Мой любимый Метаморф - Анна Кривенко

Ну, конечно, мы еще учились. Но это занимало не больше пары часов в сутки.

Было странно жить ТАК, но… прекрасно.

Сегодняшним утром я проснулась от того, что у меня почему-то скрутило в желудке, а когда поднялась на ноги, так вообще повело. Макс вскочил, как ужаленный, и схватил меня за плечи.

— Мара! Марочка!!! Что с тобой???? — он стал бледным, как полотно. Такой хороший, заботливый…

Я невольно улыбнулась, но потом на меня снова набросились весьма неприятные позывы, поэтому я едва успела добежать до ванной комнаты, где меня просто вывернуло наизнанку. Может, мясо, съеденное ночью, было лишним???

Макс испугался так сильно, что уже начал натягивать на тело комбинезон, чтобы тащить меня к докторам.

Так как тошнота не прекращалась, я и сама начала беспокоиться. Неужели это… из-за беременности? Значит, это все-таки правда?

Мое сердце стремительно забилось. Пришло время сказать???

Да, пришло, но я должна быть уверена…

— Пойдем, — я тоже начала одеваться, — обследование не помешает…

Доктор-зоннён — такой же красивый, голубоглазый и длинноволосый, как и все они — улыбнулся, пробежавшись по мне оценивающим взглядом. Нет, в его глазах не было похоти, скорее, чисто исследовательский интерес. Я ведь все-таки принадлежу к иной расе.

Но, по-моему, он все-таки видел нечто большее.

— Какой срок? — деловито спросил он, указывая на глубокое мягкое кресло.

Я смутилась и опустила глаза. Неужели он всё понял только по моему внешнему виду? Присела.

— Н-не уверена… — я покраснела, боясь посмотреть на Макса. — Месяц, наверное…

— Сейчас проверим! — сообщил доктор и поспешил отойти в сторону в поисках какого-то прибора.

Макс тоже присел в соседнее кресло и быстро наклонился ко мне.

— О чем это он, Мара? — с тревогой спросил он. — Ты чем-то больна?

— О, это такая чудесная болезнь! — послышался задорный голос зоннёна. Надо же, какой ушастый! Услышал… — Чудесная болезнь под названием беременность! Смею вас поздравить, друзья! Дети — это счастье, не так ли?

Лицо Макса в этот момент стоило фотографировать на память. Он смотрел на меня с таким видом, словно пытался расшифровать древние письмена, то есть абсолютно оторопело и непонимающе.

— Мара… — наконец пробормотал он, снова начав дышать. — Это правда?

Учитывая, что мое положение подтвердил даже доктор, у меня больше не было поводов сомневаться, поэтому я утвердительно кивнула.

— Да, Макс. Двойня… — тихо ответила я, а он откинулся на кресле и опять замер.

— Я стану отцом? — пробормотал он, словно пытаясь постигнуть ошеломительную суть этой крышесносной новости. — У меня… и сразу двое?

— А вот по поводу двойни — поподробнее… — вклинился доктор, подходя ко мне с небольшим аппаратом прямоугольной формы в руках. — Откуда знаете?

Видимо, этот аппарат на расстоянии мог отсканировать мое состояние и выдать все необходимые данные.

— Давайте считать, что это интуиция подсказала… — улыбнулась я, а сама мысленно прошептала:

«Ты был прав, Нэй! Ты был прав…»

Зоннёнский прибор подтвердил и срок, и наличие двух детей. Когда Макс немного отошел, и мы вернулись в нашу каюту, он осторожно обнял меня и, словно боясь навредить, прижал к своей груди только мои плечи.

— Это чудо… — прошептал он. — Честно, я даже не мечтал. Слышал, что межрасовое потомство — это большая редкость…

Ах вот почему он так ошарашен!

— Но мы ведь произошли от одних и тех же предков, — напомнила я. — Да к тому же ты — «мой идеальный самец» …

А вот последнее я уже очевидно зря ляпнула.

Макс вдруг вздрогнул и стремительно отстранился от меня.

— В смысле… самец? — нахмурился он. А я прикусила язык. Как-то не подумала, что для него это прозвучит странно и грубо. Даже вульгарно.

— Ну… это цвиннская легенда такая… — промямлила я.

— Рассказывай! — потребовал Макс, и я рассказала ему о том, как в первый день знакомства меня поразил его запах.

С его выражения лица можно было обхохатываться.

— И как же я тебе… г-м-м… пах? — недоверчиво проговорил Макс. — Надеюсь, не грязными носками?

Я засмеялась.

— Да перестань! «Идеальные» — они пахнут… как цветы для пчел, понимаешь?

— От меня пахнет цветами?

От смеха я уже уткнулась в подушку лицом.

— Да нет же, я просто образно так сказала. Это был просто запах… ну, родной, наверное…

Лицо Макса сразу же из притворно хмурого стало светлым, мягким и очень довольным.

— А, ну если родной… тогда я рад. И даже быть самцом совсем не против. Про «идеального» так вообще молчу. На все согласен. Лишь бы твой…

— Конечно, мой… — проворковала я, обнимая его за шею. — Навсегда…

— Навсегда… — подтвердил Макс и нежно меня поцеловал. — Навечно…

***

Брак мы зарегистрировали сразу же, как получили новые документы

Через несколько месяцев родились наши дети: Нэй и Нэрида. Нэй был светловолосым и синеглазым, как я, и чем-то даже напоминал нашего Прародителя, а Нэрида была копией своего папы — черноволосая и темноглазая.

Через месяц после их рождения нам наконец-то дали официальные должности представителей, и мы смогли прилететь на Ишир.

На посадочной площадке нас встречали родители Макса — Арнольд и Роза Беллен, а также его брат Рон.

Макс обнял родителей, а потом надолго замер в объятьях старшего брата.

Они были с ним немного похожи, и Рон показался мне хорошим добрым человеком, только лишь с глубокой болью в глубине темных глаз. Он был еще сравнительно молод, но горестные складки глубоко залегли на его лице, свидетельствуя о пережитых потрясениях.

Я уже знала, что он был на Ниоле и что именно он тогда стоял во главе людей, «похитивших» Энайю и Талиэна. На самом деле он стал их спасением, и я была ему за это очень благодарна.

Арнольд и Роза Беллен не узнали во мне того мальчишку, похожего на Исиду Яровски, которого они видели раньше. Мы скрыли этот факт, как и то, что я не была иширкой. Лишь бы детки наши не выдали нас, ненароком расправив крылья, которые у них, точно были. Но до раскрытия их возможностей еще далеко, поэтому сейчас мы могли насладиться семейной атмосферой спокойно и расслабленно.

Кстати, теперь это и моя семья тоже. Ну надо же, как это здорово — иметь родных!

Я молюсь Создателю Вселенной, чтобы однажды Цвинн изменил свои нравы и позволил своим детям иметь нормальные семьи.

Верю, что однажды это произойдет.