Никто не знает Сашу - Константин Потапов

class="p1">– Не, не надо. Я хочу тебе сказать.

Она посмотрела на меня. Я отвёл взгляд в окно.

– Ну?

– Ксюш. Если хочешь ещё, ну, вдруг….

Она смотрела на меня.

– …опубликовать фильм про меня – публикуй.

Она смотрела на меня.

– Ладно. – она рассматривала ногти на руке, бирюзовый лак, новый.

– Вот.

– Это всё?

Я сглотнул.

– Нет.

Она рассматривала ногти.

– Я хочу попросить прощения.

– М-м.

– Прости меня, пожалуйста.

Она смотрела на ногти.

– Прости, что уехал так. И что тогда… с Ритой. И что запретил тебе публиковать фильм. И вообще. Я много сделал. Прости.

– Ладно.

Она смотрела на ногти.

– Ладно? – спросил я. Она посмотрела на меня. Круглые зелёные глаза.

– Да, Саш. Я тебя прощаю.

– Вот… Спасибо.

– Да не за что.

Она снова крутила чашку. Можно попросить кофе или чая.

– Как концерт?

Я вздрогнул.

– Да… нормально.

– Много народу было?

– Да… Не очень.

– Ясно. – Она посмотрела на меня. – Я не хотела снимать. Поэтому попросила перенести в другой отдел. Не подумай ничего.

– Да… пофигу, честно говоря.

– Вот. – она смотрела на ногти.

– Слушай, я видел у тебя сториз. С парнем. У вас?..

– Мы расстались вчера.

Я обмер:

– Из-за… меня?

Она усмехнулась, выпрямилась:

– Нет, Саша! – встала, пошла наливать себе воды из чайника, – мир не вокруг тебя одного вертится. Просто – расстались. По другим причинам.

Я выдохнул. Вдохнул. И начал:

– Ксюш. Я сделал тебе много говна. Последний год был тяжёлым. И мы не всегда могли найти, ну, компромисс. Я сожалею. За то, как себя вёл. За то, что сбежал. За то, что изменил и чуть не заразил, и сам чуть не заразился. За то, что… всё время всё умалчивал.

Но просто этот тур. И то, что я могу быть болен. Мне всё сознание перевернуло. Я понял, что я всё время гнался за чем-то, и так переживал. А мне теперь всё равно. Я даже гитару свою на мосту… оставил. Мне лучше без неё. Эта музыка, она всё рушила и наши отношения. Я понял, что можно жить, ну, счастливым человеком. Музыку там преподавать, не знаю. На работу устроиться. Я хочу такой жизни. Я понял, что хочу быть счастливым с тобой. Я хочу быть с тобой. Я даже, дурак, обрадовался в глубине души. Что может мы заразились, и это такой довод, чтобы быть вместе… Прости! Я просто хочу быть с тобой. И весь этот тур, все эти дебильные города, концерты, поездки, ничего этого не надо было, надо было сразу к тебе приехать и вот так попросить прощения. Ты, ты просто главный человек в моей жизни. Меня никто не знал так, как ты. Я хочу быть с тобой. Если тебе это ещё надо, конечно. – Я вытер слёзы, и посмотрел на неё. Она поставила чашку, посмотрела в пол, села опять на своё место – перечёркнутая наполовину. Свет чуть-чуть сместился, теперь она была больше в тени, и я заметил, как она изменилась, постарела что ль.

– Саш, – он отвёл глаза, она продолжила. – Блин, ты меня уничтожил тогда, ты хоть понимаешь? Ты меня убил. Уехал с какой-то дурой в Индию, бросил меня. Бросил всех, бросил меня, как псих какой-то. Всё обрубил. Всё! Ты меня убил тогда, Саша. – она вытерла слёзы, отпила из чашки – Я думала, это я дура какая-то? Всю себя съела – получается, я тебя тогда на фильм променяла. Своего-то мужа на какой-то фильм. Сама тебе хотела написать, позвонить. Я так была на тебя зла! Добавила в чёрный список, а сама следила с других аккаунтов. Я хотела, чтоб ты умер. Я даже списки писала – почему мне быть с Сашей, почему не быть. Ну конечно же быть, думала я. Ждала, что ты так ко мне придёшь, и мы поговорим, и вообще. Что ты там всё понял. А ты исчез на полгода почти! И когда приехал вместо того, чтобы прийти вот так, написал какую-то идиотскую смс-ку. Саша, блин! Я помню, я сижу, думаю про тебя, думаю, что любовь всё равно больше всего этого, что люблю тебя несмотря… ни на что. И тут твоя смс! Я так обрадовалась, блядь. И что ты написал? Что едешь в тур, что я там стала какой-то не такой, какую-то чушь. Как ребёнок. Я думала, мы как-то обнулимся, и начнём сначала, но ты просто в одной смс тогда показал, что всё так же. Так же! Я вот только сегодня поняла – ты на меня всегда скидывал всё. Ты всё в себе держал, потому что так проще – я должна решать. Ты не хочешь ничем рисковать.

Она посмотрела прямо на него.

– Я думала, ты сильный, пусть не очень удачливый, но сильный и любящий. А у тебя столько всего. Я не хочу тебя вытягивать. Я не готова. Мне это всё не надо. Прости, но… Ты меня разочаровал. Я пожила одной и поняла, что мне вообще кайфово одной. Мне хорошо одной. Не хочу я никого. Ни тебя, никого. Ну расстались и расстались. Не вышел один фильм – выйдет другой. Ты говоришь, ты другой теперь, ну я рада за тебя. Но я только сегодня утром поняла – я тебя больше не люблю. Не люблю, Саш. Вот. Ну чего ты, перестань. Перестань. Прости. Прости. Это просто жизнь. Ты здоров, я здорова, никто не заразился. И не бросай ты свою музыку! Вернись к своей гитаре. Где ты её там. Саш. Давай это всё закончим.

– Хорошо. – сказал он, поднялся и пошёл в прихожую. Она встала и пошла за ним. Он нацепил старое пальто, обулся в концертные кеды, открыл знакомый наощупь замок. Обернулся:

– Пока.

Она посмотрела на него. Круглые зелёные глаза.

– Пока.

19. Саша Даль. Переход

А ведь Москва-река соединяется через канал с Волгой. А Волга течёт до излучины к Поволжску. Ограда примерно по грудь. Грязная, конечно, вся в саже. Пальто извозил. Полоска осталась… А это любимый Алинин мост. Испоганю ей воспоминание. Надо в другом месте. Корабли Radisson. Красивые и безвкусные, с обрубленном задом, списанные космолёты. Старый «Омик» вот коптит. Вода чёрная, мутная, мятая бумага. Одной рукой так, ноги – в узкий выступ. Грязный чугун похож на кружевную полоску ткани, где он, в заднем? Вот – пахнет «Ультрафиолетом», можно разжать руку, проследить как упадёт в реку. И сразу как упадёт – вслед за…

– Мужчина! – я вздрогнул, обернулся, украдкой спрятал чокер обратно. Ко мне спешил дедок в