Хозяйка драконьего замка - Екатерина Белова

мысленно прошла путь, который привел меня к убийству. И содрогнулась. Даже не знаю, что нужно со мной проделать, чтобы психика не нашла лучшего выхода, чем убийство.

Если я все верно поняла, Арахна предлагает мне вариант будущего помягче.

Нужно быть осторожнее.

— Нет.

Просто нет. Без объяснений.

Нужно всегда помнить, это я нужна богам, а не боги мне. Я была настолько ценной пешкой, что двенадцать лет назад Милошу дали дар. Разрешили оморочить Дареша, выжечь темной магией несколько значимых для мира драконов, уничтожить два десятка кланов, включая Леяш. И все это ради секунды, когда я шагну в этот мир.

Арахна на пределе. Дрожит в нетерпении. Я ей — ему — нужна. Но нужна на его условиях. Арахна хочет держать меня на поводке, как ручного пса, чередуя приказы с редкой милостью.

— Нет, — сказала уже увереннее.

Темнота под сомкнутыми веками смазалась, а после расцвета солнечной бальной залой. В глазах рябило от разноцветных нарядов и блеска камней на крепких шейках дракониц. Я даже собственное платье могла немного рассмотреть — зеленый бархат в оттенке хромовый и золотые искры по подолу. Я видела его в гардеробной матери.

После взгляд поднялся выше и уперся в черный шелк рубахи. Аш смотрел на меня с натянутой улыбкой, в глазах отчетливо читался холодок отчуждения. Кажется, ему хотелось покинуть мое общество, как можно скорее. К его руке жалась счастливая вейра Шалхе, и на ее голове красовалась знакомая чугунная жуть. На нее Аш смотрел иначе. Нежно.

— Рад приветствовать чету Леяш, —звучало, как пожелание появляться при дворе как можно реже.

Аш поправил перевязь и на его пальце сверкнуло родовое кольцо Леяш.

Сердце в груди просто-напросто остановилось. Получается, я сумела передать ему кольцо, что автоматически утвердило его власть над империей, и после этого стала не нужна. Слова о любви были красивой уловкой для влюбленной дуры, которой боги всучили судьбу Вальтарты. А его сердце с самого начала принадлежало Шалхе.

— Мы заехали только на день, Ваше Величество, — голос, прозвучавший рядом, привел меня в шок.

Лиоль?!

Арахна выдала меня замуж за третьего генерала?!

Миг спустя я уже стояла в знакомой темноте. Сердце билось колоколом, ноги противно дрожали, веки жгло от непролитых слез. Боль в груди расползалась ядовитым облаком.

Арахна показала мне не просто будущее, она показала ту правду, о которой приличные люди не говорят вслух. Меня использовали и выкинули. Без сантиментов.

Ну, меня же не устроило то будущее, где корона на моей голове, а Аш мертвый, но бесконечно любимый. Где можно обманывать себя сколько угодно, что будь он жив, наступило бы долго и счастливо.

Слезы все-таки поползли. Горько было.

Тихий гул отсчитывал секунды. Я чуяла звериным нюхом, что время аудиенции с богами истекает. Невидимые софиты гасли один за другим.

— Хорошо, — сказала решительно. — Мне очень нравится последний вариант.

Плакать, как водится, я буду потом. В подушку. В полной темноте.

Нечто огромное, невидимое, но настолько подавляющее физически, шевельнулось. Волны незнакомой ауры крепко сковали меня в подобии объятия, а после что-то с силой ударило меня в грудь. Дыхание вышибло напрочь, тело тряхнуло, как если бы меня скинули с высоты в четыре человеческих роста. Не успела я восстановить дыхание, меня ударило снова.

Незримый гул сложился в голове в едва угадываемое:

— Прими наш дар.

После третьего удара я открыла глаза.

Все те же стены, та же кровь, горячий, как живое пламя, Аш рядом, и моя рука в его руке.

С трудом, помогая себе одной рукой, кое-как приподнялась. Жар сошел, и меня ощутимо знобило, холодная кровь с пола стекала по плечу и спине, волосы тоже промокли в крови.

Вытерев испачканную в крови руку о платье, мягко отвела ото лба Аша упавшие на глаза пряди. В полутьме камеры он казался поверженным демоном: то же прекрасное лицо, мучительно сдвинутые брови, сломанные крылья.

«Вставай! — поднялось из самой глубины тела. — Вставай!»

В груди словно цвел огромный огненный цветок и от него по телу разбегались тонкие нити.

Драконица тяжело ворочалась в груди.

Так вот зачем Арахна ударила меня. Чтобы разбудить мою драконицу, загнанную на подкорку моей бескомпромиссной рациональностью.

— Ты вернулась… — слез было так много, что камера расплывалась перед глазами. — Прости меня.

«Мы знали, что с тобой будет непросто, — моя драконица окатила тело теплой дрожью. — Но мы просто поверили в тебя».

Первая хрупкая радость расцвела на пепле сгоревшего сердца. Значит, вот он ответ. К магии недостаточно приноровиться, недостаточно магию изучить, и обрести дракона недостаточно. Нужно было просто поверить. Просто разрешить магии быть в тебе — такой простой, сложной и невероятной.

Магические жилы пульсировали в теле, жар поднимался тонкой спиралью по телу.

А после я услышала шаги.

Испугаться я не успела. Перед темной завесой камеры встала темная фигура. Усилив драконье зрение до максимума, с удивлением узнала одного из стражников, охранявших Фирре. Была уверена, что их убили, но, похоже, ошиблась.

А после тот шагнул в камеру прямо сквозь завесу. Темные брызги ядовитой темной магии осели на его коже, разъедая плоть до язв. Синевато-белое лицо, свернутая чуть набок голова, налитый кровью взгляд, вся грудь в черной запекшейся крови.

Мой стражник был давно и бесповоротно мертв. Но взгляд, нацеленный на меня, был до дрожи осмыслен.

Перед глазами промелькнули полузабытые страницы клановой книги, рассказывавшей, что боги способны спуститься на землю только в форме явления или через собственную храмовую статую. Или войти в мертвое тело, чтобы двигать его, как живое.

От стресса и страха меня подташнивало.

«У тела передавлено горло, поэтому оно не может передать речь, — тихо предупредила драконица. — Просто повторяй. Придется постараться».

От сладковатого, едва уловимого запаха разложения, меня затошнило, но я почти полностью отключила драконий нюх. Мне не до обмороков. Я в обморок потом как-нибудь упаду, как будет оказия.

«Поняла».

Тело основалось напротив меня, сложив руки в подобие молитвенного жеста. К моему удивлению, я видела, как магия расходится по телу от магических узлов и тянется по жилам, чтобы сосредоточится на кончиках пальцев.

— Я не смогу так, — качнула головой. — Эта камера подавляет любую магию. Темную не подавляет, но темная у меня совсем слабая. Вот.

Подняв свободную руку, выдавила слабый темный поток, и тот тонкой ниткой пролился до пола. Даже неловко стало, такой он был тонюсенький.

Тело, не мигая, смотрело на меня. Магия бежала по