Северная сторона сердца - Долорес Редондо

повсюду и стоявшая в нижней части дома, давно ушла отсюда, сменившись сухим, всепоглощающим жаром. Возле входа и в центре помещения потолок был достаточно высоким для того, чтобы взрослый мужчина, подобный Буллу или Шарбу, мог выпрямиться в полный рост; но дальше комната повторяла форму крыши, заставляя вошедших пригнуться и даже встать на корточки. В комнате имелось около десятка тюфяков, набитых испанским мхом, вылезающим из лопнувших швов, внушительных размеров стол без одной ножки, которую кто-то заботливо прислонил сбоку, и горящая масляная лампа, висевшая на гвозде у двери. Окон или каких-либо других источников света не было. Они осветили тела своими фонарями.

Джейсон Булл подошел к одной из стен и застыл возле нее.

— Вы в порядке? — воскликнула Амайя, проходя мимо.

Булл опустил взгляд.

— Какой тут может быть порядок? Пять девочек, и все мертвые.

Дюпри посмотрел на него:

— Шесть, если учесть ту, что осталась на лестнице; ее куда-то тащили. Скорее всего, они решили избавиться от тел, — сказал он, указывая на убитого мужчину, лежавшего у двери. Тот сполз по стене и осел на пол, и по его состоянию было заметно, что смерть наступила несколько часов назад. — Они из-за чего-то поспорили — вероятно, из-за смерти девочек; думаю, его убил тот тип, который сейчас лежит снаружи.

Шарбу разглядывал тела одно за другим.

— Можно ли как-то узнать, есть ли среди них сестры Джейкоба? У них есть какие-то опознавательные знаки?

Джонсон издал неопределенный звук.

— Это в любом случае чьи-то сестры и дочери. Какая теперь разница? Они мертвы уже больше сорока восьми часов. Точно я не уверен. Скорее всего, захлебнулись. Им не оставили ни еды, ни питья, — сказал он, оглядываясь. — Температура после урагана была очень высока, что ускорило разложение, и теперь сложно установить точную дату смерти.

— Они погибли в ту ночь, когда бушевала «Катрина», — сказал Дюпри. Склонившись над телом одной из девочек, он посмотрел на Джонсона. — Отойдите-ка в сторону.

Тот отступил назад, а Дюпри перевернул тело лицом вверх. Девочке было лет тринадцать. У нее была смуглая кожа и черные вьющиеся волосы до плеч. Розовая футболка в красную полоску, чуть приподнятая грудями, только начинавшими округляться. В глазах не было ни тени жизни; их заволокла белесая пленка. С величайшей осторожностью Дюпри положил одну руку на другую, установил их на диафрагме и надавил так, словно собирался сделать девочке массаж сердца. Ее рот приоткрылся со звуком, похожим на вздох, и между губ появилась бело-розовая пена.

Булл и Шарбу прикрыли нос, пытаясь укрыться от зловония.

— Они захлебнулись, — констатировал Дюпри.

Шарбу положил руку на плечо Джонсона. Его голос звучал сурово по сравнению с мягкостью жеста.

— Я не имел в виду, что эти жертвы не имеют значения, но мы не можем узнать, с каких пор они здесь находятся; а про сестер Джейкоба известно, что их забрали из Нолы в ночь «Катрины». Мы ведь попали сюда, двигаясь по их следу, и я хотел бы иметь хоть какую-то надежду на то, что они все еще живы.

Джонсон посмотрел на него, сокрушенно кивнув.

— Вы правы. Джейкоб упоминал, что Аню наказали за то, что она без разрешения родителей красила волосы дома у подруги. Сделала себе несколько светлых локонов. У всех этих девочек, включая ту, что лежит на лестнице, волосы черные.

— Спасибо, — ответил Шарбу.

— Мы не знаем, сколько еще девочек вынес отсюда свистун, — сказал Джонсон.

Амайя прошла вглубь комнаты и присела на корточки, чтобы уместиться в углу, где потолок спускался к самому полу. Оттуда она осмотрела всю сцену. Тюфяки, пропитанные водой, едва сдвинулись со своего изначального места у стены, но головы девочек были направлены куда придется; они не лежали рядом друг с другом, как следовало бы ожидать, если девочкам было страшно, а последнее было более чем вероятно. Амайя вернулась в центр комнаты и подняла руку, чтобы коснуться отметки, которую вода оставила на стене.

— Они забрались на стол, — сказала она, показывая на угол, в котором потолок касался пола. — Когда вода начала заливать комнату, они испугались, к тому же было темно. Зажечь огонь было нечем: светильник, должно быть, приносил свистун. Они стояли здесь, наверху, в темноте, чувствуя, как ураган сотрясает стены, а вода доходит им до лодыжек, бедер, груди… Охваченные ужасом. В плену у этого человека, а теперь еще и стихии.

«Она идет».

— Такой маленькой девочке трудно понять, что из этого для нее страшнее, кто из них двоих может ее спасти.

Глава 63

Лес и его господин

Элисондо

Ипар шел рядом с Амайей. Она давно уже молчала, и это казалось ему странным, потому что обычно девочка все время с ним разговаривала. Он чувствовал ее усталость, ее бессилие, дрожь, замедление сердцебиения по мере того, как падала температура тела.

Когда они в последний раз остановились передохнуть, Ипар подошел, чтобы согреть ее, и Амайя просто прижалась к нему — у нее уже не было сил, чтобы обнять его. Она долго лежала, погружаясь в дремоту и просыпаясь с каждым ударом грома, чтобы снова впасть в свою опасную летаргию. Ипар принялся лаять, пока не разбудил ее окончательно, и толкнул ее мордой, чтобы заставить подняться.

Вспышка молнии осветила небо, показывая дорожку, вьющуюся по склону холма.

— Пойдем, Ипар, — с трудом прошептала Амайя.

Они начали спускаться по склону среди приземистых зарослей, окружавших лес. Ипар снова уловил чье-то присутствие, которое сопровождало их всю дорогу. Кто-то шел впереди, останавливаясь в темноте, чтобы подождать их. Как только они начинали движение, невидимый спутник удалялся.

И вдруг Ипар услышал шипение, доносившееся из зарослей в той части, где лес был гуще. Он поднял уши, чтобы расслышать отчетливее. Шипение послышалось вновь. Кто-то будто бы звал его. Девочка попыталась продолжить путь, но силы ее были на исходе. В темноте Ипар осторожно ее подтолкнул, пока она не возобновила свой путь все дальше в чащу.

Если раньше они полагали, что их окружает тьма и вокруг ничего не видно, то чаща леса доказала им, что это не так. С каждым шагом лес становился все более густым, поглощая вспышки молний, пересекающих небо, но в то же время укрывая их от дождя: деревья росли так близко друг к другу, что струи воды едва проникали сквозь ветви. Они также не позволяли проникать ветру, так что, казалось, в гуще леса температура на пару градусов выше. Темный спутник остался у входа в лес, словно нежеланный гость у дворцовых ворот. Ипар отыскал довольно сухую и мягкую полянку у подножия самых раскидистых