Меридон, или Сны о другой жизни - Филиппа Грегори

— Как новорожденный младенец у своей мамочки. — Капитан потихоньку выпроваживал Пери за двери. — Поосторожней на ступеньках, Пери. Я хочу, чтобы вы завтра были в полном ажуре.

Пери помедлил на лестнице и опять обратился к капитану:

— Вы не подведете меня, Джолион? Я обещал одной леди, я поклялся ей…

— Конечно, конечно, — заверил его капитан.

Он махнул на прощание рукой, и мы услышали шаги Пери по лестнице и хлопанье входной двери.

Капитан и Редферн обменялись мимолетной понимающей улыбкой. Я знала, что Пери получит свои бумаги не раньше, чем эти двое оценят и уточнят стоимость моего поместья.

Я рассмеялась, как отчаянный сорванец.

— Играем на землю, да? — спросила я. — Давно мечтаю выиграть какой-нибудь райский уголок. Что скажете, если я поставлю свое имение против вашего?

Капитан рассмеялся так же беззаботно, как я, но я видела его оценивающий, осторожный взгляд, брошенный сначала на меня, потом на Уилла.

— И ты, Уилл! — воскликнула я. — Присоединяйся к нам. Не так уж часто мы выбираемся в Лондон поиграть в настоящем клубе для джентльменов.

Уилл обиженно выпрямился.

— Никогда в жизни я не поставил бы на ставку отчий дом, — строго сказал он. — А ты, Майкл, должно быть, просто сошел с ума. После смерти твоего отца не прошло и недели, а ты уже играешь в карты на его деньги, еще даже не успев получить все бумаги.

Я мельком подумала, что для честного управляющего эта ложь довольно лихо закручена, но дерзко рассмеялась.

— Ну и что из этого? В конце концов, земля ведь моя, правда? Что ж мне, так и похоронить себя в ней, что ли?

И я повернулась к капитану:

— Самое премилое поместье, которое я когда-либо видел. Отец всю жизнь копил деньги и прикупал к нему все больше и больше земли. Ни одного пенни не истратил на меня. Только после его смерти я обзавелся хорошим портным. И черт меня побери, если я буду так же жмотничать! Я ставлю Гейтли-эстейт против вашего, как оно там называется. И тот, кто выиграет, пусть получит оба!

— Не так быстро, — ответил капитан. — Лорд Пери очень просил поберечь его бумаги.

Я равнодушно пожала плечами.

— Да я хоть завтра продам ему их. Я уверен, что сегодня выиграю.

— Это какое-то сумасшествие, — выступил вперед Уилл. — Ты не должен ставить на свое поместье, Майкл. Одна рента дает четыре тысячи фунтов в год! — И, наклонившись к моему уху, добавил: — Я ничего не понимаю, Сара! Что вы задумали?

Я откинулась на спинку стула и глянула на него. Мною владело такое же великолепное чувство непобедимости, какое было тогда, на ярмарке в Солсбери, когда я впервые увидела Кея.

— Да не хочу я жить как скряга! — воскликнула я. — Я — джентльмен и хочу играть как джентльмен.

— Ну ладно, — вступил Боб Редферн. — Не выпьете ли бургундского, мистер… мистер…

— Тайкс, — быстро ответила я. — Майкл Тайкс, сквайр. Гейтли, близ Солсбери. Приятно познакомиться.

Я протянула им руку, с которой еще не сошли мозоли моей прошлой жизни.

На столе появилась непочатая бутылка и свежая колода карт.

— Так на что же играем? — плотоядно посмотрел на меня капитан, уже предвкушая соблазнительную добычу.

— Слушай, Майкл, я обещал твоей матери… — продолжал осторожничать Уилл.

— Оставь ты, сиди спокойно, — отмахнулась я. — Это просто шутка между джентльменами. Я дам расписку за Гейтли, и все. Как ты думаешь, будет кто-нибудь возражать, если я вернусь с двумя поместьями в кармане?

Капитан с сочувствием улыбнулся Уиллу.

— Нелегкая это работа — приглядывать за юношами? Но вы не беспокойтесь, здесь все мы друзья и никого не разоряем. Мы, конечно, играем на землю, но с условием, что проигравший может затем выкупить ее по номинальной стоимости.

— Я профан в карточных играх, — насупился Уилл. — Как и в номинальных стоимостях.

— Не переживай так! — легкомысленно заявила я. — Капитан, дайте мне, пожалуйста, лист бумаги, я напишу долговую расписку и отдам вам.

— Ладно, а я поставлю тысячу гиней, — будто внезапно решившись, вскричал Редферн.

— Но пусть владельцу все-таки останется возможность выкупить землю обратно, — стоял на своем Уилл.

— Разумеется, — тонко улыбнулся Редферн. — По номинальной стоимости.

— Бога ради, Уилл, оставьте. Мы все-таки в приличном обществе, — сказала я.

Боб Редферн поддернул рукава и принялся тасовать колоду. Я опустила глаза и принялась следить за ним взглядом ястреба.

Я не была карточным шулером, я дрессировала лошадей, занималась браконьерством, таскала из карманов. В этом лондонском клубе, переодевшись в мужчину и сдвинув со лба шляпу, я играла против человека, который зарабатывал шулерством себе на очень неплохую жизнь. Здесь я была голубем, которого надо ощипать.

Новость быстро распространилась по залу, и несколько джентльменов подошли к нашему столу. Они вполне могли быть сообщниками моих противников, но у меня не было ни времени, ни возможности узнать это. Первый раз в жизни я хотела бы, чтобы отец был сейчас рядом. Я понятия не имела, что за трюки они станут использовать на этот раз.

Однако все обошлось. Они делали те же трюки, что и отец, только более изящно. Я глянула на Уилла: он сидел, хмуро глядя на свои карты, и, видно, догадывался, что его надувают, но не понимал как. Он не был ни отъявленным лгуном, ни жуликом. Он понятия не имел о таких вещах. Я все должна была делать в одиночку. И делать это быстро.

Задача каждого хорошего шулера заключается в том, чтобы убедить свою жертву в одной вещи: в том, что он, шулер, необыкновенный простак, а его жертва — очень опытный игрок. Следя за ними из-под опущенных ресниц, я поняла, что Уилл их совсем не интересует: либо они считали его слишком бедным, либо слишком осторожным. Главное свое внимание они сосредоточили на мне и, поглядывая на мое открытое лицо, даже облизывались от предвкушения близкой победы.

Я бросила карты на стол и глянула на Уилла.

— Кажется, ты был прав, удача сегодня не со мной.

Про себя Уилл, несомненно, удивился такому повороту событий, но ничем этого не выдал.

— Тогда заканчиваем игру и уходим, — спокойно сказал он. И повернулся к обоим приятелям. — Благодарим вас за гостеприимство, господа, но я обещал матери этого молодого человека доставить его домой в целости. Как и его наследство.

Громкий смех капитана Томаса заставил дрогнуть подсвечник на столе.

— Да вы прямо как гувернантка, сэр, носитесь с ним, — сказал он. — Я думаю, мистер Тайкс сам может решить за себя.