Влюблённые - Лина Вальх

след, пока наконец девушки не упёрлись в высокие из почерневшего дерева ворота, из-за которых доносился шум метрополитена.

— Эйлин! — Уилл споткнулся, наступив ногой в захрустевшую грудь какого-то еще дымящегося тела.

Она обернулась. С покрасневшим и опухшим от слез лицом и полинявшими васильковыми глазами. Она искала его взглядом, но могла слышать только, как Уилл чертыхается, пытаясь высвободить ногу из ловушки грудной клетки.

— Дядя Уилл?!

Он победно охнул, пнув тело в сторону и шагнул вперёд. Джанет не смотрела на него: она ковырялась в замке дверей, но воздух вокруг неё искрил маленькими разрядами, температура медленно ползла вверх, а кончики волос уже начинали пылать. Громко выругавшись по-французски, Джанет распрямилась, откинула назад волосы и с силой прижала ладонь к висящему в петле тяжёлому амбарному замку. Металл быстро покраснел, расползаясь ярким светом по дужке и окружающему пространству, а затем и вовсе побелел, тут же рухнув на землю. Несколько жирных расплавленных капель упали рядом с ним, шипя и расползаясь в стороны на холодной мокрой земле.

Смахнув со лба капли пота, Джанет обернулась, и мир тут же медленно поплыл вокруг Уилла. Нет, он не позволит ей снова провернуть этот трюк. Покачнувшись, Уилл сделал еще шаг и протянул Эйлин руку, глядя в глаза Джанет. Ее плечи были неестественно ровными, а спина, за которую она сложила руки, неестественно прямой. Змея, готовящаяся к атаке, и то выглядела бы в этот момент дружелюбней, чем Джанет Калверт.

Уилл негромко кашлянул, прочистив горло, и перевёл взгляд на Эйлин.

— Идём со мн…

— Бежим.

Джанет не дала ему договорить: вытянув перед лицом ладонь, как для воздушного поцелуя, она подула на неё, направляя в сторону Уильяма сноп маленьких огненных искр, как от болгарки. Они вонзались в кожу, прожигали ее с отвратительно знакомым запахом. Он попытался отмахнуться, но искр стало лишь больше: они атаковали его роем маленьких пчёл, от которых было невозможно отбиться. Он вертелся на месте, перескакивал через разбросанные по земле тела охотников и случайных жертв побега Джанет и Эйлин, несколько раз врезался в стену. Бровь засаднило, веко начало слипаться от стекающей на него крови, но Уильям все равно ничего не видел сквозь кружившие вокруг него водоворотом вспышки огня.

Спустя минуту ему практически удалось разогнать от себя рой этих маленьких настырных насекомых и с облегчением выдохнуть.

А затем Джанет оказалась прямо перед ним, привстала на цыпочки и сдула с ладони еще один сноп искр прямо в глаза.

***

— Ну так что? А теперь мне расскажут, почему наша операция сорвалась из-за… тебя?

Лазарет Ордена этой ночью кишел изувеченными охотниками, среди которых Уильям чувствовал себя белой вороной. Единственный пострадавший координатор, на которого, казалось, стёкся поглядеть весь Орден.

Очнулся Уилл уже на кушетке, со слезящимися от жжения глазами, пульсирующей надбровной дугой и ноющим носом. Он определённо был уверен, что будучи в сознании его и без того изломанный за прошедшую жизнь нос был целым, но знакомая боль в нем кричало обратное. Джанет. Он погнался за Джанет и Эйлин и даже смог их настигнуть, если бы не… Он нахмурился, отчего глазные мышцы заныли с новой силой, посылая разряды по каждой косточке черепа. Даже в ушах что-то срезонировало гулким шумом крови в перепонках.

Он едва видел снующих вокруг себя людей, пока они осматривали его, светили фонариком в пылающие глаза и о чем-то переговариваясь. Спрашивать его мнения не стали: раздвинули пальцами веки и закапали тут же зашипевшую в глазах жидкость, от которой впрочем боль тут же отступила. Стекающие по щекам капли оставляли после себя холодные дорожки. Его веки и глаза были где-то там, куда прикасались чужие пальцы знахарей. Вокруг него кружили уродливые морды птиц, так и норовя выклевать блестящие глазные яблоки.

Анестезия успокаивала, но Уилл знал, что это ненадолго.

Что было в каплях знахарей Ордена Уильям мог только догадываться, но его глаза, смогли нормально видеть уже через два часа, во время которых люди в масках ястребов продолжали обрабатывать его раны какими-то причудливыми способами. На столах были разбросаны раскрытые книги, все кушетки ломились от бинтов и ступок с мазеобразными субстанциями ядовитых цветов, а напротив за главным столом сидели Саша и Шарль, общаясь на повышенных тонах.

— Марианна Адамович. Моя… — Саша запнулась, — бывшая подруга и коллега.

— Бывшая? — прокряхтел Уилл, несмотря на возражения знахарей, усаживаясь на кушетке.

— Да, бывшая. — Экзорцист с силой поджала челюсть. — Она ушла из Ордена несколько лет назад. Мы продолжали общаться — она помогала нам вести дела, консультировала и иногда выполняла разные мелкие поручения, на которые мы не могли отправить команды официально. Либо это было слишком хлопотно, либо не в нашей компетенции, либо этого не было прописано в регламенте Ордена.

— А потом, как всегда что-то произошло, — понимающе кивнул Уилл, поджав губы, и раздражённо отмахнулся от протянутого к нему лекарем ватного тампона. — Я в порядке. Это всего лишь маленький шрам. Наложите швы и я пойду. Устраиваете представление из простой медицинской манипуляции.

Саша помедлила, прежде, чем ответить.

— Да. Произошло.

Экзорцист поднялась из-за стола и аккуратно обошла его, но все-таки зацепила лежащую на краю книгу. Грохот захлопывающихся страниц гулко отразился от кафельных стен лазарета, но Саша лишь бросила на неё безразличный взгляд и прошла к окну. Щёлкнул замок, и свежий воздух ворвался в пропитанное лекарствами помещение.

— Вскоре после ее ухода, я тоже покинула Орден. — Саша обхватила себя руками. — Это было моё личное решение и я понимала, какую ответственность буду нести всю оставшуюся жизнь. Орден — это не маленькое увлекательное приключение, на которое ты отправляешь по выходным. Орден — это жизнь. Твоя семья, друзья, все близкие, кого ты знаешь. Он забирает, поглощает, перемалывает тебя изнутри, уничтожает все, что тебя окружает, пока вас не останется на свете лишь двое: ты и Орден. Ты и те, кому ты будешь служить беспрекословно, выполнять приказы и подчиняться. Некоторые из нас попытались сбежать, обосноваться в новом для нас мире, но это… — она повела головой, — слишком непривычно. Это было все равно что, — Саша вздохнула, — сбежать из родительского дома, когда тебе пятнадцать. Запоздалый бунт подросткового возраста, которого у меня никогда не было.

— И что потом? — Уилл рассеянно похлопал себя по карманам в поисках пачки сигарет и зажигалки.

— Ничего особенного, — пожала плечами Саша. — Заурядная жизнь обывателя. Кот. Зарплата два раза в месяц и интервью у старушек. Иногда я сталкивалась со старыми знакомыми, сигнализируя о них, через Марианну. А затем, — ее взгляд метнулся на Андрэ, которого Уилл до этого