Дорога шамана - Робин Хобб

Наши преподаватели всячески поддерживали соперничество между кадетами новой и старой аристократии, и постепенно на смену честному противостоянию пришли иные способы борьбы. Как-то раз мы радостно направлялись в конюшни, чтобы одержать заслуженную победу в выездке, и обнаружили, что кто-то пробрался к нашим лошадям, измазал их бока навозом, а в хвосты засунул колючки. У нас не хватило времени, чтобы привести наших коней в порядок, и в результате они выглядели неухоженными. За это нам снизили оценку, и хотя мы победили в точности перестроений, соревнования были проиграны, а кубок и право на увольнительную получили кадеты из старых семей.

Мы роптали, возмущаясь несправедливостью. Вскоре несколько моделей, сделанных кадетами из старых семей Брингем-Хауса, были испорчены, и Карнестон-Хаус одержал победу. Возникли подозрения в нечестной игре, и я не получил никакого удовольствия от одержанной победы. Я не сомневался, что моя модель подвесного моста и без того была лучше других. В тот вечер мне было очень трудно писать письмо дяде, но я решил, что должен быть честным, и поделился своими подозрениями.

Тогда же состоялась моя последняя встреча с кадет-лейтенантом Тайбером. Сплетничать о нем уже давно перестали, и я почти ничего о нем не знал, а видел и того реже. Вот почему я изрядно удивился, столкнувшись с ним однажды вечером, когда возвращался из библиотеки в свою казарму. Мы были оба одеты в серые шинели, что делало нас почти неразличимыми в сгущающихся сумерках. Он слегка прихрамывал — очевидно, его ранения еще не полностью зажили. Кадет-лейтенант шел, опустив голову и не сводя взгляда с тропинки. Мне хотелось сделать вид, будто я его не заметил, и быстро пройти мимо. Однако я поступил по уставу — сошел с тропинки и отдал ему честь. Он козырнул в ответ и продолжил свой путь, но через мгновение остановился и, повернувшись на каблуках, подошел ко мне.

— Кадет Бурвиль, верно?

— Да, сэр. Меня зовут именно так.

Он довольно долго молчал. Я слушал, как воет ветер, и чувствовал, что во мне поднимается страх.

— Спасибо, что не стал скрывать имена на расследовании. Я не знал, кто на меня напал. Когда Ордо заявил, что видел меня пьяным, у меня, естественно, возникли подозрения. Но после того как ты назвал Джариса, все встало на свои места.

— Мне следовало доложить обо всем раньше, сэр. Он склонил голову набок.

— Я давно хотел тебя спросить, почему ты этого не сделал, Невар Бурвиль?

— Я не был уверен… в благородности такого поступка. Ведь у меня имелись только подозрения. И… — Я заставил себя произнести правду. — И я боялся, что они мне отомстят.

Он кивнул без всякого удивления. Его лицо ничего не выражало.

— И они отомстили?

— По мелочам. Ничего серьезного.

Он вновь кивнул, а потом холодно улыбнулся.

— Спасибо за то, что преодолел страх и все рассказал. Не считай себя трусом. Ты мог бы ничего не говорить своему дяде или потом солгать, заявив, что ничего не видел. Как бы я хотел обещать, что ты будешь вознагражден. Но я не стану тебя обманывать. Помни, ты был прав, когда опасался их мести. Не следует их недооценивать. Я совершил эту ошибку. И теперь хромаю. Не забывай о том, что нам удалось узнать.

Он говорил со мной так, словно я был его другом. Слова Тайбера придали мне смелости.

— Надеюсь, вы поправились и ваши занятия идут успешно? Его улыбка стала еще более напряженной.

— Да, я поправился — насколько это вообще возможно. А что до моих занятий, то они подошли к концу, кадет Бурвиль. Я получил первое назначение. Скоро я отправляюсь в Геттис. В качестве разведчика.

Не лучшее назначение и отвратительная должность. Мы стояли на холодном ветру и смотрели друг на друга. Я не мог даже поздравить Тайбера.

— Это наказание, не так ли? — наконец спросил я.

— И да, и нет. Там нуждаются во мне. Строительство Королевского тракта практически остановлено, и мне предстоит пробраться к спекам и выяснить, в чем причина. По всей видимости, я подхожу для выполнения такого задания. Хорошо знаю языки, преуспел в изучении инженерных наук. В мою задачу также входит выбрать оптимальный профиль для прокладки тракта и завести дружбу с дикарями. И все получат то, чего желают. У меня будет работа, которая мне и нравится, и по силам. Администрация избавится от неугодного кадета, к тому же я буду лишен возможности претендовать на высокий чин.

Я обнаружил, что киваю. Его слова звучали вполне разумно. С легкой неохотой я признался:

— В начале года капитан Моу сказал, что из меня получится хороший разведчик.

— В самом деле? Значит, так и будет. Он говорил то же самое и мне, когда я был первокурсником.

— Но я не хочу быть разведчиком! — вырвалось у меня. Меня ужаснуло предсказание Тайбера.

— Никто не хочет становиться разведчиком, Невар. Когда придет время, попытайся понять, что Моу желал тебе добра, давая этот совет. Он считает, что многообещающие кадеты должны иметь возможность применить свои способности, но не после того, как их исключат либо отправят на дальние заставы, где им доверят считать одеяла или закупать баранину для гарнизона. Таким способом он дает тебе понять, что ты чего-то стоишь, хотя и являешься сыном нового аристократа.

И вновь мы надолго замолчали. Наконец Тайбер сказал:

— Пожелай мне удачи, Бурвиль.

— Удачи вам, лейтенант Тайбер.

— Разведчик Тайбер, Бурвиль. Разведчик Тайбер. Пора привыкать к новому званию. — Он отдал мне честь, и я отсалютовал в ответ.

А потом он скрылся за пеленой дождя исумрака.Я остался стоять один, дрожа от холода. Неужели мне суждено пойти по его стопам?

Зима все увереннее вступала в свои права, приближался Темный Вечер. В доме моего отца, в Широкой Долине, никаких увеселений по этому поводу никогда не устраивали. Нам полагалось молиться, вести благочестивые разговоры и любоваться свечами, плавающими в пруду или скользящими по реке. На следующий день устраивали праздник в честь того, что день начинает становиться длиннее. Мать дарила каждому из нас маленький, но полезный подарок, к которому отец добавлял желтый конверт с деньгами. Каждый год мы ждали этого скромного, но приятного праздника.

И я был очень удивлен, когда мои товарищи заговорили о Темном Вечере с нетерпением и энтузиазмом. В Академии состоится праздничное пиршество, и все находящиеся на хорошем счету кадеты получат увольнительные. В театрах будут давать праздничные представления, королевская чета устраивает ежегодный грандиозный бал в своем Сондрингхэмском дворце, куда вот уже несколько лет получали приглашения кадеты старшего курса. Молодым воспитанникам разрешалось побывать на карнавале, где выступали уличные актеры, а потом начинались танцы. Нас сурово предупредили, что мы имеем право участвовать в празднике только в форме и нам следует вести себя безупречно, поскольку каждый представляет не только себя, но и Академию. Никогда прежде я не ждал праздников с таким нетерпением.