📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаРоссия, которой не было - 2. Русская Атлантида - Андрей Буровский

Россия, которой не было - 2. Русская Атлантида - Андрей Буровский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 157
Перейти на страницу:

Стригольники откровенно вырабатывали систему ценностей, весьма близкую ко многим ценностям европейского Возрождения. В их движении вообще очень многое выбивается далеко в сторону от «народных ересей» Средневековья, от антифеодальных движений. В нем легко узнаваемы черты европейского Возрождения с четкой ориентацией на независимую человеческую личность, отрицание церковного официоза.

В XV веке новая ересь «жидовствующих» отрицала божественную природу Иисуса Христа и признавала Ветхий Завет более важным, чем Новый.

Все это доказывает одно: в православном Новгороде шла активнейшая интеллектуальная жизнь. Самая активная во всем мире русского православия. Рождались, обсуждались идеи, шли открытые споры, складывались мнения, возникали согласия и разногласия.

Почему именно здесь? А потому, — что Новгород был независим, никем не завоеван… и притом оставался обществом европейского типа. Здесь отдельный человек был и достаточно развит, чтобы мочь, и достаточно свободен, чтобы сметь свое суждение иметь.

Для московитов разве что проблема бритья бороды и послеобеденного сна приобретала смысл богоискательства.

В этом обществе зависимых, необразованных и забитых все было омертвлено изоляционизмом и примитивнейшим обрядоверием. Православные в Литве слишком были озабочены тем, чтобы сохраниться, им было, в общем-то, не до развития.

А новгородцы, в конце концов, жили в собственном государстве и развивали собственную культуру на своей земле. Без комплекса неполноценности. Да у них и основания не было для этого поганого комплекса. И центром всех религиозных «бесчинств», очень похожих на идеи Возрождения, на идеи Реформации, осталась Северо-Западная Русь.

Я уже говорил о том, что, как правило, развитие православных культур шло медленнее, чем католических. Но вот стоило православному Новгороду оказаться в обстановке, благоприятной для развития, и в православии появились тенденции Возрождения, Реформации… В XV—XVI веках множество православных русских людей в Новгороде почему-то утрачивают средневековые черты самосознания. Они начинают осмысливать окружающее в категориях, для Средневековья совершенно не характерных; они пытаются утвердить другое мироощущение, другой образ жизни, иную концепцию человеческой жизни.

Если бы это движение оказалось масштабным не только в Новгороде, на Руси произошел бы переворот, по смыслу и по масштабам похожий на немецкое или по крайней мере на польское Возрождение. Переворот не состоялся, потому что вне Новгорода русских людей, думавших иначе, было больше. Настолько больше, что ни нестяжатели, ни стригольники даже не устроили гражданской войны, смуты или хотя бы «бунта на коленях». Кучка «русских Возрождения» не перешибла плетью обуха.

Мы уже знаем, почему.

Новгород и Москва

Не в первый раз в истории человечества Новгород сам помог подняться своему основному душителю. Дело в том, что Новгород зависел от хлебного подвоза с юга, «с низа». Новгородцы стремились ладить с низовскими князьями, с самыми сильными из них.

Они даже подкупали татарских вельмож, чтобы Москва получала ярлык на великое княжение. Без богатств Господина Великого Новгорода не так просто было бы бороться и с Тверью. В таких ситуациях наивные люди рассчитывают на благодарность, не понимая, что есть общественные системы, в принципе лишенные и благодарности, и чести.

И более того: для которых независимый помощник неприятен и опасен уже потому, что он независимый. Такого помощника необходимо уничтожить именно для того, чтобы не было ничего независимого от тебя самого…

В конце XIV века Москва присоединяет поволжские земли. Теперь Москва может в любую минуту отрезать подвоз хлеба в Новгород, вызвать рост цен на хлеб и даже голод.

Новгород с ужасом обнаруживает, что Москва вовсе не помнит сделанных благодеяний, но все туже сжимает костлявую руку на горле их города. И бросаются искать противовес.

…Они были современниками, почти ровесниками: Иван III, называвший себя Государем Всея Руси, и Казимир IV, тоже Господин Русской земли, младший сын великого Ягелло. Казимир вошел в историю как Казимир Великий и как Казимир IV Ягеллончик. С 1440 года он был великим князем Литвы и с 1447 — королем Польши. Эти два титула он соединял до своей физической смерти в 1492.

Казимир Великий не отменял обычаев и прежний порядок управления в землях вассалов. Он предоставлял большие привилегии городам, признавал шляхтичами не только бояр, но и их дворню-дворян.

Весь XV век под напором Москвы в Новгороде все громче звучат речи о присоединении к Литве. Негативно воспринимается все московское. Новгород колеблется, еще не зная, куда двинуться лучше.

Оппозицию Москве составил клан бояр Борецких, Привлеченные фигурой вдовы посадника Исаака Андреевича Борецкого, Марфы Посадницы, демократы прошлого века часто делали из нее эдакую демократку, защитницу новгородского народоправства. Скажем однозначно и четко: никакой такой демократкой Марфа Борецкая не была. 1458 крестьянских дворов принадлежали Борецким. Позиция и Марфы, и ее сыновей Дмитрия и Федора оставалась аристократической: типичная позиция реакционных бояр.

В роли демократов выступали скорее московские великие князья, стремившиеся отобрать богатства Борецких, уравнять их с остальной дворней и все поделить между своими верными людьми.

В 1471 году вече отказало великому князю московскому в праве собственности на новгородской земле и в дани.

Началось преследование наместников и дворян великого князя. Новгородцы защищали свои вольности, свое право на самоуправление. Москва объявила Новгород отчиной великого князя, обвинила в измене, отправила войско — завоевывать город.

Есть старая испанская поговорка: «Дьяволу нельзя продать половину души». Нельзя, потому что продающий и 1% души уже впадает в смертный грех; и потому, что дьявол все равно ведь заберет всю душу. Не разрежут твою душу на две части, чтобы одна часть пошла в свет, другая — во тьму.

Новгород принял вызов Москвы. Навстречу завоевателям выступило ополчение во главе с посадником Дмитрием Исааковичем Борецким, сыном Марфы. Но не решился Новгород окончательно пойти под католиков. Переговоры — велись. Грамоты Казимира на вече читались. Но окончательное решение принято не было, и Новгород не пошел ни под Государя Всея Руси, ни под Господина Русской земли. И Новгород остался один, без поддержки сильного союзника.

14 июня, между устьем впадающей в Ильмень Шелони и городом Сольцы, неожиданно встретилось войско князя Дмитрия Холмского, ведшего 5 тысяч московских дворян на Новгород, и новгородского ополчения во главе с Дмитрием Исааковичем; численность новгородцев историки называют по-разному — от 2 до 40 тысяч человек.

Весь бой продолжался не больше двух часов. Новгородцы не сумели сделать то же, что фламандцы, превратив битву на Шелони в Битву шпор. Атака московской конницы мгновенно расчленила новгородское войско — растянувшуюся, неорганизованную толпу. Московиты погнали одну толпу новгородцев вдоль Шелони, другую — в сторону Сольцов.

1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 157
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?