История Сибири. От Ермака до Екатерины II - Петр Словцов

г) В то время не смели еще думать о прямом сухопутном сообщении с Забайкальем. Проезд чрез Тунку или объезд от Култука, по западно-южному берегу озера, во время осеннее, были крайними путями. Водяной ход чрез оз. Байкал от пристани Никольской к Прорве, на южном берегу образованной, в 8 в. от монастыря Посольского, есть обыкновенный путь, летний и зимний по льду. Соймонов, в облегчение водоходства, представлял о казенной постройке судов, для перевозки кладей казенных и частных, и об устроении маяка у Прорвы, для безопасного плавания в осеннее время. Маяк в 1764-м, на счет торгующего в Кяхте купечества, выстроен и невредимо стоял до 1774 г. Еще Соймонов предполагал перевести плавание чрез Байкал на устье реч. Бугульдеихи, учредив соответственную за Байкалом пристань на устье Селенги. Переезд этот укоротился бы 30 верстами, так что на первый и обратный путь, по уверению бывшего иркутского губернатора г. Корнилова, потребовалось бы не более 10 часов. Вероятно Соймонов как разумный хозяин думал связать водоходство байкальское с водоходством, какое производилось по Селенге и Хилку, с 1757 г., на построенных казенных судах. Судов было до 25 троякой величины. Грузу помещалось на больших до 1150, на средних — до 500, на малых — до 100 пудов. Суда могли подходить близко к озерам Шакше и Иргеню, или, иначе, к Яблонному хребту. Способнейшее для водоходства время считалось с мая до июня, когда мели покрывались водою. Отдавая справедливость хозяйственным усмотрениям Соймонова, нельзя не заметить одной невыгоды, какая последовала бы за переводом судоходства на устье Бугульдеихи. Бугульдейская пристань удалилась бы с глаз начальства и не была бы, как Никольская, под руками города промышленного. Выигрышу времени чрез Байкал предшествовал бы проигрыш большого времени на сухопутную перевозку кладей до Бугульдеихи. То же надобно разуметь и на возвратном пути.

Дорога по Забайкалью, в обоих направлениях, и к Кяхте, и к Нерчинску, оставалась на прежнем положении. Наконец, надобно упомянуть, что издавна заведена по границе Восточной Сибири, между казачьими дистанциями, проезжая верховая тропа, для поверки неприкосновенности пограничной. До 1752 г., или до начатого устройства Западно-Сибирской линии, существовала подобная караульная дорога по всей границе, до вершины р. Енисея, и изображалась на старинных губернских картах. Мы не находим надобности говорить об ея изгибах и точках, чрез какие она пролегала.

5. Водворение, или заселение.

Едва ли когда-нибудь бывало в Сибири столько внутренних перемещений, как в IV времени. Люди, казалось, жили не на месте, и надлежало или передвигать их, или выжидать других из-за Урала. Мы не повторяем о 3 с половиною тысячах, перемещенных на заводы нерчинские, ни о 12 000, к алтайским причисленных, из которых часть переведена на места, заводским нуждам приличные; не упоминаем также о 9105, к березовским золотым промыслам приписанных, и по соображениям заводским не вполне оставленных на своем месте. Мы говорим о водворениях новых и мимоходом — о переселениях добровольных.

К добровольным переселениям принадлежат: а) крестьяне, перешедшие ближе к границе, когда граница ишимская протянулась по степи цепью укреплений; б) 2000 сибиряков, которые с 1760 г. вызывались к переселению на реки и речки, в Иртыш падающие, начиная с реч. Шульбы до р. Бухтармы, и нашлись охотники в меньшем только количестве; в) отставные из полков нижние чины, которых в 1762 г. велено селить по Иртышской линии, с отводом на семью по 20–30 десятин и с денежною ссудою, могут быть причислены к статье добровольных поселенцев. Ими заселена Красноярская близ форпоста того же имени. Что ж касается до старообрядцев, вызывавшихся из Польши, не явилось добровольных.

Для новых водворений в Сибири назначались: а) с 1760 года, с зачетом рекрутским, крестьяне государственные, дворцовые, архиерейские, монастырские, помещичьи, и все с женами и детьми; б) с 1761 года колодники на Иртышскую линию, с производством провианта и прочего установленного снабжения; в) выводимые с 1763 г. из Польши беглые, которые, оказавшись негодными для предположенных на защиту Сибири ландмилицких полков, отсылались на поселение в разные места, для распространения хлебопашества; г) прописные 1294 души м[ужского] п[ола], отобранные от трех солепромышленников: Демидова, Суровцева и Ростовщикова, по словам Соликамской Летописи, посланы в 1756 г. с своими семьями, в 3 партиях, в Сибирь на поселение.

От поселенцев первой статьи требовалась годность к работе и пашне, а возраст от 15 до 45 лет, без вопроса о поведении. Казна платила за их детей 5-15 лет по 5-20 р., за детей ж[енского] п[ола] — вполовину. Платья, обувь и путевое прокормление — на отчет отдатчиков. Вообще, для поселенцев первых трех статей было установлено давать семян каждой семье на засев 5 десятин, с определением покосов на 50 копен, с безвозвратною выдачею казенного хлеба по 54 пуда, и по 5 р. на лошадь, по счету гуртовой покупки. Все поселенцы трех статей были селены около Тары и по Барабе деревнями, где с 1763 г. к 1771 году находилось 2459 м[ужского] п[ола] и 1399 ж[енского] п[ола]; или по Иртышу, на земле Барнаульского ведомства, куда, по всей вероятности, поступили и Соликамские переселенцы, сверх польских выведенцев. Колыванская линия, когда вновь устроивалась с Кузнецкою, заселена от ф. Усть-Убинского по большой части выведенцами польскими. Тюкала с окрестными деревнями населена около 1763 г. русскими, под именем которых надобно считать поселенцев первой статьи. За Байкалом, между рр. Удой, Чикоем и Селенгой, сколько водворено заднепрских старообрядцев, с достоверностию мы не знаем их числа. Трудолюбием сих пришельцев разрублены леса на откатах гористых, по которым, едучи летом, видишь ныне богатые колосистые нивы или стада овец и коров. Они первые за Байкалом начали пахать землю плугами. Но сколько всех людей было водворено там и здесь, — нельзя покамест исчислить, потому что разнородная колонизация уходит в V период. Гадательно можно определить только число колодников, которых в то время вступало ежегодно в Сибирь не более 1000 человек, а годных для палингенезии пахотной — до 400[315].

По связи заселения упомянем здесь о 3 местах Южной Сибири, несколько времени носивших имя города или дистрикта: о Куртамыше, Доронинске и Сретенске, вскоре опять обратившихся в села. Сретенск, говорит иркутская статистика, на берегу Шилки основанный, восходит началом своего заселения ко времени последнего отступления из Албазина, т. е. к 1689 году. Доронинск, в 1740 г. зимовье одного тотемского промышленника, умножаясь от стечения подобных звероловов, в 1752 г. делается селом, которое омывается живописною Ингодою, украшается окрестными пашнями и цветами богатой растительности[316]. Куртамыш, в 1745 г. основанный на холме, был пограничным постом прежде Уйской линии, потом — дистриктом до открытия Уфимского наместничества. В нем бывал завод купоросный, после бунта Пугачевского не возобновленный.