Бог-Император Дюны - Фрэнк Герберт

Сиона, улыбаясь, ответила за Дункана:

— Он хочет достойно встретить Бога-Императора. Этот ответ сорвался с ее языка до появления сомнений, до осмотра стены, который сильно поколебал ее первоначальную уверенность. Она не умела лазить по скалам.

Движимый первым порывом, Айдахо спросил:

— Какова ширина Королевской Дороги?

— Не знаю, — ответил Гарун. — Я никогда ее не видел, но говорят, что она очень широкая, по ней шеренгой может пройти очень большой отряд. Там много мостов и площадок для обзора. Говорят, что красивее нет ничего на свете.

— Почему вы никогда не поднимались на стену, чтобы увидеть эту красоту своими глазами? — спросил Айдахо.

Гарун, не говоря ни слова, пожал плечами и красноречивым жестом указал на Вал.

Пришла Наила, и начался спор о восхождении. Айдахо вспоминал этот спор, поднимаясь все выше и выше. Какие они странные — отношения между Наилой и Сионой! Они были как два заговорщика… но они не были заговорщиками. Сиона командовала, Наила подчинялась. Но ведь Наила была Другом, Говорящей Рыбой, которой Лето доверил первую беседу с новым гхола. Она сама говорила, что с детства воспитывалась при императорской полиции. Сколько в ней силы! При такой силе было что-то зловещее в столь раболепном подчинении Наилы Сионе. Было похоже, что Наила слушает какой-то голос внутри себя и подчиняется именно ему, этому голосу.

Айдахо подтянулся на руках и продвинулся еще немного вверх. Пальцы его ощупывали скалу — вверх, вправо, влево, находя невидимые трещины, за которые можно было ухватиться, куда входили кончики пальцев. Память подсказывала прямую линию восхождения, и он следовал этой линии. Левая нога нашла углубление… выше… выше… медленно… на ощупь. Теперь вверх пошла левая рука… ага, трещины нет, но зато есть выступ. Вот над краем выступа, который он видел снизу, поднялись глаза, вот подбородок, вот он уже уперся в выступ локтями. Перекатившись на выступ, он решил немного отдохнуть на нем. Нельзя ни в коем случае смотреть ни вверх, ни вниз. Только горизонтально. Вдали виднелся бескрайний пустынный горизонт, ветер нес тучи пыли, что сильно ограничивало обзор. Айдахо видел множество таких горизонтов во дни древней Дюны.

Он быстро повернулся лицом к стене, поднялся сначала на колени, поднял кверху руки и снова начал подниматься, по-прежнему держа в голове картины видимого снизу Вала. Стоило только закрыть глаза, как вся картина возникала перед ним во всех подробностях. Так было в Детстве, когда он прятался в скалах от рабства Харконненов — тогда их отряды захватывали во время набегов всех, кто попадался им под руку. Кончики пальцев тем временем нашли подходящую трещину, он подтянулся еще немного вверх.

Наблюдая за ним снизу, Наила все больше и больше чувствовала свое сопереживание восходителю. Айдахо, Уменьшенный большим расстоянием, казался таким одиноким на фоне исполинской стены. Должно быть, он знает, что значит быть одному, когда надо принимать быстрые и роковые решения.

Я бы хотела иметь от него ребенка, подумала женщина. Наш общий ребенок будет сильным и выносливым. Чего хочет Бог-Император от ребенка, который родится от союза Сионы с этим мужчиной?

Наила проснулась перед рассветом и направилась на гребень близлежащей дюны, чтобы обдумать о том, что предложил Дункан Айдахо. Был обычный известковый рассвет с горизонтом, затянутым пыльными тучами, потом стальной день и зловещая огромность Сарьира. Она знала, что Бог предвидел все, что должно произойти. Что можно спрятать от Бога? Ничего, даже эту маленькую фигурку Айдахо, который взбирался вверх по стене к самому небу.

Наблюдая за Айдахо, Наила непроизвольно начала играть, положив стену в своем воображении горизонтально. Теперь ей казалось, что Айдахо, как маленький ребенок, ползет по огромному полу на четвереньках. Какой он маленький… и с каждой минутой становится все меньше.

Помощник предложил Наиле воды, которую она с удовольствием выпила. Вода вернула стене верную перспективу.

Сиона находилась на первом выступе и смотрела вверх.

— Если ты упадешь, то попробую я, — сказала она перед восхождением Айдахо.

Сиона обещает Айдахо. Наиле показалось, что это очень странное обещание. Почему они оба хотят попробовать совершить невозможное?

Айдахо не смог отговорить Сиону от этого бессмысленного обещания.

Это судьба. Это воля Бога, подумала Наила.

Это одно и то же.

Кусок камня отвалился от того места, где Айдахо за него взялся. Такое случалось уже несколько раз. Наила наблюдала, как падают сверху камни. Они падали долго, кувыркаясь по поверхности Вала, зацепляясь за неровности, попадая в углубления, отскакивая от выступов. Да, глаза обманывали людей — стена вовсе не была гладкой.

Он добьется успеха или не добьется, думала Наила. Что бы ни произошло, все случится только по воле Бога.

Однако сердце ее сильно колотилось от волнения. Приключение Айдахо было сродни половому акту, подумалось Наиле. В этом восхождении было что-то пассивно-эротическое. Однако было в этом и некое чудо, которое целиком захватило Наилу. Ей приходилось все время напоминать себе, что Айдахо не для нее.

Он для Сионы. Если выживет.

Если же он потерпит неудачу, свою попытку сделает Сиона. Сиона добьется своего или потерпит неудачу. Наиле стало интересно, испытает ли она оргазм, если Айдахо достигнет вершины стены. Он уже так близко к ней.

После того, как из-под его руки сорвался кусок камня, Айдахо перевел дух и несколько раз глубоко вздохнул. Это был очень неудачный момент, и Айдахо решил отдохнуть, ухватившись за стену в трех точках. Не повинуясь его сознанию, свободная рука сама ощупала стену, нашла там едва заметную трещину и ухватилась за нее. Медленно-медленно он подтянулся вверх на этой руке. Левое колено ощутило углубление, в которое можно будет просунуть мыски ног. Он поднял ногу, пощупал нужное место; память подсказывала ему, что вершина близка, но он отшвырнул память, как ненужный сейчас хлам. Это было всего лишь восхождение и знание того, что Лето прибудет завтра.

Лето и Хви.

Об этом тоже нельзя думать. Но оно не уходило. Вершина… Хви… Лето… Завтра…

Каждая из этих мыслей приводила его в отчаяние, принуждала его с новой силой вспоминать об удачных восхождениях детства. Чем больше он вспоминал, тем больше таяли его способности. Он был вынужден остановиться и, тяжело дыша, попытаться сосредоточиться. Он Должен вернуться к естественному способу восхождения. Но были ли те способы естественными? В его мозгу развился какой-то блок. Он мог чувствовать окончательность, безысходность, фатальность того, что могло состояться, но не состоялось. Лето прибудет сюда завтра.

Айдахо чувствовал, как по его лицу течет пот, обтекая то место на щеке, которым он прижимался к камню.

Лето.

Я нанесу тебе поражение, Лето. Я разобью тебя только ради себя, не для Хви, а только ради себя.