Ветвящееся время: История, которой не было - Владимир Лещенко

Скорее всего, человек вышел бы в космическое пространство куда позже (возможно, то были бы 70-80 г.г), и весьма вероятно, он был бы американцем.

Правда, Вернер фон Браун вскоре после войны робко высказывает идеи о запуске космических кораблей с людьми на борту, но прагматически мыслящее руководство Германии ставит его на место – не следует увлекаться утопическими проектами.

Практически отсутствует культурный и научный обмен между странами противостоящих военных блоков, и вообще контакты между ними минимальны. Так же, впрочем, не слишком развиты контакты и между евроазиатскими союзниками.

…Обстановку, сложившуюся к концу ХХ -началу ХХI века в мире нельзя назвать даже холодной войной. Скорее, это уж война «ледяная», вынужденное сосуществование, без малейших попыток нормализовать обстановку.

По одну сторону Атлантического океана и на аэродромах Исландии и Гренландии стоят в боевой готовности армады стратегических бомбардировщиков с крылатыми ракетами. По другую, в Северной Англии и норвежских фиордах на боевом дежурстве в подземных укрытиях размещены Фау-10 или Фау-15.

На побережье Ледовитого океана и на северо-востоке Сибири на таком же дежурстве находятся советские Р-7, а в последние годы их дополняют шахтные ракеты с разделяющимися боеголовками СС-18, получившие за океаном имя «Сатана».

Моря патрулируются подводными атомными ракетоносцами под японскими, американскими, советскими флагами и германскими штандартами со свастикой.

И подобное положение консервируется еще очень надолго – путей, которые могли бы изменить ситуацию, по мнению автора, в данном варианте развития просто не просматривается.

Сейчас, когда все провалы и ошибки хрущевской эпохи, в общем, хорошо известны, мысль о возможных альтернативах «Оттепели» кажется не столь уж еретической.

Одна из таких возможных положительных альтернатив (но далеко не единственная) связана с фигурой Лаврентия Павловича Берии.

Само имя это вызывает у большинства резко отрицательную реакцию. И нельзя сказать, что эта неблаговидная репутация незаслуженна. Не будем подробно разбирать его заслуги, преступления и ошибки (важно не путать одно с другим и третьим), или пытаться дать развернутую оценку этой личности.

Думается все же, не был он тем, по змеиному мудрым маккиавелистом -государственником, для которого коммунистические идеи – не более чем удобная ширма, каким видит его А. Бушков. (12,555) И уж тем более не следует делать из него этакого кавказского Александра Дубчака, чуть ли не тайного правого либерала, злодейски погубленного кремлевской мафией – как заявляют ныне грузинские националисты.

Точно также не укладывается он и в тот образ хрестоматийного злодея «буржуазного перерожденца» и агента всевозможных разведок, которым рисовала его официальная историография.

Скорее, в данном вопросе можно согласиться с Серго Гегечкория, когда в своей книге он говорит, что его отец был не более святым и не более грешным, чем все прочие члены Политбюро.

При этом не следует забывать, что все злодеяния были совершены Л. Берия не по собственному хотению, а исключительно во исполнение воли Сталина. Начни он «самовольничать» – незамедлительно разделил бы судьбу своих предшественников – Ягоды и Ежова.

Что интересно, за обвинениями во всех возможных преступлениях, а также в развратном образе жизни, обычно забывают о вещах куда более значимых и показательных.

Не кто иной, как Берия, еще весной 1953 года, вплотную занялся вопросом о пересмотре всех громких дутых дел последних лет, вроде «мингрельского дела», «сионистского заговора», или дела «врачей-отравителей».

В беседе с Микояном Берия высказался следующим образом «Надо восстановить законность, нельзя терпеть такое положение в стране. У нас много арестованных, их надо освободить и зря людей не посылать в лагеря. МВД надо сократить, у нас не охрана, а надзор за нами.» (62,79)

По инициативе Берии руководство МВД уже в марте 1953 года подготовило ряд предложений, которые были представлены в ЦК КПСС – например, о реабилитации всех, приговоренных внесудебными органами, и ограничить их права (против чего выступил Хрущев при поддержке Молотова и Кагановича).

Под руководством Берии из системы МВД был выведен ряд не имеющих отношения к его прямым функциям подразделений – таких как Дальстрой, Спецстрой, Главнефтестрой. Более того – тюрьмы и лагеря тоже были выведены из системы МВД в соответствие с постановление СМ от 28 марта 1953 года (это нововведение вскоре было отменено). Более того, в письме в президиум Центрального Комитета от 16 июля 1953, он предложил «ликвидировать сложившуюся систему принудительного труда ввиду экономической неэффективности и бесперспективности».

Также Берия подготовил большой материал, по поводу некомпетентного вмешательства партийных органов в хозяйственную деятельность колхозов и предприятий. (62, 83)

Наконец, не кто иной, как Берия, предлагал широкую амнистию для осужденных по пресловутой 58 статье УК – одно это должно достаточно хорошо характеризовать позицию и взгляды этого человека, а также понимание им подлинной обстановки в стране. И именно Хрущев был среди тех, кто провалил это предложение, учинив резко широчайшую амнистию уголовным преступникам, резко ухудшившую криминогенную обстановку в СССР; которую позже, по злой иронии судьбы, окрестили «бериевской». (12,552)

Выдвигал он и предложение о нормализации отношений с Югославией (это было одним из пунктов обвинений его адрес, и буквально в течение следующих двух лет выполнено Хрущевым).

Как-то не очень вяжутся подобные предложения с образом человека, по официальным утверждениям не гнушавшегося лично пытать и избивать в собственном кабинете подследственных, для чего якобы хранил в ящике стола импортную резиновую дубинку. [60]

И уж тем более абсурдно звучат хрущевские обвинения в намерении

«возродить капитализм», и «разрушить Союз», «в разжигании национальной розни и подрыве дружбы народов» (кстати, последнее вполне можно было адресовать Сталину). (62,83) применительно к его экономическим и национально-государственным взглядам.

Напротив, в документах за подписью Берия, речь шла об изменениях в национальной политике, более, по мнению даже и не только Л. П, соответствующих идеям социалистического интернационализма, нежели осуществлявшаяся в послевоенные годы практика раздувания «русского вопроса». Так, например, предлагалось расширить сферу делопроизводства на национальном языке, и шире выдвигать представителей республик в общесоюзные ведомства, учредить республиканские ордена. (1,491)