Пастыри чудовищ. Книга 2 - Елена Владимировна Кисель

окно. — В глухое место. Ийршйя — белая смерть, так зовут его наши. Брат другой смерти, зелёной. Алчнодол — так зовут его ваши. Там не говорят корни. Там иссохла грудь Ардаанна-Матэс. Не ходи туда тоже, сестра.

— Не могу. Может, там ещё кто-то жив. Из потерявшихся детей или из животных. Я знаю, что место дурное, Хаата. И ты можешь не ходить: там холодно и всё вокруг молчит.

— И пещеры, в которых — жала смерти, — бормочет даарду, ёжась. — И снег не белый. Алый, сестра, я была там, у границы. Один раз. Слышала стоны птиц.

— Мы не пойдём к пещерам, — Гриз обновляет зелья в поясной сумке, собирает побольше эликсиров в ту, что на боку. Обязательный бинт, дополнительный шарф, хотя она никогда не мёрзнет. — Ты слышала ещё что-то, Хаата? У тебя какое-то предчувствие?

Даарду молчит, покачиваясь на носках. Пытается срастись пальцами с зелеными извивами на обоях, но те — мертвы и немы.

— Алое на белом. Смерть и безумие. Скажи мне, что с твоим племенем, сестра?

Гриз медленно оборачивается — и со стола ей невозмутимо подмигивает голубой искрой Водная Чаша…

— Везде есть свои дурные сосуды, — бормочет даарду, глядя в голубые переливы, — дурные сосуды и хорошие сосуды. Полные до краёв. Или те, кто хочет их заполнить. Кто тоже слышит, что ты слышала.

В памяти вспыхивает недавнее: «Враг живого», поселившаяся в глазах Хааты древняя тень, незримые нити, пахнущие плесенью и безумием, и пронзительный, однотонный вопль: «Освободи! Освободи!!»

В чувства её приводит закрывшаяся дверь: даарду Хаата успела ускользнуть. Растворив в хлопке двери:

— И всегда кровь…

Внизу у камина безмятежно дремлет Морвил и Лайл Гроски рассматривает внутренности наплечной сумки.

— Я что, только что видел Хаату? — недоверчиво спрашивает он.

— Хаата, — отзывается Сквор из клетки. — Кровь. Кровь! Гроски. Гроски. Гроски.

— …не совсем то, что я ожидал услышать, — укоризненно вздыхает Лайл. — Остальные уже на пристани, идём?

Гриз кивает и направляется на пристань. Чувствуя себя не крепостью, но сосудом. Наполненным до краёв не самыми лучшими предчувствиями.

МЕЛОНИ ДРАККАНТ

В «поплавке» жарко. Ну, ещё б, когда собираемся к Скорпионьим горам, а оттуда недалеко до Морозного Нагорья, вотчины предков. И Фейхеанта с его ледяными статуями да огнями Снежной Девы. Прею в тёплых сапогах и в кофте под курткой.

Утешает одно: перед тем, как помру, успею проводить Морковку и Пухлика. Эти решили, что мы в чертоги к самой Деве подадимся. Обмотаны шарфами по самое не могу, Морковка ещё и шапку не снял. Пытается убить из-под шапки взглядами Мясника. Дело полезное, хотя вряд ли эту дрянь возьмёт: завернулся в лёгкий с виду плащик, тоже белый. Восседает, будто его здорово припорошило снегом где-то в Скорпионьих горах.

Расклад с самого начала кажется дрянным. Пропал сынок какого-то известного портняжки. Попёрся на пикник с охотой с компанией таких же охламонов. Шесть придурков от шестнадцати до двадцати двух. Вроде дружков Моргойла, который Задавака и Враг Живого. Отморозки из «золотой молодёжи».

— По такому случаю наняли специально прогулочный корабль и баржу, — Гриз ведёт пальцем по раскормленной змее реки на карте. — Чтобы можно было взять с собой лошадей, слуг и припасы. И путешествовать несколько дней. С… остановками.

Остановки, надо полагать, включают трофеи. Шкуры и перья. И увеселения. Вроде спаленных домов, изнасилованных женщин и забитых плетьми терраантов.

Знатные ублюдки во всех частях Кайетты одинаковые.

— Они продвигались ниже по течению, вот сюда, к угодьям семьи Дормантов. Собирались поохотиться на керберов. Или на снежных антилоп, если те уже зашли в эти места. Такие прогулки им не впервой, и раньше бывало так, что этот Халлен не откликался на вызовы.

— Но тут, вообразите, у его матушки сработал какой-то вещун в сердце, — подхватывает Пухлик с азартом. — В общем, она кинулась вызывать слуг, а те тоже помалкивают. Аграсты связались с кораблями — и вышло, что охота у мальчиков не удалась. И им вздумалось прогуляться не куда-то, а в Заброшье, от которого два шага до Скорпионьих гор с их пещерами. Мило, правда?

Рыцарь Морковка поднимает руку, будто мы на занятии в храмовой школе:

— А зачем? Там разве много живности? Я читал об аномалиях этой местности, — ха, а о чём он не читал? — И разве оттуда не бегут магические твари, как из Алчнодола? Я хочу сказать, ведь аномалии там схожи, а в Алчнодоле из животных — медведи, волки, кабаны и прочее, но не бестии. А немагические животные как трофеи не настолько привлека…

Смотрит на меня. И медленно вползает под шапку совсем.

Будто я не знаю, что знатным охотничкам подавай «настоящую потеху». «Кабана-то может и «пустой элемент» завалить, — похохатывал отец, любуясь своим атархэ. — А вот яприля — ещё не каждый маг сумеет».

— В Заброшенных лесах не так уж пусто, — говорит Грызи терпеливо. — Животные туда забредают за пищей: можно поживиться корнями, грибами, шишками. Снежные антилопы и яприли приходят за ягодами. Хищники — за зайцами и кабанами. Кое-где в окрестностях серные источники — к ним собираются раненые звери. Да ещё Тёплое озеро. Туда даже одиночные альфины забредают время от времени.

Если там альфин, то охотнички — фаршик. Я такого красавца видела только раз, издалека: огромный, погладить — в прыжке вряд ли достанешь, пушистый… и кисточка на хвосте.

— Профессионалы? — если с этими придурками серьёзные охотники и егеря, животным может и не поздоровиться.

Грызи качает головой. Ну да, ехали-то развлекаться, а не на настоящую охоту. Каждую зиму кучу трупов таких вот развесёлых охотничков откапывают из снегов.

Пухлик поясняет дальше. Что свора собак у недоохотничков была, и даже неплохая. А слуг при них было мало — и то, больше обслуга, чем егеря. Половину обслуги они оставили на этих самых кораблях, когда двинули искать приключений на всякое. В Заброшье.

— Не зная местности, — уточняю. Похоже, тут и работы всего ничего: добраться до тел и дать сигнал тем, кто их погрузит.

Пухлик цветёт всеми цветами. На нём три шарфа, и все — то в пламени, то в кувшинках. А вон на том беспамятники. Нойя его, что ли, собирала?

— А вот здесь готовьтесь повалиться от изумления. Оказывается, единственный, кто знает местность — это тот самый Халлен Аграст. Потому что, видите ли, это вот уже четыре года как — земли его папашки. Охотничьи угодья. Знаете, как у аристократов Крайтоса водится: ты там, где потеплее, а угодья — где у зверей мех получше. И купил он эти земли, надо полагать, за бесценок.

Пауза обозначается разве