еще волновала его. Это действительно было так, несмотря на то что его романтические представления о физической близости развеялись благодаря забавам с той нью-портской девушкой на сеновале ее отца, и хотя первые минуты, снимая штаны, он ужасно смущался, время, проведенное с милашкой Софи, потом вспоминал с большим удовольствием.

Эштон по-прежнему оставалась для него одним из самых прекрасных созданий, каких он только встречал. И даже несмотря на некую необразованность, она, безусловно, обладала природным умом и к тому же весьма бойким язычком. К концу первой недели в Монт-Роял он наконец понял, что же его так беспокоило. То, как Эштон целовала его, как касалась его лица и как смотрела на него, – все говорило о ее «взрослости», другого слова он просто не мог подобрать. А ведь ей в этом году исполнилось всего пятнадцать.

В субботу вечером Орри устроил пикник в честь своих гостей. С наступлением прохладных сумерек начали собираться родственники и соседи. Среди гостей была очень красивая женщина, с которой Орри, казалось, поздоровался с особым почтением. Ее звали миссис Ламотт, она почти все время была одна – ее муж сразу отошел к группе других мужчин, и, судя по их приглушенным голосам и взрывам грубого смеха, они прекрасно проводили время, рассказывая друг другу непристойные истории.

Когда стемнело, по бокам лужайки в землю воткнули множество факелов, чтобы свет отвлекал насекомых. Билли и Эштон сбежали с пикника к реке, держась за руки.

– Так чудесно, что ты здесь! – воскликнула Эштон, когда они дошли до конца пирса и остановились, глядя на слегка подернутую рябью воду. – Вы долго здесь пробудете?

– Джордж говорил, еще неделю или около того.

– Это делает меня такой счастливой! Но и печальной тоже.

– Печальной? Почему?

– Когда я рядом с тобой…

Она повернулась к нему. Далекие факелы отражались в ее глазах маленькими яркими точками. Гости бродили туда-сюда перед дымными огнями, похожие на призраков.

– Продолжай, – сказал Билли.

– Когда мы вместе, я должна постоянно бороться со своими чувствами. Я хочу быть еще ближе к тебе… – Она прижалась к нему грудью, губами, потом приникла всем телом. Билли почувствовал, как шевелятся ее губы, когда она пробормотала: – Намного ближе, чем это позволительно…

Билли начал целовать ее и вдруг почувствовал, как что-то опустилось ниже его талии. Господи, нет! Это была рука Эштон, проникшая под его брюки. Даже если бы земля сейчас разверзлась у него под ногами, он бы так не удивился.

Эштон со стоном выдохнула его имя и крепко сжала пальцы, впиваясь в него долгим жарким поцелуем. Он быстро справился с изумлением и собственной сдержанностью и ответил на поцелуй. Левая рука Эштон обвила его шею, а правая… правая продолжала сжимать все сильнее и настойчивее. Эта игра губ и рук быстро привела к смутившему Билли результату. Эштон почувствовала, как он напрягся под ее пальцами.

И тут же она отпрыгнула назад, прижав ладонь к губам.

– О боже, неужели я…

Чувствуя себя униженным, Билли отвернулся к реке. От стыда он не мог вымолвить ни слова.

– Билли, мне так жаль… я просто не могла сдержаться, милый…

– Все в порядке, – пробормотал он.

Через пять минут они увидели Бретт и Чарльза, которые пошли искать запропастившуюся парочку. Избежать встречи было невозможно, как бы Билли этого ни хотел. К счастью, на его шерстяных, в мелкую клетку брюках было мало что заметно, а если бы нашелся какой-нибудь невежа и поинтересовался происхождением пятна, он был солгал, что пролил на себя бокал с пуншем.

Они вернулись к гостям. Никто ни о чем не спрашивал. Однако поведение Эштон оставило яркое впечатление. Она была чересчур опытна. Именно эта мысль вертелась в голове Билли половину ночи и несколько дней после того случая. Для столь юной девушки она была чересчур опытна.

Но откуда у нее такой опыт? Думая об этом, Билли изводил себя мучительной ревностью. Он и хотел знать, где Эштон научилась всему этому, и боялся узнать. А еще он понимал, что их отношения начали увядать. Ему было грустно от этого, и в то же время он испытывал странное облегчение.