Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

Сделаем, Евпатий Львович, – кивнул Ратиша, растирая лицо первым снегом. – Бушуй и так уж тут под землей целый город выкопал с подземными схронами для еды и оружия. Сам видишь.

– Ничего, запас не помешает, – добавил Коловрат, оглядывая многочисленные землянки и шалаши – Нашим стрелкам здесь сидеть еще долго. Думаю, не меньше месяца. А может, и больше. Будет время мастерства набраться. Так что пущай обживаются.

В этот день стрельбы проходили на снегу. Но и тут новобранцы показали свое умение. Как пешие ратники, так и конные. Боярин вновь остался доволен. Пока не стемнело, успел почти всех посмотреть. А на следующий день, закончив последнюю проверку и наказав еще привезти рукавиц – насмотрелся, как воины отогревают ладошки перед стрельбой, – ускакал по белой тропинке в Рязань вместе с Ратишей и охранниками.

Место стоянки отряда арбалетчиков запрятано было действительно в глубине замшелого бора, куда просто так не доберешься. А потому, хоть снега было мало и кругом из-под елей и сосен еще проглядывала мерзлая земля, выезжал боярин из леса уже затемно, а к самой Рязани прибыл вообще впотьмах. Зато остался доволен, что никому на глаза не попадался и никто его тайный отряд не разыщет до срока.

Лада была рада-радешенька, что муж возвратился хоть и неизвестно откуда, но живой и здоровый. Накормила, напоила, обогрела. Уже собиралась на следующее утро баньку истопить, но Евпатий, к ее немалому удивлению, спозаранку опять засобирался в дальнюю дорогу.

– Ты чего же это, – надула губы красавица-жена, – и денька дома не посидишь? Отдохнул бы еще чуток. В баньку сходил да с сыном поигрался. Он уж забыл, как ты выглядишь, все в разъездах.

– Уж прости, Ладушка, – приобнял жену Евпатий и ласково поцеловал в ушко. – Рад бы, да не могу. Не время сейчас в баньке сидеть. Хоть и скучаю по вам сильно в дороге, но ехать надобно. Дела государственные требуют.

– Это ж какие дела? – нахмурилась Лада, тряхнув волосами, но видно было, что уже подобрела немного. – Али опять не скажешь?

– Да все больше воинские теперь дела, Ладушка, – нахмурился слегка Коловрат, вставая и натягивая на рубаху теплый дорожный ферязь, подбитый мехом. – Князь велел приглядеть, как ополчение собирают. В Пронск мне надобно. Посмотреть, что приказчики делают. На седмицу, не больше.

– Воинские? – переспросил Лада, и голос ее вдруг сделался тише. – Так значит, правду говорят в народе, что скоро татарин нагрянет?

Она подняла свои красивые глаза на молчавшего Евпатия и прямо спросила:

– И когда же это случится?

– Не знаю, Ладушка, – честно признался Евпатий, – никто не ведает, а только случится. Не обойдут они нас стороной. И, по всему видно, ждать недолго осталось. Лихие времена настают, потому и готовимся мы с князем загодя к приходу дорогих гостей.

– Ладно, езжай с богом, – распрямила спину Лада, отогнав игривые мысли, – только возвращайся побыстрее.

Коловрат еще раз крепко обнял жену, надел шапку и направился к выходу. Но, прежде чем покинуть родной дом, заглянул ненадолго в свою тайную комнату, под самой крышей терема, отперев тяжелую дверь потайным ключом, что висел у него на шее рядом с крестиком. Захотелось ему перед дорогой взглянуть еще разок на ту самую пряжку, что потеряли нападавшие на поезд царевича Федора. Ход в комнату вел прямо с лестницы, но через такую узкую и низкую дверь, что больше походил на лаз. Евпатий, несмотря на то что и ему, широкоплечему, было неудобно туда влезать, специально приказал устроить такой вход. На случай непрошеных гостей, охочих до его тайн, чтобы неудобно было как входить, так и выходить.

Боярин осторожно, чтобы не поднимать шума, проник внутрь, зажег припасенную на такой случай лучину – окон здесь не было – и осмотрелся. В довольно тесной каморке было устроено несколько массивных полок вдоль стены, на которых стояло с десяток ларцов и крепких сундуков, обитых металлическими скобами. Самые тяжелые располагались на полу. Сундуки отпирались все тем же ключом да вдобавок имели несколько потайных секретов, известных только боярину. Каждый из этих сундуков и ларцов был сделан по его специальному заказу в собственных ювелирных мастерских. Делали их разные мастера, так что подобрать ключик ко всем секретам сразу не мог никто, кроме самого заказчика.

Был среди ларцов даже один особенный. Среднего размера, но зато из металла кованный, который не сгорит и во время пожара. Им Евпатий особенно гордился и доверял ему самые сокровенные тайны. Именно в нем и хранил найденную пряжку Евпатий до срока, ибо полагал, что пряжка сия может привести к очень большим потрясениям в княжестве, если его подозрения подтвердятся.

Не теряя времени, Коловрат вставил ключик и повернул его три раза. Подождал еще три вздоха, пока секретная пружина не щелкнула, повернул еще дважды. Но и это было еще не все. После щелчка из боков ларца выдвинулось пять прутиков, на которые нужно был нажать друг за другом, но верно. Если очередность нарушить, то ларец замыкался изнутри, и все требовалось начинать сначала. Такой вот несгораемый сейф велел изготовить себе по спецзаказу боярин Евпатий, ибо давно осознал: чем ближе ты стоишь к самому князю, тем больше у тебя причин не доверять никому.

Проделав все движения верно, боярин отомкнул ларец, приподнял массивную крышку и, наконец, взял в руки пряжку, что лежала на самом верху. Кроме нее, буквально пара вещиц хранилась в ларце, но зато пара очень важных вещиц, что стоили дороже денег, так как скрывали в себе чью-то тайну.

Коловрат положил пряжку на ладонь и поднес поближе к лучине. В неровном мерцающем свете его взору предстала округлая пряжка для скрепления накидки на плечах. Такой витязи обычно закалывают алый плащ. Только пряжка явно была не простая и не из дешевых: на ней был изображен золотой петух, клевавший семена. В глаз петуха даже был впаян небольшой изумруд.

– Знатная вещица, – пробормотал Евпатий себе под нос, почти как тогда, когда впервые ее увидел. – Искусно сделана, и стоит дорого. Простой ратник такую не купит. Тут явно кто-то из приближенных Ингваря, если это взаправду его пряжка.

Коловрат покачал на руке изящную, но увесистую вещицу.

– Наверняка на заказ делана. Надо бы мастера разыскать, – продолжал он думать вслух. – Эх, я бы своим показал, враз определили бы, чья рука. А может, и прямо указали. Да только боязно. Золотых