The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография - Хантер Дэвис

Я старался писать как можно объективнее, хотя авторские пристрастия все равно наверняка лезут из всех щелей. И я сопротивлялся соблазну анализировать. Аналитики и без меня уже перемололи многие миллионы слов. Пускай через пятьдесят лет, если битлов еще будут помнить, кто-нибудь напишет их критическую биографию.

Я, естественно, считаю, что помнить их будут. Иначе я бы не взялся за эту книгу. Однако ближайшее будущее «Битлз» весьма туманно. Снимут ли они новые фильмы? Выживет ли «Эппл»? Что будет с Махариши? А может, битлам все наскучит и они свернут дела?

Возможно, к выходу этой книги некоторые вопросы прояснятся. «Битлз» пережили уже столько разных этапов — нет причин сомневаться, что грядут новые.

Они уверены, что добьются успеха и в кино, и во всем, за что возьмутся, но в истории шоу-бизнеса еще никому не удавалось повторить свой успех. Элвис Пресли застыл почти сразу. Чарли Чаплин продолжил работу, ставил очень профессиональное кино, но нельзя сказать, что оно потрясло мир. Подобно битломании, чаплинский Маленький Человек, напуганный огромными корпорациями, был хорош для своего времени. Станут ли «Битлз» актуальны вновь?

Мы еще не знаем, не повредит ли им жизнь в такой изоляции. Влияет ли на искусство отсутствие раздражителей? По мнению некоторых искусствоведов, если бы Пикассо почаще выходил в свет, общался с новыми людьми и куда-нибудь ездил, он бы не стал валять дурака, чертя рисуночки на меню.

Приватная жизнь битлов по-прежнему очень приватна, однако новые раздражители им обеспечивает «Эппл». Пожалуй, «Эппл» — на сегодняшний день самая конструктивная стадия их развития. Много лет «Битлз» возражали против благотворительности и вообще почти любых организаций, были эдакими великодушными деспотами, а теперь пользуются своими деньгами и могуществом, дабы поддерживать других. И что бы кто ни думал про трансцендентальную медитацию, интерес битлов к религии позитивен и приносит только благо — тоже полная противоположность их прежних позиций. Некогда они отвергали идею ответственности поп-кумиров перед обществом, а сейчас в вопросах духовных и материальных выступают почти миссионерами. Если их заявления о том, что они только начинают, окажутся правдой, спустя пятьдесят лет биографу «Битлз» предстоит писать не только о бит-пластинках.

Пока неясно, смогут ли они добиться успеха самостоятельно. Когда «Битлз» развивались как личности, рядом был Брайан Эпстайн. Состояться как композиторам им помогал Джордж Мартин.

Все эксперты единодушны: взлететь на вершину в новой области и без посторонней помощи им не удастся.

«В музыке, — считает Джордж Мартин, — „Битлз“ инстинктивно чувствуют, что надо делать. Они всегда на шаг впереди всех. Но во многом другом они довольно инфантильны… Зачастую они просто дети. Обожают чудеса. Если я хлопну в ладоши и предъявлю Джону вазу с цветами, он будет сражен наповал, и я смогу с ним сделать что угодно… Им хочется, чтобы все вокруг было как растворимый кофе. Мгновенная звукозапись, мгновенные киносъемки, все мгновенное… Мне кажется, им и правда нужен организатор. Тогда они смогут чудачествовать сколько влезет. Если они всё возьмут на себя, провалов не избежать».

«Битлз» очень молоды, никто этого не отрицает, и это хорошо — они желают идти собственным путем. Остается надеяться, что они не оставят попыток.

Но не исключено, что они завтра же бросят все, станут жить на свои миллионы и предаваться созерцанию собственного пупка. «Битлз» уже многого добились. Они подарили нам немало. И за это получили свои ордена Британской империи.

Сочиняя эту «Коду», я проявил осторожность и не стал делиться прогнозами о том, что ожидает «Битлз». Казалось, впереди много увлекательных возможностей (например, кино) и масса многообещающих начинаний (например, «Эппл»). Битлы уже перестали появляться на публике, каждый пошел своим путем, жил собственной жизнью, но мне и в голову не приходило, что разрыв так близок. Я не сознавал, что, по сути, описал группу на подъеме, застал их на самом пике успеха. Оставался только финал. И финал оказался мелким и отвратительным.

А тем временем в 1968 году я вознаградил себя годичной поездкой за границу. Книга была написана, нудные переговоры с чиновниками «Эппл» закончены, битлы и их родственники дали добро, и мы с женой и детьми отправились сначала на мальтийский остров Гозо, а потом в Португалию. Нашим детям было тогда четыре и два года — самое время попутешествовать, потому что им еще не надо в школу. За границей мы с женой написали по роману. К добитловской книге «Выпуск 1968-го» я так и не вернулся. Начались студенческие забастовки и движения радикалов, и все мои интервью, собранные в 1966 году, напрочь устарели.

Как-то в декабре 1968 года — мы тогда снимали дом в Прая-да-Луш в Алгарви — нас разбудили дикие крики и стук в ворота. Сначала мы подумали, что это по дороге домой разбуянились подвыпившие рыбаки. Наш дом, бывший завод по переработке сардин, стоял прямо на побережье, посреди сада за высокой стеной. Потом я расслышал, как кто-то с сильным ливерпульским акцентом окликает меня:

— Хантер Дэвис! Просыпайся, козел!

Сначала я решил, что это Джон, — голос был очень хриплый. Я встал, вышел в сад, открыл ворота и узрел Пола с какой-то незнакомой женщиной и девочкой лет пяти-шести.

Накануне вечером в Лондоне Пола осенило, что недурно было бы приехать ко мне отдохнуть. С битлами я общался, присылал Полу открытку и приглашал в гости, так что он знал, где я живу, хотя мы не созванивались. А тут его посетило вдохновение, и Нила послали узнать рейсы самолетов. В тот вечер рейсов не было. Пол, разумеется, до завтра подождать не мог. У Пола созрел план, и Пол хотел реализовать его немедленно. Мгновенное удовлетворение. Так что, на радость Полу, наняли частный самолет. Он приземлился в Фару глубокой ночью, наделав много шума. Аэропорт в Фару открыли только в прошлом году, и он был очень примитивным. Туда вообще мало кто летал, а уж о частных самолетах тут и слыхом не слыхивали.

Пол принял решение так импульсивно, что не прихватил с собой даже португальской валюты, хотя привез мне в подарок несколько бутылок виски. В почти безлюдном аэропорту Фару он нашел какого-то служащего, вручил ему пятьдесят английских фунтов и попросил обменять их на эскудо. А потом напрочь забыл — увидел такси (хорошо, что там нашлось такси), вскочил в него и дал наш адрес. С таксистом расплатился я.

Прибыли они эффектно. От шума проснулись наши дети Кейтлин и Джейк. Кейтлин возрадовалась, узнав, что у нас будет гостить ее сверстница, которую звали Хизер. А вот мы с женой несколько растерялись при виде белокурой американки по имени Линда. Мы никогда о ней не слышали. Когда мы уезжали из Англии, девушкой Пола еще была Джейн Эшер, и мы с ней приятельствовали. Это что за Линда? Минутное увлечение? Или отношения Пола с Джейн уже в прошлом?

Мы не смогли получить ответы немедленно — наши гости проспали до полудня. Тем временем к обеду прибыла местная пресса. Я все ломал голову, как это они узнали о приезде Пола. Стояла зима, жили мы в очень отдаленном районе Алгарви. Только потом выяснилось, что слух запустил тот служащий аэропорта, которому Пол дал пятьдесят фунтов и исчез. Наутро уже все знали историю о странном длинноволосом англичанине, который прибыл среди ночи и раздавал деньги.