Пастыри чудовищ. Книга 2 - Елена Владимировна Кисель

протестующее бульканье и свалился обратно на кровать. Попытался изничтожить меня полным праведного гнева взглядом.

Убедившись в моей невоспламеняемости, жених Мел тихо уткнулся лицом в подушку.

— Если говорить обо мне, — сказал я, возвращаясь к дыре в рубашке, — мне маловато приходилось встречать таких, как она. Таких, которые отдают всего себя каждому. И кто пытается помогать даже не самым лучшим тварюшкам — возьми хоть Кусаку, ха. Было дело, я встречал тех, кто намеревался, знаешь… творить справедливость, помогать людям — всякое такое. Видел, что с ними происходит — то есть, с теми, кто выживал, а то у ребят с благими намерениями обычно короткий путь. Если не умирают, так разочаровываются или пачкаются, или…

Превращаются в крыс, способных только грызть и портить, и обращать в труху.

— Навидался и меценатов, и благодетелей разных сортов — и как-то не видал у них такой самоотверженности. Они были разумнее, видимо. Понимали, что нельзя сжигать себя вот так каждый день. Такие люди, как Арделл, будем уж напрямик — не живут долго. И когда ты встречаешься с таким человеком — ну, то есть, с живым таким человеком, не в исторических хрониках, не в книжонках с прилавков, не возле памятника «С глубокой благодарностью от всех-всех-всех»… Производит впечатление, да?

Судя по косому взгляду из недр подушки — латать сердечные раны у меня получается хуже, чем с рубашками.

— Это отвратительно, — подушка малость приглушала негодование, — да, она… производит впечатление. Может быть, ты прав, и при всей своей невыносимости она…

— Обаятельная? Интересная? Притягательная? — подкинул я ещё пару эпитетов.

Казалось, подушка сейчас полыхнёт.

— Но это отвратительно с моей стороны. Мелони…

— Обрыдает своих ненаглядных керберов и поплачется мантикоре на то, какой ты жестокосердный. Ведь ей так нужно крепкое мужское плечо, ага.

— К-к-клятва…

— Ну да, ну да, священна и нерушима, потому что дана… не знаю, кому ты её давал — небесам? Девятерым? А, ты адепт Единого. По-моему, на небе все хором бы согласились, что твои попытки затащить Мел в брачный союз имеют столько же шансов на успех, сколько… я не знаю, подойдет «попытки королевы Ракканта наставить Шеннета Хромца на путь истинный»?

Парень засопел недовольно, но не возразил. Мел бывала на диво убедительной, когда хотела.

— Хотя не скажу, что с Арделл у тебя шансов больше, — добавил я. — Знаешь ли, вряд ли стоит заглядываться на этот бережок. На нём могут ждать кое-какие неприятности.

— Ты думаешь — я его боюсь?!

Это “его” уж точно было произнесено не с заглавной литеры.

— Какой идиот станет опасаться мстительного садиста с Даром Щита и умением с одного раза грохнуть виверния. Пусть даже он устранитель, до кучи пусть совершенно чокнутый и от него не знаешь что ждать — это же всё несостоятельные мелочи, так?

— Да.

Если ты в питомнике Арделл — у тебя что-то случается с инстинктом самосохранения.

— Не смотри на меня так, Гроски, я не идиот! Но видеть то, как все перед ним трясутся — это не по мне, таким типам надо давать отпор, иначе они теряют границы окончательно! А она… она же ему потакает. Ты не задумывался над тем, что он вообще делает в питомнике?

— Ты имеешь в виду — помимо потрошения зверушек, устранения, препарирования бабочек и обработки местных вдовушек своими улыбочками?

Я уже успел прокатиться с Нэйшем к вдове Олсен и убедиться, что на богатых благотворительниц его манеры оказывают неотразимое впечатление.

— Именно. Помимо. Он не нуждается в деньгах — он вообще хоть что-нибудь получает за вызовы, или всё уходит на штрафы?

— …конечно, мы же с ним обсуждаем финансовые дела по вечерам, за кружечкой пивка…

— И он постоянно куда-то исчезает, даже без предупреждения. Куда?

В голосе у парня опознался настоящий вопрос. Я оторвался от моей попытки отыскать среди оставшихся рубашек что-нибудь, в чём можно появиться на людях.

— А на прошлых наших посиделках он мне карту своих похождений показывал. С флажочками в виде черепочков.

Янист, нужно ему отдать должное, смутился. Нужно отдать ему должное во второй раз — ненадолго.

— С тобой он общается больше, чем с остальными. Даже чем с Амандой.

— Это потому, что мы лучшие друзья, — с истовой безнадёгой сказал я рубашке в развесёлую клеточку. Снизу и слева расплылось устрашающее бордовое пятно — кровь раненого грифона. Если бы спрятать всё это дело под куртку — то вполне…

От моего “лучшие друзья” отдавало кровушкой. Несло заказом с залогом, о котором я старался не думать. Всё равно связные вот уже сколько времени не выходили на связь. Очень может быть, заказчик просто решил не связываться с питомником, где есть директор питомника, спаивающий свиней, и устранитель в белом… и теперь вот Янист Олкест, который глядит на меня, как на Лортена, решившего заделаться аскетом во славу Единого.

— Или я просто напарник, который ничего не может ему противопоставить, — и отличное развлечение к тому же, но об этом не будем.

— Но ты же бывший законник. Неужели ты не заметил чего-то, какие-то улики, моменты… Он ведь был там, да? С вами на вызове, когда пропала та девушка. Лоринда.

Мало мне Крысолова, который вцепился в меня позавчера со всей законнической страстью и отравил ужин неприличным торжеством на физиономии: «Так-так-так, он говорил, что выбрался за бабочками? Ну, надо же, какая глупая отговорка!»

— Моим наблюдениям мешали пьяные свиночки, пьяные Лортены — поверь мне, почти одно и то же — один магнат и дюжины две южан, которые объявили охоту за нашими головами.

Парень попытался выразить на физиономии понимание, но сквозь пелену разочарования и решимости ему пробиться так и не удалось.

— Может, стоит избрать другую тактику, а? — рискнул я. — Скажем, быть к ней поближе, спасать редких щеночков. Охмурить пару-тройку благотворительниц своими манерами и выжать золотницы на корма и вольеры — она счастлива будет, я тебе говорю. А там кто знает, может и…

— Я не о том!

Подскочивший на кровати Янист немедленно влетел макушкой в книжную полку, которую он же сам над кроватью и приладил.

— Если ты хоть на минуту считаешь, что я собираюсь поддаться этому… безумию, наваждению или что это… Это будет нечестно по отношению ко всем — к Мелони, к её тёте, которой я дал слово, наконец — к самой Гриз Арделл, потому что…

Руки соседа по комнате застыли в воздухе. «Потому что её-то ничем таким не стукнуло, — говорили эти отчаянные руки. — И для неё это будет неловким, да и ненужным».

— Может, это пройдёт, — выдал Янист неуверенно. — Может,