Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале - Михаил Дитерихс

Этот же элемент непоследовательности между словом и делом обратил членов бывшего Временного правительства в невольных соучастников и подготовителей дикого и изуверского уничтожения свергнутой ими с престола Государства Августейшей Семьи бывшего Императора Николая II. Пусть они были искренни в теоретичности и соответствии своих убеждений, пусть честно и горячо верили в благо своих идей, стремлений и желаний, пусть были крупными умственными величинами русской интеллигенции, и тем не менее слишком ясно, что что-то было ими упущено, что-то не учтено, что-то не согласовано и что-то не понято именно в народе земли русской, что не только разрушило, как смерч, много десятков лет лелеянные мечты, но и повергло народ в бездну и залило на вечные времена святой кровью Православных Мучеников православный русский люд и славную, исключительную историю государства Российского.

Не ради критики и осуждения минувших деятелей интеллигенции, не ради нудного, бесцельного самооплевывания и никчемушного плача Вавилонского приходится копаться в гнойных язвах пережитого времени и выводить на свет Божий минувших деятелей и протекшие картины недалекого прошлого. Настоящие материалы и мысли по истории убийства членов Царской Семьи дерзают пытаться достигнуть иного, большего, великого, чистого и святого. Не для углубления разрушения и падения родины и народа «всея земли» надо смело глядеть в темные стороны Февральской революции, уметь видеть и понимать отрицательные черты событий и руководившей интеллигенции, пытаться проникнуть в бездну падения всей России. Это надо не для политической борьбы различных партий и организаций, не для обострения классовых, кастовых и сословных препирательств и раздоров, не для пассивного оплакивания разбитых надежд, утраченных идей и потерянного прошлого, а для здорового и здравого самопознания, для установления и возрождения духа народа «всея земли», для могучего подъема сил на святую борьбу за свое, за истинное и исконное русское, что никогда не умирало, не умерло теперь и не умрет в будущем, за величественный исторический идеал Святой Троицы на земле, отождествляемый национально сложившейся идеологией русского народа в Духе, смысле и содержании своего Российского самодержавия, освящаемого Христовым учением в православном веровании.

«Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?» – говорит русскому народу учение Христа.

И все духовное существо его, не столько через сознание, сколько через сердце, веру, прониклось этой заповедью Господа. Житейские искушения велики; от них не свободны были и апостолы. Но в пределе народной житейской идеологии лежит именно «слава от Бога»… С этой же идеологией он подходит и к разрешению вопроса о своем государственном строительстве на земле; «а хотят выбирать на Московское государство Царя и Великого князя, кого всесильный Вседержитель Бог изволит и Пречистая Богородица»; «а обирали на Владимерское и на Московское государство и на все великие государства Российского Царствия Государя из Московских родов, кого Бог даст»; «а мы, с Божиею помощью, такому великому и неизреченному Божию милосердию всего государства Московского всякие люди, от мала и до велика, и из городов выборные и не выборные люди, все обрадовалися сердечною радостию, что во всех человецех прошение от Бога и едина мысль в сердца вместилася, что по изволению Божию быть на Владимерском и на Московском государстве и на всех государствах Российского Царствия Государем Царем и Великим князем всея Руси, Великого Государя Царя и Великого князя блаженныя памяти Федора Ивановича всея Руси племяннику, Михаилу Федоровичу, ни по чьему заводу и крамоле; Бог его Государя на такой великой Царский престол изобрал, мимо всех людей, по своей неизреченной милости, и всем людем о его Царском обирании Бог в сердца вложил едину мысль и утверждение… аще бо убо и разнородными мест людми, но едиными рекошя усты, и в дальнем несогласии жития разстоятельстве бысть аки согласен совет во единоравенстве. Изволишя бо смыслом, избраша же словом и учиняша делом, еже добр совет сотвориша, Бе бо убо не человеческим составлением, но Божиим строением. Его же молиша и просишя Государя себе на престол Царствия Московского государства Царя Михаила Феодоровича… начальники же и вси людие, видя над собою милость Божию, начаша думати, како бы им изобрати Государя на Московское государство праведна, чтоб дан был от Бога, а не от человек… и многое было волнение всяким людем; койждо хотяше по своей мысли деяти, койждо про коево говоряше; не вспомянуша бо писания, яко «Бог не токмо царство, но и власть, кому хощет, тому дает; и кого Бог призовет, того и прославит; бывшу ж волнению велию, и никто же смеяше проглаголати, еже кто и хотяше зделати, коли Богу чему не повелевшу и не угодно Ему бысть. Богу же призревшему на православную християнскую веру и хотящу утвердити на Российском государстве благочестивый корень, яко же древле Израильтескому Роду Царя Саула, тако убо и на наши слезы призре Бог и даде нам праведна государя… И положися во все люди мысль, не токмо в вельможи или в служивые люди, но и в простые во все православные крестьяне и в сущие младеньцы, и возопиша все велегласно, что люб всем на Московское государство Михайло Федорович Юрьев».

Таковы памятники идеологии людей «всея земли», оставленные в документах истории России от начала XVII века. Эта идеология для западноевропейского ума кажется мистическою, не земною, труднопонятною, но она чисто русская, религиозно-бытовая. Каковой она была в XVII веке, таковой она осталась и ныне, неизменной, глубоко духовной и глубоко религиозной. Это тот исключительный духовно-психологический склад натуры русского человека «всея земли», который чувствовали Достоевский, Пушкин, В. Соловьев, Мережковский, но которого чуждались и как бы стыдились многие и многие из руководителей интеллигентного класса народа. Это тот внутренний, неулавливаемый и непонятный для всякого иностранца склад, который в его глазах уподоблял русский народ какому-то сфинксу, таинственному существу, чем-то непостигаемому для других народов, высшему их и вместе с тем низшему по всей своей внешней оболочке жизни, умосознанию и культуре. Постигнуть идею русского самодержавия европейцу не по силам, он только боялся ее. Так древний Израильтянин принимал религию в Единого Бога через страх, через боязнь Его гнева, Его Лица.

Но для христианского русского народа его земная религия о власти, его идеология власти покоилась не на страхе и боязни, а на высокой, доведенной до полного совершенства и бесконечной чистоты заповеди о любви. В духовном, предельном идеале русского самодержавия заключена такая же цельная идея о троеличии в одном лице, какая положена была Христом в Его учении о Едином Боге в трех лицах: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой – три лица, нераздельно связанные, единосущие в лице Единого Всемогущего Бога. Церковь, Царь и земля – три нераздельных лица в духовной идее русского народа о самодержавной власти Верховного правителя на земле. Внутреннее духовное сознание народа проникнуто их нераздельностью не по форме, не в телесном понятии, как не может быть принимаемо и телесное троеличие Божества, а с точки зрения тех совершенных нравственных принципов и государственных положений, к которым в идеале стремится и которых жаждет внутренняя духовная природа русского народа, способная до конца восприять великое учение Иисуса Христа о любви.