Россия, которой не было - 2. Русская Атлантида - Андрей Буровский

После смерти убийцы собственных детей Ивана IV 18 марта 1584 года (в 54 года) на престол сел его слабоумный сын Федор. Степень его слабоумия описывают по-разному, вплоть до истории, как, сидя на троне, Федор как-то обмочился. Но эту смачную историю передает шведский посланник, а он-то вряд ли симпатизировал Федору…

Да и любому московитскому царю.

Федор очень любил колокольный звон и сам был прекрасным звонарем. Федор любил и умел мирить поссорившихся супругов; умел найти убедительные слова, показали людям друг друга с самой выгодной стороны. Федор был добр, хлебосолен, и виноват ли он, что править и не мог, и не хотел? Из него, вероятно, вышел бы добрый русский барин XVIII—XIX веков — придурковатый, но приятный.

Брат жены царя Борис Годунов забирал власти себе все больше и больше, а с 1587 года стал фактическим правителем государства, с правом личных дипломатических отношений с другими странами… От имени Московии, конечно.

Единственное дитя Федора, Ирина, прожила недолго; сам Федор Иванович помер 7 января 1598 года.

Был, правда, и еще один сын Ивана IV, Дмитрий. После смерти отца мальчик получил в удел город Углич, где и жил себе с матерью. 15 мая 1591 года мальчик был найден с перерезанным горлом, здесь же валялся и нож. Богдан Бельский, дядя Дмитрия и князь Василий Шуйский провели тщательнейшее расследование и пришли к выводу: мальчик страдал падучей болезнью и зарезал себя сам. Как могли дать нож больному мальчику? На этот вопрос ответа не было.

Итак, все дети Ивана IV померли, и 17 февраля 1598 года Земской собор избрал Годунова на царство. Не то чтобы так уж не было никаких других претендентов, но с этими претендентами обязательно что-то приключалось или в лучшем (для них) случае их никто не поддерживал.

Был ли Борис Годунов плохим царем? Нет, скорее всего был хорошим. Решения принимались разумные, государство укреплялось. Примерно до 1602 года Борис был умеренно популярен во всех классах общества, ничто не прочило ему падения.

С именем Бориса Годунова связано введение патриаршества на Московской Руси в 1589 году и отмена Юрьева дня. Теперь крестьянин уже НИКОГДА не мог уйти от одного барина к другому.

Менее известно, что Годунов первым послал нескольких «робят» учиться в Европу. Потом, правда, началась смута, и ни один из посланных не вернулся, а один так вовсе стал англиканским священником в Британии.

Во многих городах Годунов развернул типографии, всерьез планировал создание школ и университетов по европейским образцам.

Стремясь сблизиться со странами Европы, Годунов разрешил свободно передвигаться по стране и за ее пределами немецким купцам, вывезенным Иваном из Ливонии, дал им большие ссуды из казны, позволил открыть лютеранскую церковь на Кукуе.

Свою личную охрану Годунов сформировал из наемников-немцев, а больше всего любил вести беседы с иностранными медиками о порядках в Европе.

Многие ученые всерьез полагают, что будь у Бориса Годунова несколько спокойных лет правления, реформы по типу Петровских начались бы уже при нем: и притом более органично, естественно, без жутких перегибов начала XVIII века.

Беда Бориса Годунова состояла вовсе не в том, что он был скверным царем. Во всяком случае, был он куда лучше Федора и уж тем более — Ивана. Беда Бориса Годунова состояла в том, что он был незаконным царем. Даже Федор был законным, привычным, потомком Рюрика. А вот Борис Годунов, хоть его и избрал Земской собор, потомком Рюрика не был. И потому в глазах современников права на престол имел самые сомнительные.

Поэтому сидел он на престоле на самом деле непрочно, и достаточно было толчка, чтобы упал. Современники считали, что таким толчком был голод.

Летом 1601 года на всем протяжении Восточной Европы зарядили холодные дожди. Двенадцать недель шли дожди.

В июле выпал первый снег. В конце августа по Днепру ездили на санях, «яко посреди зимы». Урожая в этом году не было.

Весна 1602 года выдалась ранняя, теплая. Показались ранние всходы озимей… И снова грянули морозы в конце мая. А яровые хлеба погубила невероятная жара и засуха.

Все лето не было дождей. И снова не было урожая. А ведь даже в наше время человечество живет от урожая до урожая. 1603 год был самым обычным, но не везде остались запасы семян, и голод охватил больше половины страны.

Можно долго нагромождать страшные и жалкие подробности: как умиравшая с голоду женщина изгрызла своего еще живого младенца. Как продавали пироги с человечиной, выкапывали покойников, резали и ели постояльцев на постоялых дворах. Стоит ли?

Считается, что умерла треть населения страны. Из двухсот пятидесяти тысяч населения Москвы умерло по одним данным сто двадцать тысяч, по другим — даже сто двадцать семь.

Разумеется, и с этой бедой можно было бороться. В Курской, Владимирской земле, на черноземных окраинах урожай 1603 года был такой, что хватило бы на всю Московию.

Чтобы бороться, нужно было только лишь два фактора. Во-первых, авторитетный царь, имеющий бесспорные права.

Во-вторых, хотя бы относительно нормальное общество. За годы правления Ивана IV что-то поломалось в людях. Спасаться от общей беды можно только вместе, а тут никто не думал ни о чем и ни о ком, кроме самого себя.

Общество пережило уже страшный голод 1569—1570 годов и такое количество жестокостей, что уже было равнодушным и к смерти, и к страданиям людей. Всем было на все наплевать.

Борис требовал отправлять хлеб в голодающие районы.

За взятки хлеб не отправляли или отправляли гнилье, а владельцы ждали «настоящей цены» (при том, что стоимость хлеба поднялась в 25 раз).

Зажиточные люди массами выгоняли хлопов, обрекая их на смерть, а сами продавали сэкономленное зерно.

Пекарей обязывали выпекать ковриги определенной величины, а они продавали хлеб почти непропеченным, а то и добавляли воды для веса.

Государство раздавало хлеб, но должностные лица раздавали хлеб друзьям и родственникам, а их сообщники, переодеваясь нищими, оттесняли беженцев от раздачи.

Нельзя сказать, что Борис Годунов не делал так уж ничего. Делал вполне разумно и дельно.

Строил каменные палаты в Кремле, давая работу тысячам людей, издал указ, что брошенные хозяевами холопы тут же получают свободу, автоматически. Боролся с разбойниками, как мог.

Будь он Рюрикович и не переживи страна всего ужаса правления Ивана, что-то еще можно было сделать. В реальности же правительство Годунова все больше переставало контролировать ситуацию.

В спокойной, обычной обстановке, когда не нужна особая самодисциплина, не надо совершать больших усилий, Борис мог бы и дальше править и даже проводить реформы.

Но от общества потребовались какие-то усилия, самоограничение и дисциплина — и общество развалилось.