Вавилон - Маргита Фигули

— Да пребудет вечно с тобой воинственная Иштар из Арбелы, Непобедимый, — приветствовала она господина.

— Что произошло? — спросил Набусардар.

Рабыня, льстившая себя надеждой на освобождение, старалась угодить Набусардару.

— Преданнейшая из подданных, я пришла к тебе, нарушив твой покой, прости меня, высокородный повелитель, — начала она.

— Не сомневаюсь, что важное дело привело тебя ко мне в столь поздний час.

— Ты угадал, господин, — кивнула Гемеза, хотя выбрала это время, рассчитав, что теперь не встретит Телкизу.

— Говори же, — приказал Набусардар.

— О господин, сколь горестно мне причинять боль твоему сердцу. И лишь желание открыть тебе то, что утаила ночь, вынуждает меня говорить.

— Ты вселяешь в меня тревогу.

— И сама я в тревоге, Непобедимый. Твоя божественная супруга… — Гемеза потупила глаза.

— Что с ней?.. Отчего ты отводишь глаза и не говоришь прямо?

— Твоя высокородная супруга принимала в саду Исма-Эля, начальника лучников. Говорят это самый красивый мужчина в твоем войске, высокочтимая твоя супруга тосковала по нем. Как преданная твоя слуга, я денно и нощно слежу за всем, что принадлежит тебе. Стерегу дворец от воров, а сегодняшней ночью один из них все-таки пробрался, высокий мой господин.

— Это правда или ты задумала провести меня и получить за это свободу?

— Помилосердствуй, господин! Исполняя приказ моей повелительницы, я скрывалась за кустом индийской розы. Мои глаза зорки, а уши хорошо слышат. Я сама вела Исма-Эля от евфратских ворот.

— Сама вела, а теперь пришла донести мне об этом? Не забывай, ты — рабыня благородной моей супруги и не мне, а ей должна служить верой и правдой.

Набусардар весь дрожал от негодования. Невысказанные слова комом застряли в горле, грозя задушить.

Он не знал, как вести себя с Гемезой, зато в отношении Телкизы колебаний у него не осталось. Когда-нибудь он ее убьет, неминуемо — и не из любви или ревности, а из отвращения к образу ее жизни.

В дни, когда он всего более нуждался в поддержке соотечественников, она опозорила его тем, что, смешавшись с толпой уличных женщин перед домом суда, подала цветок лотоса убийце Сибар-Сину.

Теперь же, когда он так нуждается в поддержке своей армии, она вновь позорит его перед всем войском, избирая себе в любовники подчиненных ему военачальников, роняя его в глазах тех, кому надлежит беспрекословно исполнять его приказания.

Ах, Телкиза, Телкиза!

Однако в присутствии служанки Набусардар не потерял самообладания. Он лишь дал ей понять, что не потерпит в своем доме доносчиков, и отослал прочь.

Зато после ухода Гемезы тревога беспощадно овладела его душой.

Он сам назначил Исма-Эля начальником лучников, а тот подло злоупотребил своим положением. В его власти предать Исма-Эля смерти, но этот искусный воин вскоре понадобится ему в сражениях с персами. Ради этого он сохранит ему жизнь. Но ради чего дорожить жизнью Телкизы? Ничего иного она не заслуживает. Однако и убить жену он тоже не может: начнется судебное разбирательство, вероятно, его сместят с поста верховного военачальника, и это как раз в тот момент, когда персы стоят у границ Вавилонии! Делать нечего! Придется взять себя в руки: интересы отечества — выше личных невзгод.

В мыслях его царило смятение, но он снова склонился над разложенными по столу таблицами, еще и еще раз просматривая цифры, характеризовавшие армию царя Кира, самую могущественную армию Старого Света. Задетый коварством Телкизы, он готов был посмеяться над своей решимостью сокрушить персов, над своими усилиями спасти Вавилонию. Ему казалось, будто он собирается пробить лбом стену.

Еще недавно он полагал, что обладает самой сильной армией в мире, но вот Итара присылает достоверное известие о том, что войско Кира превосходит ее, по крайней мере на добрую четверть. Казалось, на него находит безумие. Быть может, сопротивление бессмысленно? Но что это за народ, который не в силах постоять за себя? Нет, уж если гибнуть, то в бою, в открытом и честном бою! Однако можно ли положиться на свою армию? Начальник лучников при первой же возможности злоупотребил своим положением. А другой на его месте поступил бы иначе? Не предают ли его подобным образом и остальные военачальники? Не делают ли за его спиной подлостей, о которых он не знает?

Набусардар встал и хлопнул в ладоши.

Он ненавидел этот дом. Никто не подозревал, как он ненавидит его. Здесь он не знал ни одной счастливой минуты. Единственным человеком во дворце, на которого можно было положиться, был Киру, старый слуга Киру.

Когда тот вошел, Набусардар сказал ему:

— Рано утром я еду в Борсиппу. Вели приготовить коней и передай моему телохранителю, чтоб дожидался меня во дворе.

— Да исполнится твоя воля, господин, — ответил Киру, однако не сдвинулся с места.

— Тебе что-нибудь нужно, Киру?

— Не скажешь ли, господин, когда мы выступаем?

— Переждем смертоносный август, а там посмотрим.

— К тому времени мы будем готовы.

— Мы и теперь почти готовы.

— У нас самая могучая в мире армия, не так ли, господин?

— К сожалению, это не так, Киру. Персы сильнее нас.

— Прости, господин, но отчего же не пополнить войско арабами? Отчего ты не сделал этого раньше?

— В моем войске все должны быть заодно. Арабы же то и дело чинят смуту и ждут лишь удобного случая, чтобы отколоться от Вавилона. Положиться на них — все равно как довериться евреям с канала Хебар.

— А что же Египет, досточтимый?

— Царь и сановники возлагают на Египет надежды, но я предпочел бы надеяться на самих себя. Что правда, то правда, пополнить армию за счет халдеев мы не в силах, на северные провинции рассчитывать уже нельзя, а в государствах, с которыми мы договорились выступать совместно, ныне хозяйничает Кир. Если бы я, подобно царю Валтасару, уповал на настоящее, то давно бы предался отчаянию. Но я, Киру, больше всего верю в наше прошлое и гляжу на вещи трезво. Когда Кир затеял войну со Старым Светом, его войско составляло лишь шестую часть армии Старого Света. С горсткой хорошо обученных солдат он выступил в поход. А теперь он попирает целые народы. История утверждает меня во мнении, что исход войны не предопределяет ни численность войска, ни его боевой дух и отвага.

— А что же решает исход войны, Непобедимый?

— Есть нечто такое, что движет историю помимо нашей воли. Самые храбрые и мудрые полководцы покорялись этой силе, становились игрушками в ее руках. Стать такой игрушкой равно может и Кир и я. Кто ею будет — предугадать это пока не в нашей власти. А посему — преисполнимся решимости. Решимости бороться и победить.